в край кухонного стола. Проводит ладонями по животу, поднимая край рубашка. Разворачивает меня, пожирая взглядом потемневших глаз.
Позволить или оттолкнуть? Оттолкнуть или позволить?
[1] Santo cielo – Боже мой (итальянский).
Глава 40. Мина
Не могу решить, мысли путаются, всё сплетается в непонятный комок. Который забивает голову и низ живота. Эрик гладит мою талию, сжимает кожу под грудью. Смотрит так, что ноги подгибаются.
С жутким голодом. Мне кажется, у него этот взгляд никогда не тухнет, как и чертовы огоньки, манящие к себе. Уверена, настоящий Дьявол так и заманивает людей.
Кружит голову, лишает принципов и здравого рассудка. Мне нужно что-то сказать. На улице – утро, наша ночь закончилась. И я ему ничего не должна, таковы ведь условия сделки.
От заката до рассвета.
Только как это объяснить мужчине? Что пусть обращается через двенадцать часов, не раньше. И как своё же тело приструнить, что нельзя так реагировать на чужие касания?!
От мучительного выбора меня спасает звонок в дверь. Никогда так не радовалась доставке, как сейчас. А у меня как-то был праздник с оравой голодных парней и задержкой еды в два часа.
– Умеют они не вовремя появляться.
Вовремя, Эрик, очень вовремя.
Когда мужчина появляется с пакетами в руках, я принимаюсь их разбирать. Всё упаковано в дорогую черную одноразовую посуду, что даже нет нужды перекладывать на тарелки.
Ставлю перед мужчиной Цезарь с лососем, равиоли и шпинат с грибами. Довольно плотный завтрак. Хотя учитывая его образ жизни, это скорее поздний ужин.
– Чизкейк или панна-котта? – я кручу в руках десерт. – Я попросила положить мне любой десерт, так что не знаю, где чей.
– Десерт? Всё, что ты заказала себе, это десерт?
– Я не голодна.
– У тебя пластинку заело, Мио. Когда я говорю заказать себе завтрак, я имею в виду, что ты будешь завтракать. Нормально.
Мужчина пересаживается ко мне и подвигает ко мне тарелку с равиоли. Выжидающе смотрит, а когда я не реагирую, то сам накалывает еду на вилку и подносит к моему лицу.
– Мио, - произносит таким тоном, что я просто не могу сопротивляться. Медленно открываю рот и стягиваю кусочек равиоли. Ещё горячие и невероятно сочные. Облизываю губы, собирая сок. Тесто такое нежное. – Ещё один.
– Я могу сама.
– Поздно, Мио. Я давал тебе выбор.
Я сдаюсь, наслаждаясь вкусом и ароматом. Даже не подозревала, насколько голодная, пока не начала есть. Желудок сжимается, и я надеюсь, что он не начнёт позорить меня при мужчине. Я жую специально медленно, чтобы за это время Эрик съел побольше и на время забыл обо мне.
Вот только тот понял тактику. И начал выжидающе смотреть на то, как я ем, держа вилку возле моего рта. От такого взгляда кусок в горле встает и не хочется совсем есть. Но я послушно позволяю себя кормить. Откусила половинку лосося, наблюдая, как мужчина съедает оставшуюся часть.
– Нет, - протестую, наконец, когда он тянется к шпинату. – Я не ем шпинат или грибы.
– Аллергия?
– Не люблю.
– Это вкусно и полезно, Мио.
И продолжает тыкать в меня вилкой, ожидая покорности. Вот только я не собираюсь просто терпеть это. Тем более тушеные продукты, которые я вообще не переношу.
Дёргаю несколько раз резинку на руке, стараясь заставить себя прогнуться и в этом моменте. Но просто не могу. Эрик ловит пальцами моё лицо, надавливая на скулы.
– Мио, я либо засуну в твой рот шпинат с грибами, либо свой член. Выбирать тебе.
Губы тут же разъезжаются, пуская вилку в рот. Эрик самодовольно ухмыляется, а мне хочется выплюнуть эту еду ему в лицо. Чтобы стереть эту улыбку навсегда. Но понимаю, что сделаю хуже только самой себе. Поэтому глотаю, и отодвигаю подальше.
– Признаю, - он вдруг поднимает руки в жесте «сдаюсь». – Последнее было грубо. Прости. Стоило уговорить другим способом. Но, Мио, ты должна нормально питаться. Что за выходки с десертом и завтраком?
– А что за привычка продавливать своё мнение? Я ведь сказала, что не люблю шпинат.
– Было невкусно?
– Какая разница?! Я не хотела.
– Иногда, Мио, нам кажется, что мы чего-то не хочем, пока не попробуем. И потом осознаем, что это довольно неплохо. И что ужасного в моём желании, чтобы ты нормально питалась?
Не понимаю, с чего эта неуместная забота. И тепло, крадущееся по венам от слов мужчины. Хватаю кружку, желая оттянуть время ответа.Только ошибаюсь и в меня попадает крепкий кофе. Давлюсь, пытаясь проглотить напиток. Прикрываю лицо ладонями, стараясь сдержать кашель.
– Только не умирай, мне потом труп прятать.
– Выбросишь с балкона и притворишься, что я сама прыгнула, - я вытираю салфетками губы, стараясь прийти себя. В этот раз правильно тянусь к сладкому кофе, делая несколько жадных глотков. – Я наелась.
– Ты же хотела десерт.
– Я хотелатолькодесерт.
Бурчу, проклиная наглого итальянца, но подтягиваю к себе баночку с панна-коттой. Цепляю воздушную сладость, отправляя её в рот. Сливочная масса тает на языке, оставляя сладкое послевкусие. С удовольствием съедаю всю порцию, жалея, что не попросила две таких. И плевать, что я уже объелась и в животе тяжесть.
– Признайся, - мужчина закидывает руку на спинку моего стула, наклоняясь слишком близко. – Ты просто хотела, чтобы я покормил тебя. Так в следующий просто попроси. Не зачем капризничать.
– Капризничать? – я задыхаюсь возмущением. Но делаю глубокий вдох, и произношу с милой улыбкой: – Хорошо, если когда-то мне захочется, чтобы ты меня покормил, я попрошу об этом.
Никогда.
Да ни за что в жизни.
Нет.
– Умница. Как я говорил, несколько дней буду занят, так что ты мне сегодня не понадобишься.
