– Я расследую гибель сеньоры Комаи.
Это сообщение вызвало у Бойто шок. Дзену пришло в голову, что бывший полицейский, вероятно, относится к категории служак, имеющих все основания считать, что они потратили большую часть жизни на события, не представлявшие для них личного интереса или им неподвластные. Уйдя на покой, такие люди не имеют привычки слушать новости и остаток жизни проживают, не засоряя себе голову лишней информацией.
– Как и ее муж, она умерла от падения, – уточнил Дзен, вставая и кладя на стол банкноту. – Официальная версия – несчастный случай.
Они вышли в безрадостное серое утро.
– А что стало с их виллой? – поинтересовался Дзен, пытаясь нашарить в карманах вечно теряющийся ключ от машины. – Я высматривал ее по дороге сюда, но так и не увидел.
– Ее больше нет. Сеньора Кюмаи продала виллу после смерти мужа, чтобы, по ее словам, избавиться от тяжелых воспоминаний. Дом снесли и на освободившемся месте построили многоквартирные жилые дома, которые вы, должно быть, заметили у главной дороги. Небольшая потеря с точки зрения архитектуры. Лучшей частью усадьбы всегда был сад. Забавно, что часть его она оставила за собой.
– Как это?
– Сама вилла представляла собой фантазию XIX века на темы готики и ренессанса, но позади нее, окруженный стеной, до соседней улицы простирался сад. Он был отлично распланирован, и уже в пятидесятые годы растения достигли возраста зрелости. А в самом конце сада стоит игрушечный дом, который родители построили для Клаудии ко дню рождения. После допроса я пошел посмотреть на него, но там не было ничего интересного для нашего расследования. Домик слишком мал, чтобы взрослый мужчина мог хотя бы выпрямиться в нем во весь рост. Тем не менее сеньора Комаи продала все, кроме клочка земли с этой игрушкой, а потом построила дополнительную стену, чтобы загородить домик от жильцов новых домов. Все сочли ее сумасшедшей. Сентиментальная прихоть, полагаю.
Дзен нахмурился.
– Где это находится?
– Вилла стояла там, где теперь квартал новых жилых домов, прямо напротив заправочной станции AGIP, которая будет справа от вас, когда вы поедете обратно в Верону. Но там не на что смотреть.
Дзен подумал несколько секунд, потом сделал глубокий вдох.
– Хороший здесь воздух, – заметил он.
Бойто согласно кивнул.
– И не только в прямом смысле слова. Сан-Джорджио всегда была «красной деревней», одной из немногих в этой клерикальной местности. Из-за каменоломен, знаете ли. Именно здесь добывали безупречный, высококачественный камень, которым облицовывали дверные и оконные наличники во всей округе. И рабочие каменоломен вскоре создали свою организацию под эгидой итальянской компартии. Таким образом, интеллектуальный воздух здесь тоже лучше, чем в других местах, по крайней мере, с моей точки зрения. – Он смущенно улыбнулся. – Конечно, я здесь родился. У вас может быть другое мнение. Наша церковь стоит того, чтобы ее посетить. Отдельные ее фрагменты относятся к 712 году, а сама деревня еще старше, стоянка здесь существовала в эпоху неолита, а может, и раньше. Я с удовольствием покажу вам окрестности, если у вас есть время.
Но именно времени у Аурелио Дзена и не было.
В маленьком городке Сант-Амброджио, что у подножия горы, он припарковал свой «Фиат» на огромной площади, примыкавшей с севера к средневековому центру, и дальше пошел пешком – мимо бакалеи и отделения связи, где можно было посылать и получать факсы. В бакалее он купил рулет с ветчиной и сыром, на почте узнал номер их факса. Потом вернулся к телефонной будке на площади и позвонил в кремонскую квестуру.
– Да-да, у нас есть информация, которую вы запрашивали, доктор. Поместье, описанное вами, действительно существует, хотя и стоит заброшенным. Вам сообщить подробности сразу или отправить факсом в отель? Разумеется, доктор! Сей же час. Только один вопрос, если вы позволите мне такую вольность…
– Да? – сказал Дзен, жуя рулет.
