ты правда, купил девушек?
— Конечно правда. Только сначала их забрал, а потом дал архаику монеты, мне с ним нужен мир…
— Мир с хассанами? Разве это возможно?… Да не злись ты, я просто понять хочу!
— Канче! Покупать можно только тогда, когда есть товар, объявлена цена и можно выбирать, нужен он или нет. Я сейчас жалею, что у Харрез-Паша вместе с Ланат-Та не увёл сразу остальных пленниц. Они, бедняги, ещё целый пятерик перед ним плясали. Но тогда я ещё не умел так перемещаться… А ты мне задаёшь совсем нелепый вопрос, а что там в твоей голове ещё вертится? Давай, спрашивай! И узнаешь, что я ещё хуже!
— В каком смысле?
— А в том, что я уже продал тысячу бездельников, которые сейчас, наверно, уже начали свой славный путь к нашей границе… Мроган — работорговец! Звучит!
— Сынок, ты не кипятись, мы же и хотим понять… Ты что-то делаешь и мы верим тебе, но хочется знать…
— Ма, если я начну каждый свой шаг объяснять, у нас все дела остановятся… Я же отца не спрашиваю, зачем он побежал, знаю только, будет группы выпускать… Дальние с утра ушли, а эти — ближние. А что он с ними делает — это его работа. Почему ты его не спрашиваешь, зачем он новичкам ремешки обрывает?
— А что? Правда обрывает?…
— Дёргает. Если плохо держится, то оторвётся, парень пришивать будет, группа стоять, ждать, потом неряхе пендалей дадут за потерянное время и за позор, в рапорте запишут, могут даже оплаты за этот день лишить…
— Ужас какой, Мроган!
— Какой же это ужас, ма?… Это порядок… Вы глупостей поменьше слушайте и делайте свои дела, а то вам скажут, что врач больных мучает, на болячку нажимает, вы его бить пойдёте, да?
— А зачем же он нажимает?
— Как, зачем? Смотрит, есть перелом или нет? Связки целы? Есть в ране камни и железо? Кровь остановилась? Гной есть?
— Ну, ладно, и кого ты продал?
— Мам, это секрет. Не потому, что я вам не верю, а просто можете случайно сказать, служанкам, например, а то, что у нас могут быть лишние поганые уши, вы все видели… Канче, ты ещё будешь спрашивать?
— А что толку, если одни секреты? Я не понимаю, архаик ведёт войско или нет? Нам надо прятаться или можно спокойно гулять в этих дурацких платьях?…
— Кларонелла, ну почему же «дурацких»? Вам очень к лицу…
— Мне, кстати, тоже нравится… У вас сейчас такой мирный уютный вид, сразу видно, что городу ничего не грозит…
— А на самом деле?… Ну, говори, мы уже все запомнили, что это — тайна…
— Тайна ненадолго… Ну, хорошо… Слушайте, раз хотели… Вчера архаик объявил отдых всем воинам… Мы так договорились… Сегодня он придумает предлог и развернёт свои войска назад, поведёт в Джургуф, но только свои…
— А что? Есть и чужие?…
— Да, ему чужие… Приблудные жулики, готовые убивать кого угодно, они этим столько лет промышляли… Эти останутся, как мы думаем, они решили, уверены, что захватят здесь богатую добычу, золото, пленных…
— Помилуй, Сияющий, откуда здесь золото?
— Не скажи, ма… Что-то, конечно есть, а слухи раздувают эту сумму в сто раз, издалека кажется, что здесь вся земля не в камнях, а в золоте, недаром же сюда торговцы бегают, они тоже что-то привирают… Поди, разберись, где правда, а где пустые мечты… Короче, эти оголтелые, пойдут без вожака, без разведки, их не меньше тысячи… Что с ними делать?
— Мроган, раньше ты не рассуждал, а бил гадов!
— Ты, Канче, зря так говоришь. Тебе ли не знать, что я всегда сомневался и никогда не хотел крови, дважды пробовал мирно спровадить и архаиков и сотников, но там шансов не было, пришлось драться…
— А теперь ты с ними сторговался?
— Не со всеми. И не до конца. Архаик ждёт выкупа за мир. Но если мы возьмём пленных, он их готов купить… Вот в этом и секрет… Дураки идут сюда воевать, ещё не зная, что скоро попадут в плен к своим же господам…
— Мроган, но это же мерзость какая-то.
— Ларет-Та, я полностью согласен, но не я это затеял… Это не мы идём брать в плен чужих женщин…
— Но зачем же нам совершать подлость?… Если идут одни мерзавцы…
— То надо всех поубивать, что ли? Вот и Канчен-Ка так думает, видите, руки к кинжалам тянутся, которые дома остались?… Вы всерьёз думаете, что убивать лучше? Вы пробовали, как это делается?… А я, вот, счастлив, что не убил одного хассана, вот, она знает, о ком я говорю, и теперь могу называть его другом! А если убил бы, то много чего изменилось бы в нашей жизни…
— Сынок, успокойся… Тут я за тебя… У каждого воина есть мать, наверно и невесты, жены, только вот продавать…
— Подло, да?… Конечно, это грязное дело, но архаик иначе не ушел бы. А так все останутся живы и начнут работать… Пусть почти задаром, но хоть что-то полезное сделают в жизни… Я думаю, Мастер вчера правильно сказал…
— Что именно?
— Что мы не в том месте сделали границу… Надо было дальше, глубже забраться в Хассанию, всё равно вдоль реки ничего не растёт, города грязные и нищие, это даже не города, а глиняные деревушки, а мы могли бы дорогу сделать…
— Торопишься, сынок… У нас ещё свои скадры живут как животные, с аргаками спят, ничего не видят, кроме своей работы…
— А ты откуда знаешь, ма? Ты же там уж круг не была…
— И не буду, наверно, стара стала ходить-то…
— Ну, вот, говоришь вам, говоришь, а толку… Ты наш дом видишь?
— Нет, сынок, город вижу, вон, на холме, а дом — нет…
— Тогда стой тихо… Канче, Ларет-Та, стойте… Дверь видите? Вот это пятно… В него надо войти… Ну, Канче, вперёд, только сразу пройди несколько шагов… Глаза-то открой! Давай, смелее… Мам, давай… Входи, не бойся, представь, что это просто вход в пещеру… Ларет-Та! Проходи! Ой, как рука-то дрожит… Вперёд…
Вчерашняя истерика с Фарис-Кой повторилась полностью, а дрожащие мои женщины дружно рванули в дом переодеваться после страшного приключения и восстанавливать потрёпанные нервы чашкой напитка. Колдовство несмотря ни на что, пугало, как и прежде, да и не только оно. Каждый свой шаг, все дела приходилось по десятку раз объяснять и всё равно мнение родных далеко не всегда отдавалось мне в поддержку, интересно, что же могли чувствовать простые ребята из скадралов, с которыми я никаких объяснений не проводил?… Какие мысли
