— Берг, я не хочу клубнику, — тянет губы, подставляя под поцелуй. Старается задобрить, как может. — Уже не надо.
Конечно не нужно, после того, как я все ночные ларьки оббежал.
— А что тебе надо?
— Мари позвонить. И кому-то из ведьм, наверное. И одеться.
— Зачем?
— Потому что твой наследник, Берг, пошел в отца. И рушит все мои планы.
— Не понял.
— Я рожаю, дурак.
Улыбается так, словно в этом нет ничего такого. А у меня шарики за ролики заходят. Зверь под рёбрами кружит в панике. Альфа, а ничерта не может сделать.
— Тише, Мишка, — прижимается ко мне, когда помогаю подняться. — Ты всё ещё мой любимый оборотень. Ауч.
Нахрен наследников, если они моей Истинной боль причиняют. Девушка морщится, вскрикивает. И держится за поясницу, задыхаясь. Ничего, Мишка, вырастешь и я с тебя за каждую секунду боли спрошу.
Потом, правда, Тая спросит с меня.
Но с этим я согласен.
— Берг. Ты… Ты ведь покрасишь стены в розовый?
— Боги. Покрашу. Только идём уже в машину.
— Идём. Ауч-ауч-ауч. Никаких больше детей. Ты меня понял? К черту тебя и твой род.
— Конечно, — послушно киваю, ведя девушку к двери. — Никаких.
— Ты же лжешь мне, да? Лжец. Геката, как же я тебя ненавижу. Стой! — просит возле лифта, хватаясь за мои ладони. — Я солгала. Я люблю тебя.
— Я тебя тоже люблю, куколка.
И даже молча проглатываю то, что по возвращению из больницы, Тая требует вернуть нежно-голубой цвет стен.
Эпилог. Тая
— Как твой мишка? — Мари перехватывает меня, когда я направляюсь к машине. — Он уже…
— Нет, Тимка ещё не оборачивался обратно. Берг говорит, что обычно пару недель в образе Зверя. Так что ждём.
— Удивлена, как твои мужчины тебя отпускают. Я думала, тебя запрут и…
— И буду женой монстра?
Мы переглядываемся с подругой, потому что не так просто привыкнуть к тому, что вся наша жизнь состояла из лжи. Иногда я до сих пор подрываюсь из-за рычания. Словно в ДНК вплели инстинкт и никак не избавиться.
Но после я вижу настороженную морду своего Медведя и всё отпускает. Остаётся только желание зарыться пальцами в шерстку и, если он меня взбесил, чуть пустить разряд тока.
Так я теперь тоже умею. Когда окончательно выветриваются травы Верховной, магии во мне оказывается достаточно. Я ещё не дотягиваю до планки «средней ведьмы», но больше не чувствую себя пустышкой.
— Знаешь, — Мари накручивает тёмные локоны, смотрит в сторону. — Мне иногда кажется, что это всё просто иллюзия. И на самом деле оборотни притворяются. Особенно Истинные. Так непривычно, что Берг тебя просто отпускает к ведьмам.
Не просто. Ворчит, припечатывает к стене. И всеми способами оттягивает момент, когда мне нужно будет уходить. И Тимой, годовалым ребёнком, шантажирует. И собой. Но при этом мужчина знает, что мне нужно учиться. И с магией справляться, и больше узнавать о мире.
— Берг хороший.
Интересно, как бы двадцатилетняя Тая посмотрела на меня сейчас? Покрутила бы у виска или назвала «предательницей»? Или прислушалась бы, узнавая, что в мире не всё черно-белое?
— Я пыталась найти Соню через отражения, — Мари закидывает в багажник машины кучу трав, с которыми я хотела поэкспериментировать. — Макс свихнулся с этой темой, а я пытаюсь помочь.
— Тебе нравится Макс?
— Чтобы Соня вернулась и прокляла меня? Нет.
— Софи не вернётся.
Уверена в этом, и Берг тоже. Девушка сделал свой выбор. Некоторым не везёт, как нам с Бергом. Истинность не лекарство, а приговор. Кто-то сходится полностью: Зверь, оборотень и их пара. А кто-то учится довольствоваться малым. Соня смогла найти третий путь: оборвать их связь, закончить всё и начать жизнь заново.
И уж точно не мне винить девушку за такой выбор.
А Макс скоро успокоится. Его задевает сама мысль, что Соня его бросила. Зверь привык к её близости, Макс тоже. А сейчас просто бесится. Но это пройдёт.
