Он фыркнул и хлебнул из кувшина.
— Отраженное в размышлениях, все всегда становилось ясным.
— Отраженное… — повторил я и посмотрел в зеркало пруда.
На глубине, промеж черных полос, плавали образы: Свайвилл, покоящийся на погребальном ложе, желтые и черные мантии окутывали его усохшую фигуру; моя мать, мой отец, демонические формы, все усопшие и увядшие, Юрт, я сам, Ясра и Джулия, Рэндом и Фиона, Мандор и Дворкин, Билл Рот и еще множество незнакомых мне лиц…
Я покачал головой:
— Отражение ясности не вносит.
— Ты слишком торопишься, — молвил дядя.
И я вновь погрузился в хаос лиц и фигур.
Вот возник Юрт и остался надолго. Он как раз одевался и выглядел сравнительно неповрежденным. Когда он наконец расплылся, то уступил место одному из тех полузнакомых лиц, что встречались мне раньше. Какой-то вельможа из Двора. Я напряг свою память… Ну конечно! Не сразу, но я узнал его — Тмер из Дома Ловчих, старший сын покойного принца Роловианса, а ныне и сам лорд пределов Ловчих: окладистая борода, тяжелое чело; из тех, кто неладно скроен, да крепко сшит и при этом не лишен привлекательности, по слухам, храбрец и, возможно, даже чувствительный малый.
Затем возник принц Таббл из Путей Прерывания, попеременно то в человеческом, то в демоническом обличье. Спокойный, тяжеловесный, изысканный, проживший века и очень проницательный; с лица, обрамленного аккуратной бородой, глядели широко раскрытые, невинные, тусклые глаза. Принц знал толк во многих играх.
Я ждал, и Таббл последовал за Юртом, за Тмером в небытие извивающихся полос. Я подождал еще, но больше ничего не появилось.
— Конец отражений, — в конце концов объявил я. — И я по-прежнему не понимаю, что все это значит.
— Что ты видел?
— Моего брата Юрта и Тмера, принца Ловчих. А еще Таббла из Прерываний, среди прочих.
— Именно, — заключил дядя. — Именно то, что нужно.
— И что же?
— Подобное тебе, оба они — и Тмер, и Таббл — под черным надзором. Я полагаю, что Тмер в пределах Ловчих, а вот Юрт скрывается где-то, но не в Далгарри.
— Юрт вернулся?
Сухай кивнул.
— Он может быть у матери, в крепости Ганту, — размышлял я. — А еще у Всевидящих есть второе имение — пути Анка, у самого Края.
Дядюшка пожал плечами:
— Я не знаю.
— Но для чего черный надзор — на каждом из нас?
— Ты ушел в Тень, в отличный университет, а потом обитал в Амбере, который также способствует хорошему образованию. Следовательно, постарайся сам пораскинуть мозгами. Нет сомнения, что разум, столь тщательно отточенный…
— Ну, черный надзор означает, что мы встретились с какого-то рода опасностью…
— Разумеется.
— …но природа ее ускользает от меня. Если только…
— Да?
— Это связано со смертью Свайвилла. А посему должно подразумевать некие политические расчеты. Но меня здесь не было. Я не знаю, что тут у вас сейчас происходит.
Сухай показал мне истертые, но все еще опасные клыки.
— Поразмысли о преемственности, — сказал он.
— Ладно. Допустим, пределы Всевидящих поддерживают одного возможного наследника, Прерывания — другого, Ловчие — третьего. Допустим, мы в этом деле друг другу поперек горла. Допустим, я вернулся как раз в разгар кровавых разборок. Итак, кто бы ни отдавал сейчас приказы, он объявил нас под надзором, дабы оградить от неприятностей. Ценю.
— Тепло, — кивнул дядя, — но все зашло гораздо дальше.
Я покачал головой:
— Сдаюсь.
Откуда-то донесся завывающий вопль.
— Подумай об этом, — отозвался мой дядя, — пока я встречу гостя.
Он поднялся и, ступив в пруд, сразу исчез. Я допил пиво.
ГЛАВА 2
Через мгновение скала слева от меня замерцала и зазвенела, будто колокол. Сам того не сознавая, я сосредоточился на своем кольце, которое Сухай назвал спикартом, и тут же понял, что собираюсь воспользоваться им для защиты. Удивительно, каким родным казалось мне кольцо, насколько я к нему приспособился за столь короткое время.
Я стоял лицом к скале, когда Сухай вышел из мерцающей поверхности; за ним — некто повыше и потемнее. Еще момент, и фигура последовала за дядей, обретая реальность и перевоплощаясь: помесь осьминога и обезьяны принимала форму моего брата Мандора в человеческом воплощении, облачаясь в черное, как тогда, когда я видел его в последний раз, только одежды были новые и слегка иного покроя, а белые волосы менее взъерошены. Мандор быстро ощупал глазами окружающее пространство и одарил меня улыбкой.
— Вижу, что все в порядке, — заявил он.
Я фыркнул — его рука до сих пор висела на перевязи, — и отозвался:
— Как и следовало ожидать. Что произошло в Амбере с тех пор, как я покинул его?
— Никаких новых бедствий. Я оставался там лишь столько, чтобы увидеть, могу ли чем-нибудь помочь. Пришлось провести небольшую магическую чистку местности, а также собрать доски, дабы заколотить норы. Затем я попросил у Рэндома разрешения удалиться, он удовлетворил мою просьбу, и я поспешил домой.
— Бедствие? В Амбере? — спросил Сухай.
Я кивнул:
— В залах Дворца Амбера произошло сражение между Единорогом и Змеем, следствием чего явились значительные разрушения.
— Что могло заставить Змея проникнуть так далеко в Царство Порядка?
— Вещь, которую в Амбере звали Камнем Правосудия, а Змей считает ее своим утерянным глазом.
— Я должен услышать всю историю.
Я принялся рассказывать дяде о невообразимой битве, опустив мои дальнейшие похождения в Коридоре Зеркал и в апартаментах Бранда. Все время моего рассказа взор Мандора блуждал со спикарта на Сухая и обратно.
Обнаружив, что я заметил это, он улыбнулся.
— Итак, Дворкин снова пришел в себя?.. — задумчиво произнес Сухай.
— Я не был знаком с ним раньше, — ответил я, — но, похоже, он понимает, что к чему.
— И королева Кашфы видит оком Змея?
— Не знаю, видит ли она им. Пока она лишь оправляется после операции. Но это интересная мысль. Что она сможет узреть, если будет видеть им?
— Чистые, холодные линии вечности, полагаю. То, что под Тенью. Смертному не под силу долго нести подобное бремя.
— Но в ней кровь Амбера, — сказал я.
— Что, опять Оберон?
Я кивнул.
— Ваш покойный сюзерен был весьма темпераментным мужчиной, — заметил дядюшка. — Тем не менее это достаточная нагрузка на зрение, хотя я могу лишь предполагать… исходя из кое-какого знания первооснов. Не имею представления, что может из этого выйти. Лишь Дворкин способен сказать — если он в здравом рассудке. Я признаю его мастерство, хотя никогда не знал, чего от него ожидать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
