Он быстро выпрямился, шагнул к Вахтангу с неприметно зажатым в руке ножом и молниеносно всадил его грузину в горло, вскрывая глотку.
Кровь ударила на скатерть фонтаном. Вадик выдернул нож, отступил немного и нагнул голову Вахтанга, умирающего с хрипами и клокотаньем, к столу, чтобы не забрызгать себе ноги. Он проделал это ловко, как ветеринар над корчащимся в агонии животным.
Сонька и Нюська окаменели.
Вадик подождал, когда из мертвеца более-менее стечет кровь, и скинул тело со стула. Труп Вахтанга шмякнулся на ковер.
— Спокойствие, девочки, — ровным голосом скомандовал Вадик.
Нюську затошнило, она зажала рот ладонью.
— Иди проблюйся, — бросил ей Вадик, снимая пиджак для свободы движений и склоняясь над трупом.
Он присел на корточки и стал выкалывать Вахтангу глаза.
— Вадя, — жалобно попросила Сонька, — можно и мне уйти?
— Сиди, — трудясь, сказал Вадик. — Пересядь на диван, чтобы я тебя видел.
Сонька встала, прошла к дивану, стоящему рядом с местом расправы над Вахом, и плюхнулась на него.
Вадик косо взглянул на нее и приказал:
— Сними юбку и блузку.
Та суетливыми пальцами стащила с себя одежду, оставшись лишь в поясе-чулках.
Лицо Вадика конвульсивно подергивалось, судороги бледного пятна лица под слипшимися волосами корежили его лоб, переносицу и подглазья в такт ударам, которые Вадик наносил ножом по лицу Вахтанга. От усилий у Вадика на спине открылась рана и расплылась кровавым пятном сзади на рубашке.
— Иди ко мне, — пересохшими губами выдохнул он.
— Как?! — не поняла его Сонька.
Вадик расстегнул брюки, приспустил их вместе с трусами и встал на колени.
— Бери у меня в рот.
Он так же содрал брюки с мертвеца, обнажив его гениталии, и воткнул в них нож.
Сонька подползла к Вадику на карачках, дрожа от ужаса и омерзения.
— Бери! — крикнул Вадик.
Член у него отлично, ломово стоял, чего Сонька никогда не видела. Она вобрала его в губы.
Вадик начал безудержно втыкать Соньке в рот, она стала задыхаться. А рукой с ножом Вадик резал, кромсал половые органы Вахтанга. Это был апофеоз шизофренического безумия и страсти маньяка, возбужденного убийством, глумлением над трупом и одновременным диким желанием. Вадик потерял контроль над собой.
Сонька видела, что у Вадика крыша съехала. Он безудержно садил ей в рот, доставая до горла, она уже слабела от удушья. Видя, как Вадик терзает труп, Сонька решила, что палач и ее затрахает в полном смысле этого слова.
Мокрое от пота и экстаза лицо Вадика было обращено к расчленению ненавистных ему органов Вахтанга. Свободной рукой он держал за гриву Соньку, колошматя ей во рту членом, окрепшим едва ли не в такую же сталь, как нож, втыкающийся в кроваво обмякший клубок у мертвеца.
Теряющая сознание Сонька стащила свой туфель и что было силы ударила им по лицу Вадика. Длинный тонкий каблук неожиданно легко вошел в левый глаз палача.
Вадик взвыл от боли. Бросил нож, пытаясь выдрать вонзившийся каблук. Сонька отпрянула, схватила нож и молниеносно всадила его в мошонку Вадика, так же ненавистную ей, как тому плоть Вахтанга!
Вадик ойкнул и лапнул Соньку железной рукой за горло. Она стала бить ножом ему в живот, как когда-то детдомовец Вадик — своей первой мальчишеской жертве. Киллер сомкнул у Соньки на шее две руки, но слабел от огненных ударов снизу.
Сонька вырвалась, вскочила. Вадик лежал на полу, по-детски прижав коленки к располосованному животу. Он тихо умер.
* * *
Сидящий на улице с подслушкой оперативник набрал домашний номер Кострецова:
— Сергей! У Вахтанга крутая расправа! По-моему, и грузина, и еще кого-то уделали.
— Сейчас там что? — спросил Кострецов, одеваясь и натягивая на себя перевязь с кобурой.
— Затихли, но, наверное, море крови.
— Ничего не предпринимай, — распорядился капитан. — Выезжаю. Сам туда зайду.
Он тут же набрал номер павильона. Трубку подняла мычащая Сонька.
— Соня, — крикнул Кострецов, — ты чего? Что еще стряслось?
— О-ох, Сере-ега… Вадик Ваха замочил, а я в крайняке — Вадика… Чего ж делать?! Мне теперь и от Нодарика, и от Маэстро кранты…
— Жди меня. Я еду.
Кострецов выскочил из квартиры и ринулся вниз, перепрыгивая через ступеньки.