— Опаздываешь, куколка, — Берг звонит в момент, когда я выезжаю с территории чужого клана, где обучаюсь. — Я жду тебя. Всех сегодня победила?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мы не соревнуемся, Берг. А просто учимся. Но да, я была лучшей.
— Умница. Не гони, иначе…
— Угрожать паре чревато.
Улыбаюсь, пока еду домой. Двадцать минут до центра города, где наша квартира. Мой взрослый мишка ворчит, что город и шум его бесит. Но нам ещё полгода ждать, пока закончится перестройка дома. Вдвоем там было хорошо, но теперь у нас есть Тим.
Я открываю дверь ключом, придерживая покупки. Тим наша копия, любящая мёд и ягоды. А впихнуть в него нормальную еду — настоящее испытание.
— Берг?
Произношу в тишину, а после обрываюсь. Мужчина нашелся на в детской. Спал, свесив ноги с дивана, который был маленьким даже для меня. Так, софа, где можно присесть и подержать малого на руках.
Тим, в образе Медведя, растянулся на груди Берга. Забавно шевелил носиком, едва не мурча. Он едва съехал в бок, как мужская ладонь вернула сына на место. Не просыпаясь, на инстинктах.
И этот мужчина мне рассказывал, что к детям у них не такие глубокие чувства, как у людей.
Подхватила Медвежонка, чтобы переложить в кроватку. И тут же столкнулась с диким рычанием, когда Берг подскочил. Прошелся по мне горящим алым цветом, а после улыбнулся.
— С тобой никакой сигнализации не нужно, — произнесла тихо, выходя из комнаты. Привычно щёлкнула пальцами, отправляя проекцию звездного неба на потолок. — Утомил он тебя? Стареешь, Берг.
— Дерзишь, куколка?
Я даже не успеваю сделать вдох, как оказываюсь прижатой к стене. Мужчина без усилий находит метку, касаясь её пальцами. Надавливает, убеждаясь, что за пару часов она никуда не делась.
Чертов оборотень!
— Я хотела поговорить с тобой об одном моменте.
Вывернулась из рук Берга, направляясь к кухне. Сейчас мне нужна вся моя смелость, сила и прочие качества, которые бесили мужчину. Потому что в последнее время этого во мне всё меньше.
Оказывается, когда перестаешь постоянно бороться с этим, весь запал сам по себе опадает. Как шелуха летит вниз, ненужной бронёй.
— Берг, ты помнишь о нашей сделке, — произношу отрывками, цепляя ложкой подсолнечный мёд. — Ты только не рычи сразу… Но… Мы говорили, что когда я рожу тебе наследника, то ты позволишь мне уйти. Так вот…
Договорить мне мешает рычание Зверя. Берг только сжимает кулаки, а вот Медведь толкает меня к столу, сжимая пальцами бёдра. Вдавливает собой, пока я упираюсь ладонями в столешницу.
Удивительно, как я хорошо научилась понимать — кто из них сейчас касается меня.
— Уйдёшь? — Берг прижимается лицом к моей шее, тяжело дышит. И я чувствую, как нить между нами звенит. — Нихера ты…
— Дай мне договорить.
— Нет. Помолчи, куколка, и не нарывайся. Ты никуда не пойдешь, поняла меня?! Никуда.
— Я тебя прокляну! — угрожаю, но тут же давлюсь своими словами. Берг целует меня в шею, позвонки, плечи. Прикусывает кожу на ключице. Каждую клеточку. — Ну Берг. Мы говорим… Ты не…
Пытаюсь собрать мысли воедино, но это так сложно. Когда его пальцы стягивают с меня юбку, возбуждение упирается в ягодицы. Напоминает, как хорошо мне бывает с этим мужчиной.
— Нет!
Произношу неожиданно твердо, чувствуя дрожь в теле. Разворачиваюсь к Бергу, укладывая ладони на его плечи. Глаза горят алым, на лице — решительность.
Мой привычный Истинный.
— Сначала ты выслушаешь меня. Потому что я не собираюсь заниматься с тобой сексом, пока ты злой.
— Раньше тебя это не останавливало.
— Невыносимый! — заявляю, а руки сами стягивают с него кофту. — Я хочу уйти на три дня, Берг.
— Никуда ты не… Три дня?
— Осеннее солнцестояние, ведьмы отправляются в горы. И я не пошла в прошлом году из-за Тимы. Но теперь-то я могу. Можно же, Альфа?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Смеюсь, когда мужчина подхватывает меня под ягодицы, усаживая на стол. Целует, ведёт ладонями по моим ногам. Очерчивает коленные чашечки, внутреннюю сторону бёдер. Пока не накрывает мой клитор через ткань белья, надавливая.
