— В общем и целом их не так уж и много, — говорит Сайлас.
— Вы нашли баллоны с кислородом?
— Это взял на себя Квинн, — говорит он.
Абель чешет бровь, в то время как ребенок продолжает плакать. Такой рев может заменить любую сигнализацию. Сайлас пытается закрыть малышке рот.
Джо сидит на краю кровати возле двери и поглаживает живот. Она протягивает руки и Сайлас дает ей ребенка. Глядя на них, я понимаю всю безнадежность нашей ситуации. Как мы должны заботиться о детях? Как Джо со своим огромным животом должна протиснуться под стеной? Кто будет принимать у нее роды, когда придет срок? Мы не врачи. Мы даже еще не совсем взрослые люди. Джо качает ребенка, ее взгляд направлен на Абеля. Такое ощущение, что мы уже потерпели поражение, хотя мы еще даже толком не в бегах.
— Покажи мне детскую, — просит Мод Сайласа. Вдруг я вспоминаю, что Мод училась на медсестру. Неужели именно Мод будет нашей последней надеждой, после всего того, что я о ней думала? — Остальные освобождают оставшихся, — приказывает она, и они вдвоем уходят.
Как можно скорее мы освобождаем оставшихся учредителей. Большинство из них встают и одеваются, но некоторые не хотят даже шевелиться и закатывают глаза, так что остаются видны только белки глаз. У нас нет времени уговаривать их пойти с нами.
— Помогите нам, — говорит Сайлас, влетая в комнату с двумя спящими детьми на руках. Брюс берет одного. Остальные идут в детскую и хватают каждый по одному ребенку. В коридоре уже ждет Абель с целой толпой детей в возрасте от четырех до восьми лет. У всех выпученные глаза.
— Мы спасем вас, окей? — говорю я как можно мягче. Они кивают, но выглядят по- прежнему испуганными.
Некоторое время спустя мы снова возвращаемся к дежурной сестре, которая пыталась сбежать. Некоторые учредители дают ей пинка, затем хватают дыхательные приборы, которые Квинн разложил на полу. Брюс отпустил ребенка, вместо этого он держит в руке стопку простыней. Он бросает их рядом с кислородными баллонами. Затем он сворачивает свою простынь и показывает нам, как делать петлю.
— Так нужно носить детей, — говорит он.
Мод единственная, кто не взяла ребенка, зато она принесла сухое молоко, ложки и чашки. Во время бега она хрипит. Внезапно меня переполняет какая-то особенная симпатия к старушке.
Бедром я открываю главную дверь, держа ребенка в петле на животе. Из темноты появляется Дориан.
— Предатель, — говорит Сайлас и кулаком ударяет его. Стало тихо, не считая глухого удара от падения Дориана на пол. Все без исключения учредители и дети зачарованно смотрят на происходящее.
— Прекрати, — шипит Зонг.
— Я только хотел вас предупредить, — хрипит Дориан. Он с трудом встает на ноги и опирается на Квинна.
— Они следуют за нами? — угадывает Абель.
— Я услышал переполох перед моей комнатой. Макс собрал всю милицию, но мне кажется, они не знают, что вы сюда добрались.
— Ты не пришел на обговоренное место встречи, — говорю я.
— Джуно не засыпала целую вечность, — говорит он. Не знаю, должна ли я принимать это за чистую монету, но сейчас он здесь.
— Мы сможем своевременно выбраться отсюда? — спрашивает Зонг всех вокруг.
Я смотрю на освобожденных учредителей. Они носят кислородные маски, что придает им пугающее сходство с армией зомби.
— Они будут ждать, что мы воспользуемся передними воротами, также как и все остальные, — говорит Абель. — О задней стене они даже не подумают.
И это наш сигнал.
Я иду последней, провожу всех учредителей к стене, отделяющей Секвойю от внешнего мира. Младенец на моих руках издает клокочущие звуки, запрокидывает голову и смотрит на звезды. К счастью, никто из детей не плачет.
Мы добираемся до стены и прижимаемся к ней. Шаг за шагом мы продвигаемся вперед, останавливаемся и пододвигаемся плотнее. Один за другим люди заползают в туннель. В конце концов, только я и Сайлас остаемся с этой стороны стены перед дырой. Он забирает у меня малышку и кладет ее животом в углубление. Чьи-то руки вытаскивают ее с другой стороны.
— Это ли не сумасшествие, то, что мы здесь устраиваем? — спрашиваю я Сайласа.
Его окаменевшее лицо говорит о многом, но до того как он успевает ответить, зажигаются прожекторы, и раздается гул сирены. Земля сотрясается от ног марширующей со всей мощью милиции. Сайлас толкает меня на колени, и я протискиваюсь под стеной наружу.
— Поторопись, — кричу я и ищу в небольшом углублении кислородный баллон Краба. Мой взгляд падает на ослабленные фигуры детей и учредителей, которых мы послали в эту глушь. Я непроизвольно спрашиваю себя о том, когда у нас закончится кислород, или когда нас поймают?
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. «ВОЗВРАЩЕНИЕ»
ОСКАР
Спортзал заполнен новобранцами. Они худые, с кругами под глазами. Тем не менее, их минимум 50, и как бы ни были ослаблены их тела, они выглядят полными решимости.
— Еще круг, вперед! — кричит Джад в мегафон, и они начинают взбираться по канату, прыгать через коня для прыжков или бегать кругами по спортивным дорожкам.
Джад увидел, что я здесь и подошел ко мне.
— Не так уж и плохо, да?— говорит он. Он выглядит гордым, и на это у него есть причины. Я почти не верю своим глазам.
— И ты все это организовал за несколько дней? — спрашиваю я, когда один из второсортных проносится мимо нас. Проносится!
— Они сами себя организовали, — говорит он. — Видишь вон ту? — Его взгляд останавливается на девушке с косой, балансирующей на гимнастическом бревне.
— И что с ней? — спрашиваю я.
— Впервые держала оружие в руках и сразу же попала в яблочко. Я думал, у нее рука сорвалась, но она тут же еще три раза добавила.
Я смеюсь.
— Наверняка она уже давно у повстанцев, просто ей как-то удавалось не выделяться.
Джад кивает.
— Слышно что-нибудь новое о Квинне и его друзьях?
— К сожалению, ничего, — говорю я. Парень пробегает мимо нас и Джад хлопает в ладоши.
— Отличный результат!
— Когда они могут начинать?
— Надеюсь скоро, я не могу и дальше прятать повстанцев у меня в мастерской. Это только вопрос времени, до тех пор, как Ниам что-нибудь пронюхает.
Он вздыхает.
— Обычно первичная подготовка длится 6 месяцев. Мне пришлось все сделать в сжатые сроки, за 4 недели.
— Это все равно слишком долго.
— К чему спешка?
Я ничего не рассказывал Джаду о мятежниках в моей мастерской. Он бы с ума сошел, если бы узнал, что я пошел на такой риск. Я должен не допустить того, что он испугается и бросит нас. Но постепенно он должен понимать, что дело не терпит отлагательства. Он должен нести свою ответственность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
