не сделаны поступки, которые определят это будущее… Причина не всегда порождает определенное следствие, из клубка следствий не всегда может быть выбрано самое оптимальное, логичное продолжение. Поэтому мы не имеем права говорить о завтрашнем дне, пока не родились люди, которые определят этот завтрашний день».
И хотя Дмитрий Михайлович Балашов писал в основном о прошлом, сам он, несомненно, принадлежал к тем людям, которые наш завтрашний день и определяли.
9
Кажется, на сороковинах писателя, прозвучал рассказ, что внучке писателя приснился Дмитрий Михайлович.
Приснилось, что хоронили его, а он рядом стоит. Только хоть и лето, а на нем – зимняя куртка…
Потом уже годы спустя мне приходилось слышать и от других людей, что они видели похожий сон…
«Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежде живота вечного, представльшегося раба Твоего, брата нашего убиенного Димитрия, и яко благ и человеколюбец, отпущаяй грехи и потребляяй неправды, ослаби, остави и прости вся вольная его согрешения и невольная: избави его вечныя муки и огня геенского, и даруй ему причастие и наслаждение вечных Твоих благих, уготованных любящим Тя…»
Воспоминания о Дмитрии Михайловиче Балашове
Большую помощь в подготовке этого раздела книги оказал санкт-петербургский фольклорист и писатель Андрей Вадимович Грунтовский.
Григорий Балашов[98]
Биография Дмитрия Балашова
Дмитрий родился в ночь с 7 на 8 ноября 1927 г. в Ленинграде, на ул. Чайковского дом 20 кв. 42. Это была последняя квартира его бабушки Елизаветы Генриховны Куббо-Васильевой, которая в ней умерла от голода в 1921 году, а прабабушка в 1918 г. по той же причине.
Отец Дмитрия происходил из семьи мелких купцов Саратова-Кубани и был шестым, последним ребенком в семье. Окончил Саратовское коммерческое училище, затем учился в Петрограде в Политехническом, в Университете, но не закончил. В молодости был футуристом (книга «Пленная птица» изд. Жатва. 1916 г.), дружил с Еленой Гуро и даже самим Маяковским. Затем был актером Театра Юного Зрителя под руководством А. Брянцева, снимался в кино, немножко рисовал, имел обширнейшую библиотеку. Умер от голода в блокаду в январе 1942 г., в возрасте 50 лет.
Мать писателя соединяла в себе эстонские, смоленские и, возможно, ярославские корни, была петербурженкой третьего поколения. Работала художником-декоратором в ЛенТЮЗе, а в старости получила диплом реставратора икон и работала по этой специальности. Жизнь ее после 1917 г. была очень трудна. И голод, и холод, и осталась без родителей. Надо было и работать, и учиться. Училась в Университете на биологическом факультете и продолжала даже с ребенком на руках. Но это было уже невозможно, и университет пришлось оставить. А до того и вообще не принимали на учебу детей служащих – «врагов народа». Принимали только детей рабочих. А мамин отец был бухгалтер, посему и он, и она были заведомые враги народа. Умерла в 1970 г. от рака в возрасте 71 года.
В детстве Дмитрий много времени проводил в театре, за кулисами. Посещал различные кружки во Дворце пионеров, а в то время там были хорошие преподаватели. Учился рисовать, лепил.
Лето частенько проводили на даче, под городом, в Шапках, снимая комнату у финна Ильи Андреевича. И вся эта размеренная жизнь длилась до войны. Мои родители не были ни капиталистами, ни купцами. А скорее, совсем наоборот. Уезжая с дачи, все запасенные продукты оставили хозяину, а приехали в Ленинград, и купить в магазинах уже было нечего.
Голод переживали с большими мучениями. Сил двигаться, ходить уже не было, и мы с братом жили в детском саду № 3 на Озерном переулке дом № 3, где мама работала воспитателем, а отец жил при театре. Они дежурили на крышах домов, сбрасывая немецкие зажигалки.
Уезжать из города никак не собирались, но когда умерли отец и брат матери дядя Коля со всем своим семейством, мама решила уехать, боясь потерять младшего сына, ставшего уже полным дистрофиком. Уехали в 1942 г. по тающему льду Ладожского озера в Кемеровскую область, станция Тяжин, районный центр Тисуль, рудник Берикуль. Мама работала в детдоме почти круглосуточно воспитателем, и все дети называли ее «мама». Дмитрий учился в местной школе и отстал на один год ввиду войны, блокады, голода.
Жить там было очень трудно, после большого города – барак на руднике, где действовали в быту законы физической силы и наглости. Отъедались картошкой. Иногда мама зарабатывала на молоко, рисуя что-либо по заказу местных жителей.
С большими трудами вернулись осенью 1944 г. в Ленинград. Впечатление было такое, что правительство всячески тормозит возвращение коренных горожан на свои пепелища.
Вернувшись, обнаружили, что наши комнаты заняты сотрудницами МВД, вещи растащены соседями. И приютила нас директор детсада № 3 Розина Татьяна Николаевна, поселив в общежитии детсада, в двухэтажном флигеле, стоявшем между Ковенским и Озерным переулками. Сначала мы жили две семьи в одной комнате, а затем у нас была уже своя комната площадью 12 кв.м. И мама вынуждена была работать воспитателем в этом детсаду, который, кстати, мы с братом посещали до войны.
Этот детский сад был необычным. Возглавляла его дочка дореволюционного профессора, человек высокой культуры и удивительной честности. И сотрудников она себе набирала под стать. Ольга Сергеевна Лаврова, Елена Кирилловна Гаркун, Анна Антоновна Сакевич и другие были людьми удивительными по сегодняшним временам, они честно работали, неся свою культуру и детям. В большом саду были растения, животные и проводилась работа с детьми по изучению всего этого. Дети не хотели идти домой, играя в этом саду.
Многие сотрудники детсада были нашими хорошими знакомыми, конечно, оказывали влияние на формирование наших взглядов. Поэтому я долго не знал, что есть плохие люди, не ждал внезапного нападения, оскорбления, предательства. Все это я стал понимать годам к 30 и позднее. Конечно, и Дмитрий был где-то светлой личностью, не готовый к предательству и хамству сослуживцев.
Как бы то ни было, жизнь шла, Дмитрий, перепрыгнув через один класс, догнал своих сверстников и успешно закончил 10 классов уже в Ленинграде.
Были метания, куда поступать. Еще живя в Сибири, думал идти в военное во Владивостоке, а в Ленинграде на ум приходила и Военно-медицинская академия, сказывались отголоски войны. В результате поступил в театральный институт им. А. Н. Островского на Моховой улице, на театроведческий факультет, который и закончил с отличием (1945–1950).
В те годы всех окончивших обязательно распределяли, как правило, вне Ленинграда. Но можно было и выбирать себе что-то получше, поинтереснее, поближе к городу и т. д. Но Дмитрий выбрал самый трудный вариант. По своим идейным
