Проводив самолет, мы заехали к себе в дом, немного побыли дома и я уехал на работу, хотя это была суббота. Надо было бы еще многое сделать.
Во вторник в 10 часов утра улетели в Кампучию. На борту, кроме меня, Сергей Макеев - переводчик-референт, Владимир Рейнгольдович Пин, полковник Алексей Егорович Бондарев - мой помощник, полковник О. В. Галваньш специалист по Кампучии, полковник Чан До от ГШ ВНА.
Летели, читали, разговаривали. Все время думал о встрече с командующими войсками в Кампучии Ле Дык Ань. Как все сложится, какова будет откровенность в разговоре, как нам удастся все решить. Эти вопросы беспокоили меня. Я понимал, что и вьетнамской стороне будет нелегко отвечать на мои вопросы. Во всяком случае я твердо решил не допускать недоброжелательности. Это ни к чему.
Когда самолет выруливал на площадку перед аэропортом я увидел, что нас встречают начальник Генерального штаба Народной Революционной Армии Кампучии Сой Кэо, командующий войсками в Кампучии генерал-полковник Ле Дык Ань, его заместители генералы Май Суан Тан, полковник Хоан Хоа, советник при Кампучийской Армии генерал-майор В. З. Копытин, Советский посол в Кампучии О. В. Басторин и другие. У всех были улыбки на лице и меня это обрадовало. Некоторые могут сказать, что они всегда улыбаются. Это неправда. Они умеют и улыбаться, но умеют быть и жесткими.
После теплой встречи обсудили программу работы на следующий день. Так было удобнее и для меня и для них. Надо было посоветоваться с генералом Виктором Захаровичем Копытиным, обменяться мнениями, найти правильный подход к решению, а их, к сожалению, было много. С аэродрома мы поехали в резиденцию Виктора Захаровича Копытина. Расположились в особняке, немного привели себя в порядок и пошли на обед. После обеда сели в комнате гостиницы и обменялись мнениями. Затем обсудили план на последующие дни, чтобы сообщить его нашим друзьям и найти место для встреч с товарищем Ле Дык Ань, Буй Фунгом, Сой Кэо, послом СССР в НРК Олегом Владимировичем Басториным и другими лицами. Вечером на ужин пригласил меня Виктор Захарович Копытин. Они у нас были, и я уже знал его хорошую подругу жизни Галину Дмитриевну. Они встретили радушно. Пригласили меня к столу, на котором стояли пельмени, арбузы и даже что-то похожее на дыню, но не совсем дыня. Дынь в этих краях нет, а вот арбузов много и даже неплохих. Вообще надо сказать, что эти края богаты фруктами, овощами, но не так, как наши русские края. Такого многообразия фруктов, овощей как у нас нигде нет, да и по своим качествам они не только не уступают южным, выгоревшим на солнцепеке, но и значительно превосходят их. Это можно понять только после пребывания здесь, когда ты все испытаешь: и эти бананы, и эта папайя, и эти ананасы - все это хорошо, но наше яблоко, слива, груша, черешня, вишня, сотни наименований лесных ягод, наша дыня, арбуз, наша картошка, ох эта картошка, на три порядка стоят выше этим всем причудам юга. Да и сама природа. Посмотришь красиво - пальмы, огромные деревья, цветущие различными оттенками цветов - все это красиво, но нет той нежности, того удивительного ковра, на который тебе хочется лечь, почувствовать запах всесильной земли, понежиться на густой, пахучей, теплой и мягкой как перина траве, ощутить ее запах, насладиться ее нежностью и изумительной красотой. Или походить по этому ковру, пособирать цветы, найти в этом ковре землянику или белый гриб, посмотреть как заботливо работают пчелы, обхаживая каждый цветок, да и сотни других мелких насекомых, без устали работающих вокруг цветов. Это неповторимо. Видимо только средняя полоса России так богата дарами природы и так сильно действует на твое воображение. Разумеется, что житель юга, средней Азии, Сибири, севера, Кавказа может обидеться, сказать, что я не совсем прав, что природа везде красива. Не буду с ними спорить. Каждому нравится та местность, та природа, которая его окружила с самого детства. Мне тоже нравится южная часть Украины, ее раздолье, теплый климат, обилие фруктов и т. п. Мне нравится первая половина лета и осень на Украине. Особенно безбрежная степь в мае - начале июня, когда посевы пшеницы, ржи, ячменя еще не приобрели желтый цвет, а по- настоящему зелены. Вот тогда и кажется тебе, что ты среди океана, только не голубого, а зеленого. Много и других прелестей природы в этой полосе. Но вот однажды я разговорился со своим другом. Он родом с Нижней Волги. Он с азартом рассказывал о поездке на Родину, т. е. в свои родные места. "Знаешь, Федор. Удивительно. Выйдешь в степь, а кругом полынь и полынь, и так она пахнет, так ты ее чувствуешь, как в детстве и она тебе мила и близка, как родная мать". Я в душе улыбнулся, чтобы не смутить друга, а затем подумал, что он прав. Ведь для человека в понятие любви к Родине включено, прежде всего, то место, где ты родился, жил, воспитывался, откуда ты пошел дальше в жизнь и чем у тебя сильнее чувство привязанности, где твой пуп, как говорится, зарыт, там ты ценнее для Родины в большом плане. Если человек, по моему убеждению, не любит то место, где он родился, не дорожит им, его не тянет туда он неполноценный человек. Этот человек просто не может быть большим патриотом или вообще патриотом своей Родины. Любовь к Родине начинается с твоей хаты, с вишни, растущей под хатой, с того ручья, который бежит среди лозы на краю твоего огорода, с той детской любви к своим друзьям, к своей школе, учителям, одноклассникам и т. п. Да! Именно здесь зарождается великое чувство Родины, великая любовь к ней. Но что это я уклонился от сути событий этих дней?
Закончив ужин, мы с Виктором Захаровичем согласовали все вопросы и разошлись. Надо было отдохнуть, да и еще раз все взвесить перед завтрашней встречей, назначенной на 8 часов утра. Нам к этому времени не привыкать. Мы ежедневно начинаем свой трудовой день в 8 часов утра и заканчивает в 7-8 часов вечера. Таков у нас ритм работы.
Утром 23 марта мы были в особняке, где намечалась встреча. Нас встретил Ле Дык Ань, Хоан Хоа и Май Суан Тан. После встречи пошли в зал для переговоров. Поприветствовав меня, генерал-полковник Ле Дык Ань сделал паузу, давая мне возможность начал разговор, но я попросил первым высказаться Ле Дык Ань. Ле Дык Ань воспринял это предложение доброжелательно. Он говорил о военно- политической обстановке, о ее сложности вообще и в данном регионе в особенности, о напряженном положении на границе с Таиландом и внутри Кампучии, о принимаемых мерах, о необходимости замены на границе войск ВНА войсками НРАК, о выводе части войск в район Хошемина, а в связи с этим о необходимости ускоренного строительства НРАК и о тех планах, которые уже приняты на заседании Политбюро НРПК. Хотя прямо об этом он не говорил, но давал понять, что этот вопрос уже решен. Затем взял слово Май Суан Тан. Он начал ссылаться на то, что эти планы были согласованы со мной, чему я крайне удивился. Как можно было на меня ссылаться, если мною было сказано еще в январе 1983 г. о недопустимости подобных формирований, так как они не обеспечены соответствующими материальными ресурсами, да и надо прежде всего выполнить текущий пятилетний план. Я был возмущен поведением Май Суан Тана. Хорошо, что у меня были веские, я бы сказал неопровержимые доказательства моей позиции в январе 1983 года.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
