- Мишка, тебе сиё даром не пройдёт, - шипел выкормыш Хованского, - снаружи два полка стоят и сигнала ждут. Коли мы не выйдем, они штурм начнут и вырежут вас поголовно!
- Через четверть часа сами сигнал дадите, - нехорошо улыбнулся царевич, - прямо со стены. Никому не дозволено нарушать покой и творить дела поганые, кровью умоетесь за убийства и воровство! Ну, а ежели ваши стрельцы возьмут крепость - останетесь живы, мы вас убивать не станем.
Глава одиннадцатая
Мятежники заряжали пушки и мушкеты, на всякий случай, на виду у гарнизона, потихоньку занимающего свои позиции. Пришёл момент истины и ответ на извечный вопрос "кто кого?" уже приближался. С одной стороны, разудалые полупьяные ухари, уверенные в своём превосходстве, и потому толком не приготовившиеся к бою, с другой стороны, дружинники-татеборцы, ветераны бесконечных боёв с разбойниками, имевшие великолепную силовую и боевую подготовку, вооружёные превосходным оружием, те, кто со спокойной душой сжигал воровские деревеньки, убивая даже баб, стариков и детей. Дикость противостояла дикости, выявляя, кто более прав по жизни!
Визитёров вывели на стену, показав наглядно, как выглядит "миссия дружбы и почтения" со стороны. Одно дело, быть среди друзей и чувствовать их поддержку в "деле справедливости" и другое, оказаться практически голыми, на другой стороне баррикад. Качать наивняки и изображать мягкость, белость и пушистость больше не было надобности, всё встало на свои места. Бунт, есть бунт, с какого бока его не разглядывай. Впрочем, ничего плохого посланцам не сделали, дали оценить ситуацию и... отправили восвояси. Иоанн ещё лелеял надежду, что мятежники откажутся, побеседовав со своими и уйдут обратно в Москву. Последние надежды, а с ними и отрочество царевича, ушли, как только раздался барабанный стрелецкий бой. Юдин начал сражение!
Пушкари изготовились к стрельбе, а две пушки даже успели выстрелить, когда раздался залп дальнобойных снайперских пищалей. В одно мгновение артиллерия осталась без прислуги, ценных и редких специалистов. Ещё несколько снайперов накрыли группу старшин, пристроившихся позади шеренг, в безопасности. Раненый Юдин сразу отправил всё воинство на штурм, чтобы побыстрее взять стены, коли разрушать ворота боле некому. Он так и не знал сколько защитников в крепости, оценивая их в три-четыре сотни. Двух тысяч должно было хватить с лихвой для быстрой победы. Передовым линиям, бегущим с лестницами и пиками наперевес, оставалось лишь тридцать-сорок шагов до стены. В бойницах первого этажа показались стволы сотни пищалей ближнего боя, громыхнувших залпом. Дружинники, передали отработавшие стволы назад, а взамен получили другие, заряженные. После второго залпа, перед стенами никто больше не тусовался, а последующие шеренги наконец-то разглядели, куда они бегут. Впрочем им тоже не дали времени на раздумья - со второго этажа произвели сотенный залп из мушкетов, потом второй и третий, зачищая всё на расстоянии семидесяти-восьмидесяти ярдов. У Вяземского хватало не только стрелков, но и вторых номеров, подававших заранее заряженые мушкеты.
Порох и пули никто не жалел, мёртвым они не нужны! Из бойниц третьего этажа началась почти бесшумная стрельба ещё одной сотни: лучников и арбалетчиков. Наконечники тоже не жалели, после победы их можно будет вырезать из трупов. На тех, кто застрял на отметке в сотню ярдов, провели полевые испытания ручных бомб, весом в три четверти фунта. У части из них погасли в полёте фитили, а остальные исправно взорвались, увеличивая количество раненых и убитых, и добавляя паники. На бомбы особого расчёта не делали, лишь хотели проверить их в бою. Ошалевшие стрельцы, потерявшие в первые же минуты треть своего войска, бросились назад, выкидывая всё, что сковывало движение. Однако, сюрпризы ещё не кончились, начала стрельбу артиллерия Михайлы. Гранаты, ударяясь о землю, взрывались на всех пристрелянных участках вплоть до лесной дороги, ведущей к тракту. Попытка пробежать через лес тоже не удалась - сотня Мышецкого, в камуфляже, встретила своих визави стандартным залпом, почти в упор, после чего переключилась на пики.
