— Ты думал, что твоя гидра после стольких лет сразу поверит, что ты стойкий как скала, самоуверенный как альбатрос в полете и гордый как я? Подождать придется. Она же пока злится, прикидывает, что тебе придется сделать, чтобы вымолить прощение. То есть, пока еще не сомневается, что ты этим займешься. Посопротивляешься слегка и сдашься. Терпи. Прояви выдержку. Меня вот волнует поведение подданных. Мы еще и пугать не начали, а они уже рядами строятся. К чему бы это?
— Ну, ты бы видел ваш с Элермэ Обряд со стороны… Две жертвы обстоятельств. Да на вас смотреть страшно было. Все и прониклись. Если ты сам себя принес в жертву, то их уж точно… отправишь на верную смерть. Правильно я сделал, что рассказал твоей Прекраснейшей о твоих муках. У неё тоже выражение лица сделалось такое, как будто её выползню на обед отдают. Ну, а поскольку, ты — Выползень, то все выглядело совершенно естественно. Я тоже не светился от счастья. Я же за тебя переживал! Так что все идет как надо. — Озерный Владыка в очередной раз вздохнул и достал из второго сапога еще одну фляжку.
— Про то, что я угасаю от горя, мне уже доложили. С этой точки зрения, я очень правильно и выгодно использую ситуацию. Спасибо Элермэ — сам бы я себя так обездвижить не смог.
— Вот и я говорю: еще пара дней, и все поверят в угрозу любого вида цвета и запаха. Хоть в разумных гидр, ползущих к твоим чертогам… Темный, я страдаю. Я с Лаариэ никогда на такой срок не расставался. Не отмахивайся, бессердечное чудовище! Мне её не хватает…
— Тишшше! Элермэ идет. — Амалирос сунул фляжку под подушки. — Прячься, она в зале! Не ту…да, дорогая! Это мой обед?
Элермэ, с полным подносом в руках и глубочайшим сочувствием в душе, выслушала вопрос, который сопровождался грохотом. Грохотало где-то внизу. Под полом. Подозрительно. Но не пытать же больного такими несущественными мелочами. Она же пока не знает, где здесь какие ходы. И что-то такое этот несчастнейший рассказывал про звуки, которые доносятся из самых неожиданных мест. Да, определенно, эти явления начались после того, как часть дыр, сделанных Даэросом, заложили камнем. Оставшиеся в узких ходах пустоты создавали эффект переноса звука. Вот это, наверное, оно и есть.
Светлая присела на постель к больному. Амалирос вздрогнул и скривился. Паштет из крапивы, липовый отвар, корни осоки… сено сплошное. Может, она перепутала его со своей больной лошадью? Или Лаариэ не поняла кто у Элермэ тут раненный? Может спросить? Спросить не дали.
— Лирмо, не крутись. Не отворачивайся. Постарайся, съешь все, и тогда я тебе обещаю — сегодня на ужин будет мясо. Не капризничай, ну! — Элермэ пыталась попасть в цель вилкой с паштетом. Цель перестала дергаться. Повелитель открыл рот, сморщился и со стоном проглотил зеленую массу.
Второй стон раздался из-под кровати. Элермэ дернулась и разлила отвар, которым полагалось запивать эту гадость. Амалирос стоически перенес обливание. Ну, хоть не кипяток. Вот спрашивается, зачем он лезет обратно? Не мог пересидеть? Протяжный гул, который издал серебряный поднос, опускаясь на голову Озерного Владыки, подтвердил опасения его Темного Правящего Собрата — не мог. А Элермэ не могла отреагировать иначе на голову, которая четко обрисовалась под свисающим до пола покрывалом. Голова ткнулась в пол.
— Милый, — Элермэ излучала доброту вперемешку с яростным желанием защищать немощного. — Это заговорщики решили тебя добить? Напасть на беспомощного?! — Светлая пыталась сохранить невозмутимость, но праведный гнев побеждал в схватке с деланным спокойствием. Заодно следовало выяснить, как заговорщик проник в спальню. Не лежал же он под кроватью два дня. Или лежал? Ждал, когда её ненаглядный Выползень расслабиться совершенно, чтобы напасть. — Сейчас я его добью!
Элермэ откинула покрывало и ухватила злоумышленника за косу. Коса была одна, что недвусмысленно намекало на то, что злоумышленник… Светлый. Темные предпочитали либо волосы забранные в хвост, либо не менее четырех кос, как их Повелитель.
Голова дернулась, и Озерный Владыка сам вытащил себя из-под кровати целиком, упираясь левым плечом в пол. Элермэ от удивления забралась на кровать. Правую руку Тиалас бережно прижимал к себе. Подбородок был рассечен, на лбу кровоточила ссадина.
— Рад приветствовать Вас, Прекраснейшая! — Светлый слегка покачивался. — Вот, решил навестить страдающего Собрата и неожиданно пострадал сам. Амалирос, эти твои ходы несколько травматичны. Я, кажется, сломал руку. А моя бывшая подданная заразилась от тебя подозрительностью. — Светлый ощупал здоровой рукой шишку на затылке. Шишка тоже была здоровая. Оценил вес подноса, который Элермэ использовала теперь как щит. — Это вот этим оружием меня так немилосердно встретили? Весомо!
— Ох, Владыка, я совсем не подозревала, что это Вы… там. Значит там ход? И часто Вы так… ходите?
— Дорогая, — Амалирос не собирался так вот сразу раскрывать все подробности этого хода. — Озерный Владыка уже так ходил. У нас же могут быть тайные совещания. Должны быть. А ход — очень хорошая вещь на всякий случай. Кстати, ты, как Правительница, только что оскорбила действием Высокого гостя. Извинись, переползи через меня и дай Гостю сесть. Он же еле стоит! — Темный задумался. — И не забудь известить Прекраснейшую Лаариэ, что её Супруг пострадал на благо Озерного Края. Кто будет сращивать кости?
Элермэ и не подумала переползать. Она обошла повелительское ложе и пронаблюдала, как Озерный Владыка прохромал один шаг, рухнув на свободную часть кровати.
— Считайте, что извинения приняты. Кости я сам сращу. Не надо никого извещать. Ерунда — колено просто ушиб, а ссадины сейчас… исправлю. — Тиалас поморщился и попытался разогнуть руку. — Элермэ, Вам не следует смотреть, как я кости на место ставить буду. Вы не в том положении… То есть, как раз в положении.
— Конечно, конечно. Я пока схожу за едой. Амалирос почти ничего не съел. А потом… потом я поинтересуюсь этим ходом… — Светлая Супруга Темного Повелителя покинула спальню с противоречивыми чувствами. Она еще не привыкла быть Повелительницей, чтобы вот так запросто наносить удары по столь значительным головам. Владыку еще не бил ни один подданный — ни свой не чужой. Элермэ шла по Нагорным Чертогам и пыталась совершить сделку с совестью. Совесть не сдавалась. Преступление. Или недоразумение? Даже промежуточный вариант — преступление по недоразумению не утешал. Вину надо было как-то загладить. Хотя бы попытаться.
Как только закрылась дверь за Элермэ, Темный начал действовать. Забрался коленями на подушку, надавил на стену над изголовьем кровати и прорычал в открывшееся отверстие:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
