важные решения.
— Моя стая… Ты часть моей стаи…
Мальчик с заплаканными глазами отстранился от матери. Она едва не взревела — его серые, отцовские, глаза пополнили несколько лопнувших сосудиков. Как у неё самой.
— Твой дедушка однажды сказал… Что нужно принимать себя такими, какие мы есть. Я готовлюсь принять. Сегодня. Надеюсь, получится сегодня. Когда-нибудь и ты примешь себя. Ты будущий верховный герцог, тебя ждёт молодая красивая графиня или баронесса. Возможно, повезёт жениться на молодой герцогине, которой не видать наследства из-за старших родственников.
— Что ты говоришь, матушка? Зачем? Я ведь ещё мал!
— Иногда твоими устами я слышу мужчину, а не мальчика, — слегка улыбнувшись, ответила она. — Ты действительно похож на отца. Больше, чем на меня.
Он вновь уткнулся в неё носом, захныкал. Она прижала к себе, закрыла глаза.
— Я вернусь к тебе. Поверь мне на слово. Так подсказывает моё сердце, и я верю ему. Чтобы не случилось, я буду защищать тебя, пока ты не станешь взрослым.
— Когда взрослые так говорят, — послышалось сквозь слёзы, — то они обманывают! Бабушка, дедушка и папа обещали, что вернутся через полгода! Их нету больше года!
— Я вернусь. И постараюсь вернуться самой собой, родной, — она обхватила его лицо ладонями, мальчик начал биться в истерике и стучать кулаками по постели. — Засыпай. Да приснятся тебе только светлые дни. Да отринется тьма.
Она усыпила его. Положила под одеяло, укрыла и поцеловала в лоб.
— Значит, этому можно научиться, — прошептала Нарнетт у выхода. — Что ж… Интересно, что скажет прабабушка.
***
Отряд забрался по склону наверх. Разведчики изучили округу, доложили, что всё в порядке. Нарнетт спустила капюшон, осмотрела башни. Острое зрение увидело на этот раз целых три силуэта, но силуэты стояли на вершине замка, вернее — его руин. Она подняла руки, показала, что безоружна. Силуэты пропали. Сопровождающие её люди не видели движения наверху, но понимали — у герцогини есть могущественный союзник. Согласно официальной легенде — в этих руинах жили друзья Абалтуна, что откололись от него. И встречаться с ними она могла только наедине. Скептицизм и злобные перешёптывания членов отряда прогнало появление в свете фонарей человеческой фигуры. Мужчина имел вид весьма испуганный, постоянно озирался, ожидая засады. Нарнетт показала ему фамильное кольцо-печатку с изображением герба герцогства. Он внимательно изучил знак, оглядел спутников, слегка прошипел, но развернулся, позвав герцогиню за собой.
— Хозяйка вернулась! Хозяйка! — крикнул он слегка диковатым акцентом в сторону руин.
— Кэрвдон, разбейте здесь лагерь, — приказала Нарнетт. — Помните, никакого освещения. Сир Орто, охраняйте меня. Ваши оруженосцы останутся здесь.
Рыцари кивнули, отдали приказы остальным. Медведь с гербом в виде зайца, оседлавшего улитку, двинулся следом за герцогиней и горным жителем.
— Что за чудаки могут жить в таком месте? — послышалось за спиной Нарнетт.
— Чем чаще она ездит сюда, тем меньше в ней остаётся человеческого, — продолжал другой человек, а герцогиня продолжала слышать и распознавать перешёптывания.
— Может, из-за отшельника того? Как с ним познакомилась, так и голову ей напекать стало, здоровье пошатнулось…
— Не знаю, но…
Разговоры прервала скрипнувшая дверь в донжон. Проводник поджёг фонарь невиданного стиля, жестом позвал внутрь и сам захлопнул дверь за медведем.
— Госпожа, не могу понять, почему я иду с вами, — проговорил рыцарь.
— Как один из пяти, что дали клятву, вы должны видеть всё сами, сир Орто.
