– Я прямо зарыдаю сейчас,- хмуро проговорил плохой психиатр.- Горючими слезами.
Он говорил, а сам посматривал на Элпфис. С нею и впрямь творилось неладное. Лицо превратилось в мертвенно-бледную маску, все тело сотрясалось дрожью, а глаза заволакивало пеленой боли и подступающего безумия, которое принимается ломать и корежить плоть, лишенную привычного, желанного наркотика. Но Элпфис пока не сдавалась. Едва ее глаза начинали закрываться, она ударяла затылком о высокую спинку кресла. Упрямо пыталась высвободить руки из коконов скотча, а заодно периодически виртуозно материлась. Видимо, таким образом она пыталась не потерять сознания или не забиться в приступе ломки.
«Интересно, давно она колется? - подумал Викентий.- Ведь можно вылечить, признаков делириозной стадии нет… Господи, какие у нее зрачки. Только что были во всю радужку, а теперь размером с булавочную головку! Как же ей худо…»
– Не смотрите вы на нее, господин Вересаев,- протянула Надежда.- Она уже проиграла. В моем спектакле ее роль окончена. Она жива только потому, что таков мой каприз. Великий человек может позволить себе капризы.
– А вы - великий человек? - усмехнулся Викентий.
– А разве нет? Или среди ваших знакомых есть кто-то еще, кому подвластно сознание всех, подчеркиваю, всех змей мира?
– Да вы просто змеиный Наполеон…
– И это еще не все. Мне ведь подвластно и человеческое сознание. Это ли не величие? Я способна управлять и реальной жизнью человека, и его снами. Могу изменять реальность и сны. Или перемешивать их, как напитки в коктейле. И человек уже перестанет отличать, где начинается его сон, а где - реальная жизнь… Круто?
– Не круто. ЛСД, эфедрин и опий издавна делали то же самое - раз. Есть гипнотизеры и психотерапевты, проводившие аналогичные эксперименты с психикой - два. И все, что вы мне наговорили, касается одной человеческой личности -три. Работать в масштабе всего человечества вам не по зубам. Ведь так?
Надежда, слушая Викентия, теребила пышную кружевную манжету пеньюара. На словах «Ведь так?» манжета с треском оторвалась и полетела в лицо плохому психиатру.
– Не нервничайте, Надя,- просто сказал он.- Да, вы влезли в мою жизнь. Да, тут я признаю ваше искусство, влезли и в мою реальность, и в мои сны, перемешали все, взболтали и превратили существование личности Викентия Вересаева в ад. Но это не значит, что вы всевластны и всемогущи. Вы кокаинистка, и если не завяжете, сроку жизни у вас не больше семи лет.- Тут, что называется, «Остапа понесло»: Викентий ощутил себя доктором, припомнил все, что знал и читал о наркомании, и эти познания перли из него, как убежавшая каша из кастрюли.- Не обольщайтесь, Надежда. При потреблении ежедневной дозы кокаина в шесть-восемь граммов вы за несколько коротких лет превратитесь в опустившуюся, тупую и вечно больную бабу с тромбами в венах, опухолью мозга и трофическими язвами по всему телу. И никакие змеи вас не спасут. И Цель ваша будет все так же недостижима, хотя бы просто потому, что уже перестанет быть Целью…
– Заткнись, скотина! - Надежда в мгновение ока перестала быть томной и высокомерной.- Не читай мне лекций про здоровый образ жизни! Я тебе не студентка из медколледжа!
И тут же был извлечен откуда-то знакомый наган, и грянул-таки из него выстрел, и просвистела шальная пуля где-то в районе вересаевского виска. Но пуля, к счастью, оказалась дурой, даже идиоткой, поэтому и ушла в «молоко», то бишь в нагромождение каких-то подушек. Полетели разноцветные перья, придавая происходящему этакий карнавальный оттенок. Викентий даже усмехнулся. Слегка.
Вот только Элпфис не смеялась. Выстрел, казалось, помог забыть ей о собственной боли. Она с ненавистью уставилась на Надежду.
– Если ты убьешь его, я тут же мгновенно убью тебя. Я знаю как. И твой пепел никто не соберет в погребальную урну. Поняла? А что будет со мной, наплевать.
Слушая Элпфис, Надежда побледнела и отложила револьвер - неподалеку, рядом с кокаиновой шкатулочкой. Но все-таки отложила.
– Ты знаешь…- почти прошипела она своей светлой ипостаси.
– Да. Твоя Цель, о которой ты так распинаешься,- Царь Непопираемой земли племени вибути. Но о том, что ты чуть не сгубила Алулу Оа Вамбонта, знают не только твои прихлебалы-убийцы. Племя знает. Жрецы племени знают. От них не укрылись твои беззаконные посещения племени, которые ты пыталась выдать жрецам за их же собственные сны. И не надейся, что кошонгри не пойдут по твоему следу!
– Уж не ты ли их вызовешь, дурочка, не имеющая даже собственного настоящего имени?
– Я? - Губы Элпфис покрылись белесоватыми корочками, но она сумела красиво и гордо улыбнуться.- Я-то, конечно, дурочка. Только ты, умница и без пяти минут магистр африканистики, весьма надоела некоторым духам, которых то пыталась вызвать, то, наоборот, прогнать и лишить силы. Царица Аганри не простила тебе жестокого обращения с ее питомцами. Ведь это ее божественная прерогатива - повелевать змеями и держать их в узде. А тут ты со своими амбициями, Гласом Призывающего… Ты призвала змей. А Царица Аганри призвала твоих будущих убийц, что спустятся с Черного Неба.
– Чушь.
– Почему? Это ведь все верования племени вибути, ты сама об этом писала… Курсовую работу.
– Заткнись!
– Сама заткнись!
– Заткнитесь обе вы!
Эта реплика вовсе не принадлежала Вересаеву. Викентий сам завертел головой в поисках источника упомянутой реплики.
Все оказалось просто. Из-за полусдвинутой шелковой ширмы (позолота, шелк, лебяжий пух и еще какая-то дорогая дрянь) вышла, солидно покачивая мощными бедрами, Вупи Голдберг. Викентий вспомнил, как ее на самом деле зовут - Озулия. И, честно сказать, была она внешностью куда пострашней знаменитой голливудской актрису, но зато облачением (не одеждой, а именно так - облачением!) могла влегкую перещеголять всех кинозвезд вместе взятых. Балахон из золотой парчи, длинный, до самых пяток, весь был расшит изумрудами и рубинами. Сверху на балахон, видимо, чтобы приглушить его ненормальное сверкание, чернокожая дама набросила манто из редкостного голубого соболя. А на голове, полностью скрывая волосы, у означенной дамы красовалось сооружение, одновременно напоминающее защитный шлем летчика-истребителя, бушприт клипера «Ариэль» и корзину с ананасами. Причем все это великолепие было выполнено из чистейшего золота, и Викентий созерцал его с сугубо научным интересом: как шейные позвонки дамы с именем Озулия выдерживают нагрузку примерно килограммов в двадцать пять? Может, она их себе заменила на протезы из легированной стали? И не мучает ее ни остеохондроз, ни проблема переноса больших грузов на дальние расстояния.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
