Ворота были прямо перед ними.
Стена из щитов разошлась. В керамитовом заслоне открылась щель, пропуская Тсу'гана и его диверсантов вперед. Линия разделилась надвое, штормовые щиты были направлены в стороны, терминаторы отражали огонь автоматических пушек, сколько могли.
Из замаскированных бойниц, активированные близостью врага, появились «охотники-убийцы». Де'мас выбил одну из ракет: ее топливо взорвалось внутри стены, выбросив сноп осколков, похожих на железный град. Вторая стартовала: ее целью был капеллан, который двинулся вперед, чтобы присоединиться к братьям у ворот.
Элизий исчез в облаке огня и осколков. Тсу'ган был уверен, что тот погиб, но, когда дым рассеялся, появился капеллан, опустившийся на одно колено, но вполне живой. Поле розариуса мерцало вокруг него. Пусковая установка «охотника-убийцы» ушла внутрь и через пару секунд вернулась с новым боеприпасом.
— Ты посмел бросить меня на колени, трусливое орудие ереси! — крикнул Элизий с яростью, выпрямляясь. — Гневом Прометея я сокрушу тебя!
Его болт-пистолет рявкнул голосом проклятия, и «охотника-убийцы» не стало.
Вернувшись к отделению у ворот, капеллан отстегнул с пояса собственную мелтабомбу.
— Пусть принявшие порчу очистятся, — нараспев произнес он. Из доспехов, там, где взрыв ракеты пробил его щит веры, вился дым.
Стоя у ворот, Тсу'ган ощутил, точно жар, губительное воздействие, которое источала центральная эмблема. Чистое пренебрежение и агрессия, обещание разрушения и кровожадная угроза. Брат-капеллан Элизий подавлял его одним своим присутствием, но все же потребовалось усилие воли, чтобы воспротивиться злобе, которую вселял железный символ. Тсу'гану и его братьям пример капеллана придал сил, и они обратились к вере внутри себя, чтобы перебороть зловещее влияние. В мыслях осталось одно убеждение: крепость должна пасть.
Саламандры одновременно прикрепили к воротам свои гранаты и бомбы, установили запалы на три секунды и отступили обратно за терминаторов и их штормовые щиты. Огненные Змии снова сомкнули строй.
Пронесшийся над головами взрыв был похож на огненное крещение. Тсу'ган с наслаждением принял его и захохотал гулко и громко.
— Что такого забавного, брат? — поинтересовался брат-сержант Де'мас. У ворот рассеивались огненные сполохи.
Глаза Тсу'гана запылали, точно адский огонь, внутри шлема, хотя линзы остались темными.
— Наконец-то война, брат, — отозвался он. — Только война.
Хотя ворота чудесным образом остались стоять, но они были погнуты и местами разорваны. Когда терминаторы чуть раздались в стороны, Тсу'ган сквозь трещины в створках шириной в кулак увидел внутреннюю часть крепости.
— Готов встретить гарнизон предателей, брат?! — воскликнул Претор с бешеным блеском предвкушения в глазах.
На лице у Тсу'гана было такое же выражение, он хищно улыбнулся под маской шлема.
— Это ерунда. Но давайте взглянем на них, лорд Огненный Змий.
Претор улыбнулся: словно тонкая трещина разломила твердый как камень лик — и воздел свой громовой молот.
— Сломать их! — взревел он, и терминаторы у ворот ударили как один.
II
Пленники
— Я иду первым, — объявил Дак'ир, пробуя в руке стальной трос, уходящий от лебедки вниз. Один из технодесантников установил механизм для спуска по стенам, и каждый из шести огнерожденных, стоявших на краю разлома возле «Гнева Вулкана», пристегнулся к нему. Пропустив толстый трос сквозь петли на боевой обвязке, Саламандры приготовились к спуску в неизвестное.
Ба'кен, которого сержант отправил надеть доспехи, не заставил себя ждать. С собой он прихватил свой увесистый огнемет, приторочив его к спине и упрямо утверждая, что громоздкое оружие вполне пролезет в узкую щель, ведущую в недра Скории. К отряду присоединился брат Емек, который переложил оставшиеся медицинские операции на хирургеонов-людей с ударного крейсера. Его навыки ограничивались полевой хирургией, и ему недоставало опыта, чтобы проводить сложные манипуляции. Тем более что времени космодесантника можно найти гораздо лучшее применение, чем возня с ранеными и умирающими.
Братья Апион и Ромул тоже были из отделения Дак'ира, их выбрал сам брат-сержант за боевой опыт. Последнее место в небольшой экспедиции досталось Пириилу. Библиарий будет следовать за Дак'иром, точно ищейка, идя по психическому следу, который источал разлом.