— Здесь погибли три чародея… — продолжал он. — От вампиров. Если мы вдвоём, значит, мне следует молиться?..
— Всё несколько сложнее, — отвечала дворянка. — Идите за мной. Меня они не тронут, а вас я прикрою.
— Тогда зачем же нужен я? — спросил Орто, тяжело шагая за Нарнетт и проводником.
— Чтобы рассказать всё остальным четырём. Точнее — двум, а те пояснят последним.
Двигались сквозь вереницу коридоров и пустынных, наполненных пылью и мхом залах. Нарнетт оглядывала обстановку, кое-где виднелась мебель, старая, потрескавшаяся. Но ею пользовались. Пару раз на глаза попадались шкафы, наполненные какой-то литературой (на обложках не было ни названий, ни картинок). Однажды они прошли через обеденный зал: на древнем столе убранство немногим отличалось от убранства пиршественного зала её собственного дворца. Однако ни следа местных жителей.
— Вам туда, — проводник встал у двери, словно глашатай. — Я не могу входить. Ваш спутник может. Но пусть будет осторожен. Он очень тёплый, гораздо теплее вас.
— Неужели пробудился великий лорд?
— Нет. Кое-кто похуже, герцогиня, — проводник сверкнул нечеловеческими вспышками в глазах.
Дверь тяжело поддалась сиру Орто. Зал, что удивило гостей, располагался под открытым небом, наверху замелькали звёзды, появился едва уловимый лунный свет. Приборов освещения здесь не было, потому сир Орто зажёг фонарь поярче и пошёл вперёд. Нарнетт схватила его за рукав, потупила взгляд. Он кивнул тяжёлым шлемом, отдал фонарь и стал её тенью.
Даже без фонаря она видела, что впереди было некое подобие пьедестала. На пьедестале находился длинный стол, за которым сидели застывшие фигуры. Одна фигура — во фраке, остальные — в лохмотьях.
— Вы ждали меня? — кинула она, продолжая медленно идти вперёд.
В ответ ничего. Только звон медвежьих доспехов дополнял мрачное молчание.
Девушка поставила фонарь на стол и отступила на пару шагов. Фигуры разглядывали её с интересом. Женщина неопределённого возраста одним из длиннющих своих когтей чесала переносицу. Нарнетт удивило это. Мертвецы не имеют нервов. Выходит, сохраняются какие-то повадки из жизни?
— Это жертва? — прозвучал могильный бас слева.
— Нет, важный свидетель, — ответила Нара. — Сир Орто, надеюсь на вашу выдержку. Прошу молчать.
— Здесь обитает целый выводок, дитя, — продолжал низкий мужской голос справа от баса и слева от женщины. — Мы не всегда способны уследить за ними, а ты привела сюда живого.
— Я тоже живая.
— Уже нет, — флегматично ответило существо во фраке, что сидело справа от женщины.
Орто скрипнул доспехами. Нарнетт скорчила страшную гримасу недовольства, но местных это не впечатляло. Краем глаза она заметила, как что-то приземлилось на парапет, венчающий зал. Зрители, подумала она.
— Мне нужна моя прабабушка. Я хочу поговорить с ней.
— Говори, правнучка, — вступила женщина справа.
— Ты не Эндаррия! Я не знаю тебя и знать не хочу!
— Значит, семья для тебя — звук пустой? — флегматично продолжал бас слева.
— Безымянная семья — уж точно. С кем имею честь?
— Кортлеус Мэссир, правил герцогством во Вторую Эпоху, — представился бас слева.
— Лорлин Картнур, любовник герцогини Мардалиэллы Мэссир, — продолжало чудовище справа от Кортлеуса. — Продан ею сюда в обмен на возвращение человеческого облика почти перед самой Великой войной.
— Род баронов Картнуров угас столетия назад… — шепнула Нарнетт сиру Орто.
— Ахайра Мэссир, — представилась третья по счёту фигура. — Правила герцогством в самом начале Третьей Эпохи.
— Модерик. Бастард, — закончил знакомство
