— А-а, ну понятно… Не переживай, вы скоро увидитесь.
Гроувер печально покачал головой.
— Знаешь, какое сегодня число, Перси? Я видел по телевизору. Сегодня тринадцатое июня. Прошло семь дней, как мы оставили лагерь.
— Как семь? — изумился я. — Не может быть.
— Время в лабиринте идет гораздо быстрее, — напомнил мне Гроувер. — В первый раз, когда вы с Аннабет очутились здесь, вам показалось, что вы провели в лабиринте только несколько минут. Но на самом деле прошел целый час.
— Точно, ты прав. — Тут меня осенила новая мысль, и я понял, что его беспокоит. — Истек срок твоего договора с Советом копытных старейшин.
От волнения Гроувер сунул в рот пульт дистанционного управления, откусил кончик и принялся жевать.
— Я не успею ничего сделать, — прошамкал он сквозь недожеванный пластик. — Как только я вернусь в лагерь, Совет отберет у меня лицензию. И больше никогда не позволит отправиться на поиск.
— Мы попытаемся их убедить, — пообещал я. — Попросим, чтобы тебе дали дополнительное время.
Гроувер нервно сглотнул.
— Они не пойдут на это. С каждым днем положение становится все тяжелее и тяжелее. Мир гибнет, Перси. Его природная сила… Знаешь, я просто чувствую, как она увядает. Мне необходимо разыскать бога Пана.
— Ты непременно найдешь его. Я в этом не сомневаюсь.
— Ты всегда был мне хорошим другом, Перси. — Гроувер смотрел на меня грустными козлиными глазами. — А то, что ты сделал сегодня — спас животных на ферме Гериона, — было поразительно. Я… я хотел бы хоть немного походить на тебя.
— Ерунда, — быстро оборвал его я. — Не говори глупостей, пожалуйста. Кто у нас настоящий герой, так это ты.
— Не-ет, какой из меня герой. Я стараюсь быть им, конечно, но… — Он вздохнул. — Перси, я не вернусь в лагерь, пока не отыщу бога Пана. Я просто не могу. Ты понимаешь меня, правда же? И я не смогу встретиться с Можжевелкой, если меня постигнет неудача. Мне стыдно перед самим собой.
Его голос был таким жалобным, что у меня на душе заскребли кошки. Мы с ним многое пережили вдвоем, но в таком состоянии мне его видеть еще не приходилось.
— Мы обязательно что-нибудь придумаем. — Я попытался утешить его. — Не может быть, чтобы ты не добился успеха. Ты ж всегда был козленок-герой, правда? И Можжевелка знает это, и я знаю.
Гроувер зажмурил глаза.
— Козленок-герой, — чуть слышно и как-то подавленно прошептал он.
После того как он заснул, я еще долго не мог забыться. В другом конце гостиной голубой экран телевизора, показывавшего канал «Природа», тускло освещал головы чучел на стенах — охотничьи трофеи Гериона.
* * *
На следующее утро мы отправились к загону, чтобы попрощаться с Эвритионом.
— Нико, ты мог бы пойти с нами, — выпалил я неожиданно для самого себя.
Наверное, это я из-за того сна и мальчика Пердикса, который так сильно напомнил мне Нико.
Он отрицательно покачал головой. Не думаю, что хоть один из нас хорошо спал в эту ночь, но хуже всех выглядел Нико. Глаза у него припухли и покраснели, щеки цветом могли соперничать с мелом. Он все время кутался в черную накидку, которая прежде наверняка принадлежала Гериону, так как была на три размера больше того, что нужен нормальному взрослому человеку.
— Мне нужно время, чтобы подумать.
Его глаза избегали моего взгляда, но по тону Нико я чувствовал: он все еще сердится. То, что его сестра пришла из Царства мертвых ради того, чтобы встретиться со мной, а не с ним, не слишком его обрадовало.
— Нико, — окликнула его Аннабет, — Бьянка хочет, чтобы у тебя все было хорошо.
Она положила руку ему на плечо, но Нико вывернулся, сбросил ее и зашагал по дороге прочь. Может, конечно, у меня просто разыгралось воображение, но я отчетливо видел, как сгустился вокруг него утренний туман.
— Я беспокоюсь за него, — сказала мне Аннабет. — Если он опять станет слушать советы призрака царя Миноса, ему несдобровать.
— У него все наладится, — прозвучал голос подошедшего к нам Эвритиона. Пастух переоделся и теперь блистал чистотой. На нем были новехонькие джинсы, чистая ковбойка, а борода расчесана до последнего волоска. К тому же он надел на себя Герионовы сапоги. — Пусть останется здесь и соберется с мыслями. Когда это произойдет, он придет в норму, обещаю.
— А с вами что будет? — спросил я пастуха.
Эвритион поскреб сначала одну шею Орфа, потом другую.
— С нынешнего дня дела тут, на ранчо, пойдут маленько по-другому. Никакого жертвенного мяса для корма скоту. Может, стоит ввести в рацион соевые пироги, над этим надо подумать. И еще я намерен поладить с этими конями-мясоедами. У меня родилась мысль выступить с ними на следующем родео.
Представив это, я слегка содрогнулся, но пожелал ему удачи.
— Ага, — отозвался Эвритион и сплюнул в траву. — Я слыхал, что вы сейчас отправляетесь на розыски мастерской Дедала?
— Вы поможете нам? — Глаза Аннабет вспыхнули от радости.
Эвритион упорно не сводил пристального взгляда с пастбища, и я понял, что его смущает эта тема — не очень-то ему легко говорить о мастерской Дедала.
— Понятия не имею, где он может быть. Может, Гефест знает?
— Да, нам и Гера так сказала, — кивнула Аннабет. — Ну а Гефеста как найти?
Эвритион молча потянул какую-то штуку из-под воротника своей рубашки. Это было украшение — гладкий серебряный диск на серебряной же цепочке. Посередине на диске имелось небольшое углубление, по форме похожее на отпечаток пальца. Сняв диск с шеи, он протянул его Аннабет.
— Время от времени Гефест появляется в наших местах, — объяснил он. — Присматривается к скоту, изучает его повадки для того, чтобы изготавливать бронзовые автоматоны. В прошлый раз я… ну, мне случилось сделать ему небольшое одолжение. Помог устроить фокус с моим отцом Аресом и богиней Афродитой. И в знак благодарности он дал мне эту цепочку с диском. Сказал, что если он мне однажды понадобится, то с его помощью я смогу найти его. Диск выведет меня к его кузнице. Но только один-единственный раз.
— И вы даете его мне? — недоверчиво переспросила Аннабет.
— Да на что мне какие-то кузницы, мисс? — Эвритион отчего-то покраснел. — У меня и тут дел выше крыши. А вы просто нажмите кнопку, и диск вас приведет куда нужно.
Аннабет тут же так и сделала. Диск мгновенно ожил, и у него выросли восемь металлических ног. Аннабет вскрикнула от ужаса и выронила его на землю.
— Паук! — закричала она.
— Она, гм… немного боится пауков, — степенно объяснил Гроувер пастуху. — Последствия одной старой распри между Афиной и Арахной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
