— Думаешь крутой? Думаешь я отпор не дам? — Митя поднимается.
— Так давай. К чему пустые разговоры? — спокойно спрашиваю.
Митя с идиотским криком бежит на меня. Заносит кулак, но мимо. Мой же кулак достигает цели в виде его лица. Второй, третий. Не вкладываю в удары всю силу, чтобы сильно не навредить парню. Научить да, но не покалечить.
— Я понял! Понял! — Митя падает и хватается за лицо.
Надвигаюсь на него, но Митя отползает.
— Что понял?
— Был не прав. Прости, Хасан, — смотрит на меня снизу, зажимая нос рукой, из которого течёт кровь.
Продолжаю стоять над ним. Митя понимает, что ещё не всё сказал, что было нужно.
— К Камилле больше не подойду!
Смотрю на него ещё некоторое время. Во мне проснулся тот боец, которому давал волю в американских барах. Сложно заставить себя остановиться и не довести до нокаута. Чувство незавершённости разъедает изнутри.
Встряхиваю головой, пытаясь прийти в себя. Этот парен слабее меня. Бой нельзя назвать равным. Он получил по заслугам и на этом хватит.
— И прости за бутылку. Это было подло… — добавляет Митя.
Киваю и иду в дом. Замечаю, что за моей спиной собралась толпа зрителей. Проснулись все. В том числе и брат Мити — Паша.
— Теперь вы квиты, — произносит он. Паша всегда был голосом здравого смысла в компании. Не стал заступаться за брата, понимая, что Митя был не прав.
Глава 46
Признания Феди тяготят меня. Неужели он не понимает, что сейчас для этого не лучшее время?
— Федь, а как же Сабина? Она любит тебя…
Он соскакивает с дивана и подходит к окну.
— В этом ты и прекрасна, Ками. Даже после того, что мы натворили с Сабиной, ты волнуешься за неё.
Сказать по правде, у меня даже прошла злость на бывшую подругу. Всё стало неважным. Да, я никогда больше не пущу её в свою жизнь, но и зла не желаю.
— Сабина любит тебя всем сердцем. Ты не можешь так поступить с ней…
— Мы взяли паузу. То есть я попросил её дать мне время, чтобы всё обдумать.
Теперь я соскакиваю с дивана и подхожу к Феде. Заставляю его развернуться и посмотреть мне в глаза.
— Ты не можешь так поступать с людьми, Федор Багров! Что с тобой стало?! Только что ты распинался, что прозрел и понял, что причинил мне боль, но в тоже время продолжаешь быть худшей версией себя! Нельзя быть таким эгоистом! Сегодня любишь одну, а завтра другую! Так не бывает! — я перехожу на крик и хватаю Феди за плечи. Хочется хорошенько встряхнуть его, чтобы он пришёл в себя.
— Ками, это сложнее, чем ты думаешь…
— Нет! Слышать не хочу! Конечно, намного проще быть безответственным и действовать сиюминутным желаниям! Сегодня ты любишь меня и хочешь быть рядом, а завтра вспомнишь, что сходишь с ума по Саби!
— Такого не будет, Ками! Клянусь! Я весь твой…
— Стоп! Не надо клятв! Я сказала это ради примера. Между нами ничего не может быть, Федя. Никогда. Ты не чужой для меня человек, нас многое связывает, но не более, чем дружба. Прими это и поступи по совести. Неси ответственность за тех, кого заставил поверить в твою любовь, — отрезаю я.
Федя ошарашенно смотрит на меня. Наверное, на пятьдесят процентов он был уверен, что я вернусь.
— Это из-за него? Хасан вскружил тебе голову? — сквозь зубы спрашивает Федя. — У вас уже всё было, да? — добавляет с горечью в голосе.
Я устало выдыхаю.
— Ты никогда не узнаешь, что происходит между двумя людьми. Если тебе станет легче, то думай, что Шамиль меня использует, играет и не относится серьёзно. Как угодно, — спокойно произношу я. У меня начинает сильно болеть голова. Ловлю себя на том, что у меня совсем не остаётся сил. Даже на этот разговор.
Федя хочет начат возмущаться, но, видимо, меняет решение. Вместо этого отводит взгляд. Сейчас я вижу того паренька, который был моим близким другом.
— Ты любишь его, Ками? — тихо спрашивает.