Почти две сотни стрельцов, не разобравшись, свернули на запад к Беспутину, где их встретили дальнобойные картечные пушки и городская дружина. Все простые горожане прошли трёхмесячные сборы за два года и умели воевать. Михайла был сторонником обязательной военной подготовки для всех мужчин. И в двадцать первом веке, и в семнадцатом тоже! Надежда пересидеть за спинами других, нелепа по сути, и кончается с первыми залпами войны! Любая война выкашивает в первую очередь тех, кто к ней готов и находится на службе. Потом наступает очередь ополченцев: готовых или не готовых защищать своих. Очень быстро наступает, да ещё справок и обьяснений не принимает.
Несколько сотен бунтовщиков бежали по дороге к тракту, чтобы побыстрее сделать ноги подальше от побоища. Но им тоже не повезло. Из достаточно густого леса, который никто так и не прореживал, фланговым залпом ударили пищали и мушкеты голицынских и нарышкинских дружинников. Попробуй разгляди на бегу бойцов в камуфляже, среди зарослей кустов и деревьев. Оставшихся добивала уже тяжёлая конная сотня, полностью бронированная и вооружённая по артикулу. Впереди мчались Вяземский и Иоанн, как полагалось по протоколу Ордена!
Всех тяжелораненных добили, а из пленных и легкораненных создали похоронную команду, заставив вырыть несколько братских могил вдоль Тверского тракта. Развешивать бунтовщиков по деревьям было слишком муторным и затратным делом, как и лечить смутьянов. Тех из стрельцов, кто сумел вырваться из мясорубки, не стали преследовать. Пусть несут панику и ужас в Москву своими ногами, да врут безбожно по дороге. С той же целью отправили и временных могильщиков на следующий день. Никакие нанятые шептуны не нагородят больше, чем уцелевшие свидетели разгрома, которым жизненно важно придётся привирать.
- Ну что же, други, первый шаг мы сделали успешно, - начал Михайла, - боевая операция проведена по плану.
- Да уж, стрельцы бежали, как зайцы, - самодовольничал Голицын.
- Не радуйся, Борис Алексеич, они просто не ждали, потому не приготовились, - засомневался Нарышкин, - в другой раз так легко не дадутся, небось.
- Куды ж ещё боле готовиться, итак и пушки выкатили и шеренги построили...
Командующий обьединёнными силами, учеб-полковник Кузьма, не согласился, помня тактику полков в свою бытность. Ромодановский, будучи ветераном кампаний, поддержал его. Ошибка стрельцов базировалась на отсутствие информации о противнике и его вооружении. Брать крепость, имевшую полторы тысячи гарнизона и несколько сотен стрелков в тылу, замаскированных в лесу, силами всего лишь двухтысячного отряда, просто абсурдно. Плюс, следует учитывать, ещё и три тысячи оружных беспутинцев, готовых в любой момент подсобить.
Два года было посвящено подготовке, потрачено огромное количество денег, закупалось отличное, а порой и суперсовременное оружие. Да и поголовное персональное бронирование, в век солдат, воюющих голышом, сказалось. С трупов и пленных противника сняли всего лишь полторы сотни кольчуг и кирас! Хорошо, хоть в обозе нашлось в достатке пороха и пуль. С чугунными пушками неясно было что делать, разве Петру подарить для баловства, а вот три медные пришлись очень даже ко двору, на переплавку. Металл дефицитный, нужный и полезный на дорогах и полях в эти времена не валялся бесхозно.
В златоглавую отправили нарочных с новыми инструкциями для засланцев и поддержантов - инфоатаки следовало скорректировать. А заодно и выяснить, что там изменилось за последние дни.
Москва постепенно приходила в себя, патрули и караулы отслеживали улицы и закоулки, народ успокаивался и словоблудил повсюду, даже в спичечных отделах элитных супер-универмагов. И хотя не было ещё гигантских стеклянных витрин, супермаркетов, отделов и даже спичек, но процесс обсуждения всего подряд шёл по нарастающей.
- Ох, повяжут Мишку Вяземского и в клетке привезут...
- Фу ты, ну ты, да голову прям там срубят и на кол оденут...
- Так царевич, небось, не позволит надругаться...
- Умучали твово царевича Нарышкины, прости меня господи, люди правду говорят...
- Да как же умучали, кады он ополчение собирает в лесах...
- Алёшка Юдин тому ополчению разгон устроит и Беспутин разграбит...
- Дык его же за царевичем послали, штоб на царство помазать...
- Нет, говорят бутто сам Хованский царём будет, когда Пётр Ляксеич отречётся...
Жидкие слухи превращались в твёрдые сплетни, те реструктурировались в стойкую молву, а молва определяла планы на будущее. Для всех разное - в зависимости от вводных.
