Заправляя волосы за ухо, я наблюдаю, как он дергает воротник кофты, его плечи напрягаются.
Он неуверенно делает шаг вперед и останавливается на кровати передо мной.
— Я знаю, что уже говорил, но прошлая ночь могла быть намного хуже. Когда я думаю о том, что могло бы случиться… — он опускает голову на руку, прижимая пальцы к закрытым глазам.
Я подхожу к нему, прижимаясь щекой к его плечу.
— Понимаю. И я хотела бы доказать, как глупо и стыдно мне было идти на эту вечеринку. Мне не следовало доверять Маркусу.
Некоторое время мы сидим молча.
— Хотела бы я быть лучше для тебя, — говорю я. — Хотела бы я быть девушкой, которая принимает разумные решения и у которой нет такой жизни.
— Скарлет…
— И я знаю, что многое скрываю от тебя, Джастин, и что я упряма и несговорчива, и что я, вероятно, недостаточно говорю тебе, как благодарна за все, что ты делаешь, но… Я тону здесь. Я чувствую, что тону, а ты и Коди — единственное, что удерживает меня на плаву.
Вздохнув, Джастин наклоняется, прижимая меня к себе, пока я не оказываюсь завернутой в него.
— Я держу тебя, — шепчет он.
Я так много хочу сказать ему, так много хочу прокричать.
— Пошли, Джастин? — Коди скулит с порога, как всегда вовремя. — Я почистил зубы.
Впервые за все утро, Джастин улыбается. Небольшая складочка в уголке рта, но всё же улыбка.
— Да, чувак. Пойдем.
Коди поднимает кулак в воздух.
— Пока, мам. Увидимся позже!
Я смеюсь, и Джастин наклоняется, чтобы быстро поцеловать меня в щеку.
— Я сейчас вернусь, — говорит он. — И мы поговорим.
Глава 21
Скарлет
Входная дверь со щелчком захлопывается, и в квартире воцаряется тишина.
Он должен оставить меня. Убежать очень далеко. Боже. Этот парень должен был уйти от меня несколько месяцев назад.
Но он этого не сделал.
И не сделает.
Не знаю, почему уверена в этом, но я просто знаю.
После ужасных событий прошлой ночи, с ушибленным телом и еще более хрупким эмоциональным состоянием, я чувствую себя… бодрой. Как будто кто-то облил меня ледяной водой.
Как бы ужасно это ни было, то, что случилось с Алеком, было похоже на пощечину.
Тревожным звонком.
Джастин прав, я не могу продолжать так. Не для себя и, конечно, не для Коди.
Отбросив простыни, я быстро прыгаю в душ, отряхиваясь от вчерашней грязи, и звоню Питу в закусочную. Чувствую себя ужасно, особенно зная, что это означает еще один день без оплаты, я так устала, что чувствую это до костей. Не говоря уже о том, что синяк под глазом вызовет всевозможные вопросы, на которые я действительно не хочу отвечать.
Вытирая пар с зеркала, я поворачиваюсь лицом к свету в ванной, проверяя синяк, покрывающий мою скулу. Кожа все еще опухшая и красная, а под глазом и на щеке уже видны пятна темно-фиолетового и синего. Я осторожно прикасаюсь к нему, шипя от боли, пронзающей лицо. Завернувшись в полотенце, я иду к морозилке, чтобы взять еще один пакет горошка.
Джастин приходит как раз в тот момент, когда я заворачиваю замороженный пакет в кухонное полотенце.
Он стоит в дверях, все еще держа ключи в руках, и мои пальцы сжимают полотенце, пока его взгляд путешествует по моим голым ногам. Я чувствую, как вода стекает по спине и плечам, но дрожу от жара в глазах Джастина.
Улыбка расползается по его лицу, архитектура его лица притягивает мои глаза к нему, как магнит.
— Иди оденься, — говорит он, бросая ключи на стол рядом с собой.
Я прижимаю горошек к щеке и тихо проскальзываю обратно в спальню. Надеваю свитер и леггинсы и завязываю мокрые волосы на затылке. Запах кофе тянет меня из спальни, и к тому времени, как я выхожу, Джастин уже сидит за кухонным столом, перед ним две дымящиеся кружки свежего кофе.
Когда я вхожу, он садится, сжимая в руках кружку. Он кивает на соседнее сиденье.
— Сядь.
Поджав под себя ноги, я сажусь, скрестив ноги, напротив него.
— Как ты себя чувствуешь?
Я пожимаю плечами, дуя на кофе.