Я задумываюсь. Любовь? А что это такое? Если это, когда не можешь надышаться человеком и хочешь плакать от осознания того, что, возможно, безвозвратно его обидела, то да — люблю. Всем сердцем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я киваю в ответ на вопрос Феди. Только что он помог мне понять глубину моих чувств.
Мы стоим некоторое время в молчании. Федя осторожно обнимает меня, но без подтекста. Как сестру.
— Надеюсь, что это взаимно. Ты достойна счастья, Ками. Знай, что я всегда рядом.
Я провожаю Феди и без сил падаю на кровать. Через минуту раздаётся звонок телефона. Катя. Трясущимися руками беру трубку, боясь услышать ужасные новости.
— Ками, скорее приезжай! Лера пришла в себя!
Я не помню, как выбегаю из дома, вызываю такси и приезжаю в медицинский центр. Не помню, как бегу по коридору и захожу в палату. Не помню, что говорит Катя и другие врачи. Помню лишь глаза Леры, которые наполняются слезами при виде меня.
— Мама… — срывается с моих губ, и я начинаю плакать.
Эльдар сидит рядом в коляске и держит Леру за руку.
— Наша Лерочка очнулась, — произносит он тихо.
Я осторожно подхожу ближе.
— Она ещё плохо соображает и говорит, но это всё временно, — продолжает Эльдар, улыбаясь.
Я не реагирую на него, а сажусь на противоположную сторону кровати и беру вторую руку Леры. Она поворачивает голову в мою сторону.
— Моя доченька… — одними губами произносит Лера.
Я закусываю губу, чтобы не начать рыдать.
— Мама… — сжимаю её руку.
Не замечаю в какой момент уходит Эльдар и все остальные. Не знаю сколько проходит времени. Мы с мамой остаёмся вдвоём и просто смотрим друг на друга, общаясь без слов. Она словно просит прощения за потерянные годы, а я отвечаю, что теперь у нас будет много времени.
— Ками, моя девочка… — мама пытается поднять руку и коснуться моей щеки. Я помогаю ей и ощущаю тепло её ладони. — Прости…
— Всё в прошлом… не думай об этом сейчас… — по щекам скатываются слёзы.
Мама тоже начинает плакать. Я целую её руку и вытираю мамины слёзы.
— Мы всё наверстаем. Я обещаю, — успокаиваю маму.
Она молчит некоторое время, набираясь сил.
— Ты красавица. Лучшее, что у меня получилось, — мама переводит дыхание. Слова забирают много сил. — Если бы вернуть всё назад, то я никогда не оставила бы тебя, Камилла. Никогда.
Мама закрывает глаза, потратив очень много сил.
— Я знаю. Знаю, — глажу её по голове и говорю о том, что рада обрести маму. Пусть даже спустя столько лет.
Я осторожно ложусь рядом. Обнимаю Леру, как раньше представляла в детстве. Помню, как брала большую подушку и воображала, что это моя мама, любящая меня безусловной любовью. Закрываю глаза.
В какой-то момент моё сердце сжимается. Я открываю глаза и смотрю на маму. Я так боюсь вновь её потерять, что кажется будто мама не дышит.
— Мама? — зову я, касаясь её щеки. Она тёплая и это немного успокаивает.
Мама не отзывается, я соскакиваю с места и выбегаю в коридор. Вижу Катю и начинаю звать на помощь
— Мама снова без сознания… Я… — Катя и доктора спешат ко мне. Она берёт меня за лицо, а я только сейчас понимаю, что по моим щекам потоком льются слёзы. — Так. Мы сделаем всё, что будет в наших силах, — произносит она.
В этот момент маму увозят в реанимацию. Вижу её лицо, потерявшее все краски, и моё сердце снова сжимается. Я спешу за врачами, но внутрь меня не пускают. Минуты ожидания превращаются в бесконечный ад.
Глава 47
Получив звонок от Кати, возвращаюсь обратно в больницу. Лера в реанимации, а это значит, что Ками безутешна. Эта стерва не может умереть, лишив снова свою дочь заботы и любви. Никогда бы не подумал, что буду просить у вселенной выздоровления для Леры.
Иду по коридору медицинского центра и вижу Ками. Бледное, заплаканной лицо, трясущиеся губы. Видит меня и замирает, не зная, как себя вести. Не останавливаюсь и заключаю Камиллу в объятия. Она утыкается в мою грудь и снова начинает плакать.
— Она ведь очнулась… пришла в себя… — обрывками произносит Ками. — Это я виновата. Я… Мама потратила много сил на разговор со мной…
