Но… Есть клыки – значит, ты не человек. А чистокровные вампиры тоже не признавали новообращенных ветеранов за своих. Есть регенерационные шрамы – значит, не чистокровка. Изгой для всех, кроме своего маленького мирка Четных штурм-отрядов. Вот и девчонка-лисичка с гривой кудрявых буйных волос такой же изгой. Даже хуже. Почему хомофилы не имеют права на жизнь? Почему хомофил, не до смерти поевший кормильца, как эта девчонка, все равно должен умереть? А вампир-бестиафил, убив, например, человека при помощи оружия, пойдет под суд и отсидит срок в тюрьме. Его не уничтожат. Почему оборотень, разорвавший в пылу гона или погони жертву, тоже окажется в тюрьме, если хватит ума сдаться, а хомофилу такого права не дано? Почему лордов вообще не сажают в тюрьмы, что бы они не делали на поверхности и неважно с кем? И ведь никто не ответит. Если ты хомофил – ты труп. А спрашивала ли девчонка перед обращением у вампира: «Ты бестиафил или хомофил?». И ответили ли ей? Ему тоже могли не ответить, ему просто повезло, что столкнулся с бестиафилом – тогда по госпиталям да полям сражений кого только из вампиров не носило в поисках новых рекрутов. И хомофилы тоже вербовали свою армию из человеческих калек. Ему повезло, ей нет. Судьба, наверное. Только все равно горько.
Он припарковался перед клубом – еле нашел место, стражи из дневных отрядов еще не начинали расползаться по домам, и все стоянки были забиты их машинами. Пришлось бежать до клуба, чтобы не промокнуть. Только черная футболка с оскаленным клыкастым черепом – эмблемой Ночных отрядов все равно промокла, как и низ форменных брюк.
В клубе все так же гремела музыка, танцевальные клетки под потолком не пустовали, но прежнего задора не было – парни не спешили веселить девушек стриптизом. Все так же текло виски, нестерпимо воняло травкой – кошачьи отрывались по полной, кто заправляясь валерьянкой, кто – кошачьей мятой. Девушки танцевали, не ушедшие домой из его отряда парни веселились в одиночестве – сдвинули столы в углу залы и водрузили на стол танцовщицу, извлеченную из торта. Та, одетая уже в черную футболку ночных стражей, лихо отплясывала босыми ногами по столешнице, иногда пьяно падая то одному парню в руки, то другому. В центре стола уже горка из мятых банкнот скопилась – даром для вампиров не танцевала даже заранее оплаченная стриптизерша. Изгои везде и всегда. Даже в кругу таких же нечеловеческих сослуживцев.
В сторону Ворона дернулась было девица, узнавшая в нем танцора из клетки, но на её плече мертвой хваткой повисла её подружка, яростно шепча:
– Ты чего, это ж ночной! Я еще понимаю, когда он только-только оттанцевал, тогда его обаяние убойно действовало, но сейчас-то куда!
Ворон прошел мимо, делая вид, что не слышит. Вот так всегда – даже если понравился, даже если обнажился полностью, показывая и тело, и душу, все равно скажут, что приворожил – вампир же. Влюбиться в вампира просто так нельзя.
Глава 20 Поиски и неожиданные открытия
Ворон подошел к своим парням, здороваясь кивками и уточняя:
– Утеса не видели?
Ответил, зевая, Сом – парень с бандитской мордой и кротким, как несмешно, характером:
– В гримерке до сих пор.
– А Парра?
– В привате сидит. Золотая комната.
Ворон нахмурился:
– Один или..?
Сом, доставая очередную банкноту танцовщице, фыркнул:
– А кровь его знает!
Ворон хлопнул сослуживца по плечу:
– Ладно, веселитесь! – он бросил на стол сотню. Танцовщица оценила его щедрость и на цыпочках, старательно похотливо виляя бедрами, направилась к нему, приподнимая на ходу футболку. Пальцы её скользили, лаская собственное тело. Она присела перед Вороном, эротично выгибая спину и разводя в такт музыке колени. Ворон качнул отрицательно головой: – Это для них, дорогуша. Не для меня.
Он пошел прочь под улюлюканье парней – танцовщица, решив отработать сотню, скинула с себя футболку, оставаясь лишь в каких-то смешных веревочках, почти ничего не скрывавших. Сом хмыкнул, когда девчонка подалась к нему, прижимаясь грудью. Он клыком аккуратно подцепил краешек наклейки в виде звездочки и под одобрительные хлопки парней обнажил ей грудь. Интересно, что Утес подсунул девчонке, что она так храбро выделывается перед вампирами? Утром у неё наверняка будет трещать голова. Впрочем, это не его заботы. Парней своих он знал – девчонку, в каком бы невменяемом состоянии она бы не встретила утро, не тронут. И дело даже не Хозяине и его приказах. Дело в простой порядочности.
Ворон направился в сторону приватных комнат, не зная, что его ждет. Оборотни были слишком другими. Они за годы жизни рядом с людьми так не поняли, почему тема интимных отношений у людей табуирована и не выносится на всеобщее обозрение. Как раз сейчас из одного служебного коридорчика доносились весьма характерные звуки – Жердь, отвечающий за порядок, уже уехал домой, а Утесу было не до того – этот парень сам легко уходил в отрыв, несмотря на трех постоянных девушек. И вот чего ему не хватает? Как можно встречаться с людьми и не понять одной простой вещи – люди, особенно молодые девушки, как правило, моногамны.
Ворон замер перед закрытой дверью Золотого привата. Тишина. Ни шороха, ни всхлипа, ни придыхания. Может, и повезет, может, Парра и один. У него невеста отличная – Дейдра Макклоски, умница и красавица, каких мало.
Ворон открыл дверь – Парра сидел за столом, уставленным пивными бутылками и кое-чем покрепче, в полном одиночестве.
– Привет! – Ворон шагнул без приглашения в комнату.
Парра выгнул бровь:
– И тебе… Проходи… Садись… - он хлопнул по бархатному диванчику, выбивая из него пыль. Чуть не закашлялся, подаваясь назад: – проклятье, они вообще приват убирают?
Ворон, садясь на стул, хмыкнул:
– Скажи спасибо, что простыни поменяли.
Парра чуть отклонился в бок, заглядывая в небольшую смежную комнату с кроватью и зеркалами на потолке:
– А, не проверял… Я думал, ты ушел.
Ворон кивнул:
– Я уходил прогуляться, чтобы дать девушкам остыть и прийти в себя.
– Почему? После танца бери любую – не хочу.
– Мне не нужны легкодоступные, Парра.
– А тебе вообще девушки нужны?
Ворон лишь улыбнулся – он слишком быстро понял, что девушек для него в этом мире не существует, так что… Проще жить в сознательно выбранном одиночестве, чем как парни из отряда,
