– Ваша светлость, прошу меня извинить, что я буду говорить на моем родном языке. Я делаю это лишь потому, что слишком плохо владею вашим языком и, кроме того, уверен, что ваш сын принц Карим Александр сумеет гораздо лучше меня донести до вас смысл моих слов.
Сэр Клайв посмотрел на Александра и недобро усмехнулся:
– Надеюсь, вы не откажетесь быть моим переводчиком, принц? Только не забывайте, я худо-бедно умею изъясняться на вашем наречии.
Тут принц Карим впервые вышел из оцепенения. Он прижал руку к сердцу и учтиво склонил голову перед англичанином.
– Ваше желание для меня закон, сэр Клайв.
Шарлотте почудилось, что в тоне принца промелькнула ирония. Однако выражение его лица не изменилось. Он обратился к отцу и быстро заговорил, по-видимому, переводя эмиру начало речи сэра Клайва.
Судя по всему, эмир не принадлежал к числу людей, которые бурно выражают свои чувства. Выслушав принца, он повернул голову к сэру Клайву и что-то лаконично ответил.
– Ваше превосходительство, отец просил передать вам, что он вас слушает, – перевел принц.
Сэр Клайв льстиво заулыбался и поклонился, хотя на самом деле у него чесались руки отходить плеткой старого болвана, развалившегося на подушках.
– Ваша светлость, вы проявили безграничное великодушие, оказав мне гостеприимство, – продолжал сэр Клайв, одергивая жилет. Портной содрал с него за шитье бешеные деньги, и сэр Клайв переживал, что от бесконечных поклонов узкий жилет разлезется по швам. – Но, к моему прискорбию, я вынужден попросить у вас разрешения покинуть дворец завтра утром, ибо у меня еще есть важные и неотложные дела в Стамбуле. Сегодня ваш привратник отказался отпереть ворота и выпустить меня.
Шарлотта вскинула голову, и они с тетушкой обменялись удивленными взглядами. Сэр Клайв явно не лгал. По-видимому, он тут тоже пленник.
Когда Александр принялся переводить ответ отца, его голос звучал абсолютно бесстрастно.
– Его светлость настоятельно просит вас отдохнуть после долгого путешествия, сэр Клайв. Отец говорит, что не отпустит вас, пока вы полностью не восстановите силы и не оправитесь от треволнений, выпавших на вашу долю за последние несколько недель. Пожалуйста, не обременяйте себя пустяковыми делами, будь то торговля или политика. Погодите немного, вы же только что прибыли в наш прекрасный город. Его светлость покорнейше просит рассказать, какие неотложные дела ждут вас в Стамбуле, и обещает сам позаботиться об их выполнении.
Сэру Клайву ужасно хотелось наброситься на эмира с кулаками. Его сдерживало лишь присутствие вооруженных слуг.
– Ваш отец слишком добр, – сквозь зубы процедил он, – но, к сожалению, эти дела требуют моего личного присутствия. А посему, как мне ни прискорбно лишаться гостеприимства эмира, завтра утром я вынужден буду покинуть дворец.
В глазах принца Карима промелькнули насмешливые искорки, когда он переводил сэру Клайву ответ эмира.
– Мой отец советует вам запастись терпением, сэр Клайв, ибо терпение – великая добродетель. И вдобавок он обращает ваше внимание на то, что великий визирь занемог и временно не принимает гостей.
Пухлые щеки сэра Клайва побледнели. Разрази гром этих проклятых азиатов! Как он передаст великому визирю секретные документы, если его не выпустят из дворца? И, кстати, откуда стало эмиру известно, что срочные дела, о которых шла сейчас речь, связаны с великим визирем? Вроде бы он, сэр Клайв, не просил глашатаев трезвонить по всему городу о том, что ему дважды заплачено за возвращение принца Карима в Стамбул. А ведь документы представляют ценность для великого визиря только в том случае, если о них никто не знает. Проклятие! Дернула же его нелегкая связаться с этими лукавыми турками!
Сэр Клайв решил действовать напрямик. Он был уверен, что принц еще не успел побеседовать с отцом наедине. Одно хорошо у этих турок: здесь слуги знают все тайны своих хозяев и без колебаний делятся ими со всеми желающими. Сэру Клайву достаточно было подслушать, о чем сплетничали рабы и евнухи в бане, и он выяснил все, что ему требовалось: хотя эмир и Карим обменялись любезностями, как положено по местным обычаям, однако эмир наотрез отказался поговорить с сыном с глазу на глаз.
Сэру Клайву это было на руку. Значит, главное – выбраться из дворца, пока принц не отравит слух эмира глупыми, бессмысленными россказнями про какие-то перестрелки, побои и похищение. Конечно, отношения эмира с сыном далеко не самые лучшие, но все-таки в здешних краях семейные узы играют огромную роль, и вряд ли эмир благосклонно посмотрит на человека, который чуть не убил его единственного сына… Но с другой стороны, если заинтересовать старого козла прелестями Шарлотты Риппон, все, быть может, не так уж и безнадежно?.. Ходят слухи, будто бы эмир, увлекшись очередной красоткой, торчит в гареме круглыми сутками. А пока он будет предаваться любовным утехам с новой наложницей, можно попытаться улизнуть из дворца. Сэр Клайв был даже готов поступиться гордостью и перелезть, как мальчишка, через каменную ограду.
Сэр Клайв воспрял духом. Да, он поступил мудро, когда решил захватить с собой Шарлотту Риппон! Таким образом, он убивает двух зайцев: и избавляется от опасной свидетельницы, и преподносит эмиру в подарок новую игрушку. Даже эта старая зануда, леди Аделина, неплохо смотрится под розовым покрывалом. Надо отдать должное азиатам: они не дураки и умеют одеть женщину так, чтобы выгодно оттенить ее прелести.
Губы сэра Клайва растянулись в улыбке. На сей раз ему не пришлось кривить душой. Он и вправду был очень доволен своим широким жестом.
– Ваша светлость, как вы, наверное, помните, я получил от вас приказ разыскать вашего сына, принца Карима Александра, и убедить его вернуться в Стамбул. Я не только выполнил это приказание, но и привез вам подарок. Эти две англичанки украсят ваш роскошный гарем. Они обе хороши собой, особенно юная, она просто непревзойденная красавица. Одни ее волосы и цвет лица чего стоят! Я не сомневаюсь, что столь искушенный знаток женских прелестей, как ваша светлость, по достоинству оценит чары юной англичанки. Ее кожа напоминает свежий персик, а волосы – червонное золото.
И сэр Клайв сделал шаг по направлению к Шарлотте, намереваясь поднять покрывало, чтобы эмир мог насладиться ее красотой. Однако принц Карим метнулся к нему быстрее молнии.
– Не смейте снимать покрывало с этих женщин, если вам дорога жизнь. – Голос Карима звучал спокойно, но грозно.
Сэр Клайв опешил и опустил руку. Когда же до него дошел смысл происходящего, негодяй возликовал. Значит, он все-таки был прав! Принц действительно увлечен Шарлоттой Риппон и, несмотря на свою азиатскую выдержку, не сумел скрыть, насколько для него невыносима мысль о том, что Шарлотта украсит ложе его отца. Ну и пусть злится! Пусть лопнет от злости!