— Думаю, все в порядке. Ушибы и ссадины, болит голова, но в остальном все в порядке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Длинные пальцы Джастина скользят по кружке.
— Хочешь обратиться в полицию?
Моя голова мгновенно и болезненно трясется.
— Я не хочу вмешивать полицию. Я просто… — я думаю о Маркусе. Лии. О том, что будет, если я пойду в полицию. — Не стоит.
Джастин не выглядит расстроенным. Я смотрю, как его большие пальцы скользят по кофейной чашке, лицо задумчиво.
— Ладно, — говорит он наконец. — Я понимаю.
— Но…?
— Но, как я уже сказал, я не могу смотреть, как ты делаешь себе больно. Ты должна что-то сделать, Скарлет. С Маркусом. С клубом.
Я делаю большой глоток горячего кофе. Яркое, чистое, ясное ощущение немного потускнело.
— Если не сделаешь ты, то сделаю я, — я смотрю, как его длинные руки скользят по столу, собирая крошки с завтрака Коди.
— Не глупи, Джастин. Он убьет тебя.
Джастин слегка наклоняет голову.
— Не убьёт.
Я закатываю глаза.
— Смотри, — говорит Джастин. — Я понимаю, что ты хочешь обеспечить себя. И я знаю, что у тебя есть эта сумасшедшая упрямая черта, когда дело доходит до того, чтобы сделать все самостоятельно… Поверь мне, я знаю. Я уважаю это, правда. Но я хочу помочь.
— Как ты можешь помочь мне больше, чем уже помог?
— Скарлет, — говорит он, расправляя плечи и теряя терпение. — Ты не настолько глупа, чтобы думать, будто я не смогу помочь тебе, если понадобится. И ты знаешь, что я сделаю все для этого ребенка, для вас обоих. Но я не могу сидеть здесь со связанными руками, потому что ты слишком напугана и упряма, чтобы что-то сделать.
Его слова обжигают, и раздраженная, защищающаяся Скарлет поднимает свою уродливую голову из песка.
— А что мне делать? Позволить тебе войти туда с оружием, пылающим, как рыцарь в сияющих доспехах? Последняя девушка, которая противостояла Маркусу, пропала, Джастин. Моя единственная подруга исчезла с лица земли, потому что осмелилась заговорить! — мое сердце сжимается от боли за Лию. — Я не могу рисковать, потерять тебя. Я не могу рисковать тем, что Маркус придет за людьми, которых я люблю.
Джастин поднимает руку, указывая пальцем.
— Во-первых, не беспокойся обо мне. Маркус меня не пугает, и если бы он знал, с кем имеет дело, он бы дважды подумал, прежде чем приближаться к тебе. Второе: если он подойдет к Коди ближе чем на двадцать футов, я убью его голыми руками. Обещаю.
— Так что же мне делать? Вежливо попросить? Сказать ему, что мой парень сердится на него?
Джастин замолкает, поджимая нижнюю губу.
— Тебе нужно уйти, но ты должна сделать это правильно.
— И как?
— Я знаю одного парня, он мой хороший друг, он знает много людей в городе, людей, которые могли бы найти тебе работу, не смотри на меня так, настоящую работу, где тебе не придется мириться с этим дерьмом.
— Окей, мне не хотелось бы лопать твой рыцарский пузырь, но я действительно люблю танцевать. Мне нравится эта работа, я просто ненавижу дерьмо, которое с ней связано.
Джастин понимающе кивает.
— Понимаю. Я не это имел в виду, Скарлет. Если ты хочешь танцевать, я не собираюсь тебя останавливать. Я знаю, что ты боишься уйти, но этот парень… его семья… тебе не нужно будет больше беспокоиться о Маркусе. Никогда.
Мои глаза сужаются.
— Кто этот парень, о котором ты говоришь? Друг? — Джастин откидывается на спинку стула, скрестив руки на груди. — Почему мне кажется, что ты не все мне рассказываешь?
— Потому что так и есть, — говорит Джастин с неохотной улыбкой. — Ты слишком хорошо меня знаешь. Но также ты знаешь, что я не рассказываю всего по очень уважительной причине.
Мы оба сидим в тишине, пока я обдумываю его слова.
Мой первый инстинкт — страх, вездесущий холодный зуд, который сидит глубоко в моем животе, поднимает свою уродливую голову. Но здесь, сидя в нескольких футах от единственного человека в мире, с которым я могу чувствовать себя в безопасности, я каким-то образом нахожу в себе способность проглотить это чувство.