* * *
Около дома Вахтанга капитан приказал оперативнику вызвать опербригаду и ждать его указаний. Сам же взбежал на нужный этаж и зазвонил в дверь. Ему открыла зеленая от пережитых кошмаров Нюська и махнула рукой в сторону гостиной.
На залитом кровью ковре рядом, по-братски валялись трупы «режиссера», не успевшего осознать свою гибель, и скрюченного киллера. Окровавленная Сонька голышом сидела за столом, лихорадочно глотая водку.
Кострецов приземлился на диван, грустно усмехнулся:
— Конец твоей карьере, Соня.
Та закурила, дрожащими пальцами потрогала гири грудей в пятнах крови.
— Ой, Сереня, хоть живой осталась.
— С какой стати Вадик заявился? — спросил Кость.
— Маэстро начал разбор с Нодаром по нашей хате. Я на днях с его человеком, Мадерой, стрелку имела. Объяснила политику Нодара и Вахтанга, встала под руку Маэстро. Мадера намекнул: жди дел. Вот и дождалась.
— Что за Мадера? — уточнял капитан нового фигуранта.
— Цепной Маэстро, в авторитете. По банкам за коммерсанта выступает, вид солидный, хотя канает как-то вприпрыжку. И лысый, уши торчат. Хороший вообще мужик.
— Все мы хорошие пока зубами к стенке спим. А ты чего на Вадика напала?
— Я-я?! Он, псих, такое начал чудить! Махнул пером глотку Ваху и давай над мертвяком измываться: глаза колоть, яйца резать. Меня заставил ему в этот момент сосать. Ой, Сереня, не дай Бог кому даже это увидеть… А я-то в самой кровище раком стою и чую: перекрывает бивень кислород, задыхаюсь. Вот-вот амба… Ну и рубанула его каблуком в спину, у него там, видать, рана кровянила. Он перо кинул, я за перо…
— Самообороной это называется. Так что по убийству Вадика можешь оправдаться. Но на тебе и другие крутые дела.
— Ты это, Сергей, к чему? Какие дела?!
Кострецов достал свое удостоверение, показал издали Соньке. Та выронила из зубов сигарету.
— О-о, легаш!
Усмехнулся опер.
— А ты говорила, что любого мужика можешь рассечь.
— О-о, то-то ты меня барать не стал… Я ж из-за этого сразу тебя заподозрила, а потом, думаю, цену ты себе набиваешь… Все одно не верится. Ну ты и легавый, Сереня!
— Прижми язык, сучка! На тебе соучастие в доведении до смерти Марины, квартиру для которой Вахтангу ты сняла. И здесь вы с Вахтангом девиц не щадили. Еще расскажешь, как убивали их.
Сонька ошеломленно смотрела на Кострецова. Он сказал:
— Одевайся, можешь помыться. Ты арестована.
Нюська, прижавшаяся в углу, спросила:
— Мне тоже с мамой?
— Ты оставайся, — ответил Кострецов. — Будем вызывать на допросы. И постарайся вычеркнуть из сердца такую маму, она юность тебе изуродовала. Но молодость впереди.
— Господи, спаси-и! — заголосила пьяная Сонька.
— Бог, Соня, — внушительно произнес Кость, — дарует спасение только души.
Сонька Медь встала, пошатываясь, из-за стола. Расставила точеные колонны ног, затянутые в синее, заляпанное разводами крови. Тряхнув побуревшими куполами бюста, погладила задорно торчащие рыжие кудри лобка и бойко сказала:
— А в тюряге да на зонах не пропаду. Что, мужичков, вертухаев на такой товар не найдется?! Проживу и там как-нибудь.
— Проживешь, — усмехнулся Сергей. — И можешь называть себя за сплошную толоконность Сонькой Медной Ручкой.
Сонька, изогнувшись, показала ему голый зад и побрела в ванную.
В углу плакала Нюся. Она сидела на полу, поджав ноги, почти так, как перед смертью Вадик. У нее тоже был располосован незримо живот. А то, что между ног у девиц иногда считается веселым местом, было для Нюськи кошмаром, никогда не чувствовала она ни возбуждения, ни наслаждения.
Кострецов вызывал по переговорнику бригаду снизу и думал о нелегком деле милиционера, когда самым первым надо брать на себя грязь, кровь за все общество, так любящее отделять себя от «ментов». Обычные люди, налогоплательщики, обыватели чистенько держатся в стороне. А если случайно или по материальной заинтересованности мажутся в гной, пованивают, все равно живут в хате с краю.
Сидел опер Кость над трупами, слушая Нюськины всхлипы, Сонькино удалое напевание в ванной, и ощущал, что среди людей «мент» особенно одинок.
* * *
На следующий день первым из «опекунов» на секс-хату позвонил Мадера. Нюська, пришедшая в себя, подробно рассказала ему о случившемся.
Больше всего заинтересовал Мадеру Кострецов:
— Значит, подсадным был тот Серега? А много ль Сонька ему назвонила?
— Не знаю. Она с ним втихую от Вахтанга встречалась, сговаривалась вместе хату вести. Серега должен был телок из своего ночного клуба поставлять.