— Включить люминаторы. Соблюдать вокс-молчание, пока не достигнем дна и не узнаем, с чем имеем дело, — распорядился Дак'ир. Луч люмолампы, закрепленной на его шлеме, протыкал темноту разлома. Вытянув на себя трос, Дак'ир решительно нырнул в адскую тьму.
Датчики шлема, ослабленные атмосферными условиями планеты, зарегистрировали небольшое повышение температуры, когда Дак'ир двинулся вниз. Показания холодно высветились на внутренней стороне линзовых дисплеев. Тесное пространство заполняла оглушительная тишина, нарушаемая лишь монотонным гудением разматывающейся лебедки. Острые выступы на стене разлома со скрипом царапали по доспехам. Дак'ир прошел сквозь струи пара, испускаемые с частично ушедших под землю нижних палуб ударного крейсера; доспехи покрылись тонкой пленкой конденсации. Вскоре надежный адамантий внешней брони корабля уступил место абсолютной тьме. Точно погружаешься в недра потустороннего мира, который уходит вниз бесконечно.
Спустя час мучительно медленного спуска пятно света от люмолампы Дак'ира упало на твердую землю. Наконец коснувшись дна разлома, брат-сержант сообщил по воксу о своей находке. Отцепившись от троса, Дак'ир отошел в сторону, чтобы не мешать своим братьям, и, достав оружие, принялся осматривать кромешную тьму вокруг. Люминаторы шлема высветили голый каменный коридор, который обрывался на границе дальности луча люмолампы, поглощенный чернотой.
— Туннель, похоже, искусственный, — сообщил негромко Емек. Он провел перчаткой по стене, осматривая поверхность под светом люминатора.
Ба'кен спускался последним. Упрямо пытаясь протиснуться вместе со своим тяжелым огнеметом, он повредил шлем об каменный выступ. Периодические помехи на дисплеях линз — результат столкновения шлема со скалой — надоели ему до смерти, так что, достигнув дна, Ба'кен снял шлем и прицепил к поясу. В ответ на упрек во взгляде Дак'ира огромный воин буркнул что-то и поправил баки с прометием за спиной.
Пройдя несколько сотен метров по коридору, брат Емек, который шел первым, держа огнемет наготове, заметил, что структура туннеля изменилась. Остальные Саламандры собрались вокруг.
— Округлый и гладкий, будто отшлифован инструментом или шахтерской машиной, — прибавил он.
— Неслабое, наверное, было оборудование, раз пробурило такой проход, — откликнулся Ба'кен, который, стоя спиной к Емеку, наблюдал за той стороной, откуда они пришли. Братья Аннон и Ромул, перейдя в голову отряда, пока Емек осматривал стену, нацелили болтеры по направлению движения.
Дак'ир был согласен с Ба'кеном. По туннелю легко могли пройти все шестеро Астартес плечом к плечу; что же касается высоты, даже почтенному брату Амадею не пришлось бы пригибаться.
— Определенно, работа машины, — заключил Емек, вновь занимая место во главе отряда.
Пириил не сказал ничего. Его глаза были закрыты, лицо — сосредоточенно.
— Брат-библиарий? — окликнул Дак'ир.
Пириил открыл глаза — и небесно-голубой свет в них погас.
— Это не хитиновые чудища, — прошептал он, еще не придя в себя после психического транса, и прибавил: — Это что-то другое…
Поняв, что иных разъяснений от библиария ждать не приходится, Дак'ир приказал продолжать движение.
Разрубленный толстым клинком, шлем Железного Воина развалился на две части, когда Тсу'ган толкнул его бронированным башмаком. Лицо внутри было искажено предсмертными судорогами, темная рваная рана рассекала его надвое. От носа осталось месиво, сморщенную кожу украшали цепочки и высеченные символы, в прорезях которых виднелась желтая кость. Что бы ни убило предателя, случилось это давным-давно.
— Этот такой же, — сказал Тсу'ган, оставив полуоткинувшееся назад тело.
Обрушивая, один за другим, удары громовых молотов, Огненные Змии разбили ворота, которые и так еле держались после взрыва гранат. Внутри, вопреки предсказанию Претора, никакого гарнизона предателей не оказалось. Вместо врагов Саламандры обнаружили лишь трупы, расставленные на посты для имитации обороны. Те предатели, что не пали во время штурма, остались стоять на страже или сидеть за смолкшими установками — точно так же, как стояли воины в редутах: мертвые, но продолжающие поддерживать иллюзию численности и несения службы. Лишь пять трупов Железных Воинов были свежими. Остальные представляли собой лишь омертвевшие останки, гниющие внутри доспехов.
