Борьба за то, чтобы батарея получила право называться снайперской, продолжалась.
Провожаем в бой корабли
Майским, по-балтийски светлым вечером меня разыскал рассыльный и передал приказание явиться на командный пункт командира дивизиона. Вскоре там собрались все командиры батарей.
- Товарищи,- сказал полковник Румянцев, когда мы все расселись и достали блокноты. - В ближайшее время нам предстоит участвовать в операциях по обеспечению прорыва подводных лодок из Финского залива в Балтику, где они будут действовать на морских коммуникациях немцев.
Владимир Тимофеевич сделал паузу, давая нам возможность оценить значение его слов. Нас охватило радостное возбуждение. Ведь речь шла не просто об обычной очередной задаче. Балтийский флот, запертый в восточном углу залива и уже сброшенный противником со счетов, как сила, способная к морской войне, переходил к активным боевым действиям! Значит, флот, неотрывной частью которого мы всегда себя считали, сохранил, несмотря на потери, достаточный запас боевой мощи. Значит, военное положение страны в целом было достаточно твердым, если на повестку дня могли выдвигаться такие вопросы. Словом, сообщение командира форта содержало достаточно причин для оптимизма. А он продолжал:
- Лодки будут прорываться несколькими эшелонами. Каждый эшелон совершает переходы небольшими группами, под эскортом тральщиков, сторожевых кораблей и катеров. Первый этап перехода - Морской канал Ленинградского порта - Восточный рейд Кронштадта. Этот отрезок пути находится под воздействием немецких батарей в районе Стрельны и Нового Петергофа. Второй этап - Кронштадт - Лавенсари. Он-то нас больше всего и интересует. Здесь мы будем непосредственно прикрывать переход. Задача батарей состоит в том, чтобы в своих морских секторах подавлять те неприятельские береговые батареи на Карельском перешейке, которые попытаются воспрепятствовать огнем движению наших кораблей, а также уничтожать корабли противника в районе Красногорского рейда. Аналогичная задача будет решаться и при возвращении лодок в Кронштадт. Ясно?
- Ясно! - ответил за всех командир 211-й Федор Юдин.
- По данным разведки, - продолжал Румянцев, - все вражеские батареи на северном берегу, с которыми мы имели дело осенью, готовы к боевой деятельности. Зимой мы ослабили к ним внимание, как к целям второстепенным. А между тем на перешейке произошли некоторые изменения...
И Владимир Тимофеевич принялся знакомить нас с последними разведданными. Потом он рассказал о той подготовке, которая, оказывается, уже велась на форту к решению предстоящей задачи.
Для наблюдения за Карельским перешейком у нас имелось восемь постов. Были они оборудованы вдоль всего побережья пятачка в двух маячных башнях и в бетонных вышках, построенных до войны как командные пункты береговых батарей. Посты располагали мощными дальномерами, визирами и стереотрубами, имели рации и подземные телефонные кабели, соединявшие их с командными пунктами дивизиона и батарей. Теперь они срочно приспосабливались для сопряженного наблюдения. Для этого на них увеличили число квалифицированных специалистов, провели дополнительные линии связи.
Срочно изготавливались к действию и имевшиеся на форту теплопеленгаторные станции. Здесь стояли хитрые приборы, которые могли в полной темноте и тумане обнаруживать инфракрасное излучение кораблей и давать направление на них. Техника эта была новой, еще не очень хорошо освоенной, но обслуживавшие ее бойцы заверили, что не подведут и обеспечат достаточную точность обнаружения.
- О первом переходе командование форта своевременно оповестят, - сказал в заключение Румянцев, - и вы будете поставлены об этом в известность. С завтрашнего дня беритесь за подготовку, усильте внимание к целям на перешейке.
Зимой мы редко, лишь для- поддержания навыка, практиковались на учебных приборах в управлении огнем по кораблям. Теперь и я, и командиры башен устраивали такие тренировки ежедневно. Вновь прорабатывались способы стрельбы по наблюдаемым береговым целям.
А сами цели на северном берегу стали объектом тщательнейшего изучения.
Первый, разведывательный, выход подводной лодки из Ленинграда был совершен ночью 25 мая. Для противника он, видимо, оказался неожиданным, и его действия носили довольно беспорядочный характер. Не отличались особой организованностью и наши контрмеры. И командование тут же извлекло из этого уроки. Полковник Румянцев вновь собрал командиров батарей. На этот раз он познакомил нас с новым, более совершенным порядком оповещения о проходе кораблей.
- Теперь, - сказал он, - каждый комбат станет получать сообщение, в котором будет указываться состав конвоя, время его выхода, курс и скорость. Вам надлежит рассчитать время входа кораблей в зону огня противника и к этому моменту быть готовыми к стрельбе по целям в своем секторе. У сигнальщиков, ведущих наблюдение в морском направлении, функции будут расчленены. Одни из них должны следить за северным побережьем и за появлением в море неприятельских кораблей. Другим вменяется в обязанность наблюдать только за своими кораблями. Ночи сейчас белые, но если появится туман или дымка, за уточнением места наших кораблей обращайтесь на теплопеленгаторные станции.
Вечером 2 июня на батарею поступило оповещение о том, что ночью на боевое задание пройдут подводные лодки, сопровождаемые малыми охотниками. В нем содержались все данные, о которых говорил Румянцев. Я тут же взялся за необходимые вычисления. Вскоре последовал вызов к командиру форта. Он прочел нам боевой приказ на обеспечение перехода подводников и еще раз напомнил о самой сути предстоящей задачи:
- Главное - не дать противнику перейти на поражение!
И вот глаза мои сливаются с окулярами визира боевой рубки. До появления кораблей в зоне вражеского огня остается десять минут. Башни - в полной готовности. Снаряды покоятся в зарядниках, в подбашенных отделениях.
Визир развернут на восток. Но в жидком сумраке белой ночи пока ничего не видно, кроме серой ряби воды, вспыхивающей серебром под лезвиями прожекторов, - противник тоже ждет наши корабли и высвечивает Красногорский рейд, чтобы успеть открыть огонь на предельной дальности.
Разворачиваясь вместе с пухлым кожаным сиденьем, навожу визир на черную кромку северного берега.! Там, кроме ярких голубоватых точек, из которых берут начало прожекторные лучи, - никаких признаков жизни.
В наушниках раздается голос сигнальщика Карпова:
- Два катера МО, пеленг сорок шесть, дистанция; семьдесят пять кабельтовых, следуют курсом триста десять! - И немного погодя: - Подводная лодка, пеленг шестьдесят пять, дистанция шестьдесят восемь кабельтовых, идет курсом двести семьдесят!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