– Когда я позвонил в местное бюро записи актов гражданского состояния, у их сотрудницы нужная нам папка оказалась прямо под рукой. Она сказала, что за последние несколько дней сведения о бывшем имении семьи Пассарини запрашивают уже второй раз.
– А кто запрашивал в первый?
– Она сказала – кто-то из Министерства обороны. Поэтому я, естественно, задался вопросом, не происходит ли в имении что-то, о чем нам следует знать. Мы могли бы послать туда несколько своих людей, чтобы обыскать место.
Дзен чуть не подавился рулетом.
– Нет, нет, нет! Само поместье нас нисколько не интересует. В любом случае оно представляет собой сейчас, скорее всего, груду развалин. Речь идет только об установлении фактов.
– А, понятно. Но с чем именно это связано?
– С ведущимся в Риме уголовным следствием, которое я по понятным причинам не имею права обсуждать. У Министерства обороны свой интерес в этом деле. А еще больше ситуацию осложняет то, что идет гражданский судебный процесс, и рассматриваемые в ходе него доказательства имеют отношение к нашему расследованию. В частности, вопрос о том, кому принадлежало имение в шестидесятые годы. Так что это всего лишь восстановление общей картины, на фоне которой расследуется дело, не представляющее никакого интереса для провинции Кремона. В противном случае я, конечно, уведомил бы вас.
К его облегчению, кремонского инспектора это, похоже, убедило.
– Отлично, доктор. Простите, что полюбопытствовал, но я подумал – лучше спросить. Мы, естественно, стараемся не упускать из вида ничего важного, что происходит на нашей территории.
– Разумеется.
– Вот и прекрасно. Я сейчас же отправлю вам всю информацию факсом.
Выйдя из телефонной будки, Дзен закурил и стал осматривать квадратную площадь, окруженную безжалостно остриженными деревьями. Площадь была непропорционально велика для столь маленького города, на ней вполне можно было проводить полковые учения. Должно быть, когда-то здесь был овечий рынок, куда с гор пригоняли целые отары. Иного объяснения Дзен придумать не мог.
Вернувшись в будку, он позвонил Джемме. Телефон не отвечал, поэтому Дзен оставил сообщение на автоответчике – достаточно короткое, чтобы те, кто прослушивали телефон, не смогли засечь номер, с которого он звонил. Только по дороге на почту он вспомнил, что Джемма собиралась провести дня два у сына, и это навело его на другую мысль. Получив факс из кремонской квестуры, Дзен купил лист бумаги – в Венето ничего не дают даром – и факсом же послал сообщение своему другу Джорджио де Анджелису из уголовной полиции с просьбой направить техническую команду в квартиру на виа дель Фоссо, чтобы убрать все прослушивающее электронное оборудование, какое они там найдут. Он не счел нужным сообщать, что запасной ключ от квартиры находится у соседа снизу. Специалисты министерства откроют замок любой сложности – вы и чихнуть не успеете.
Сев в машину, Дзен решил по дороге все же бегло осмотреть останки загородной усадьбы Клаудии и Гаэтано Комаи, располагавшейся всего в нескольких километрах от Сант-Амброджио. К тому же ближайший выезд на автостраду все равно находился в том направлении. Следуя инструкциям Армандо Бойто, он легко нашел заправочную станцию, от нее повернул налево и поехал мимо квартала многоквартирных домов. Миновав примерно три четверти аллеи вдоль современного чугунного забора на бетонном основании, он увидел каменную стену усадьбы девятнадцатого века. Стена огораживала тыльную часть сада. В середине ее была встроена зеленая деревянная калитка. Наклейка на заднем бампере припаркованной рядом потрепанной «Тойоты» призывала сказать «нет!» бомбардировкам Сербии самолетами НАТО и геноциду сербского населения, спасать китов и думать глобально, но действовать локально.
Время от времени откуда-то доносился странный раздражающий звук, будто тихо выла собака, запертая за забором. В наши дни одинокий собаки, как и одинокие дети, стали нормой, размышлял Дзен, открывая заднюю дверцу машины и щелкая замками чемодана. Он и сам был единственным ребенком в семье, но тогда все было по-другому. В пригороде Венеции, где он вырос, существовало детское сообщество, ребята учились и играли вместе, давали клятвы верности, предпринимали рискованные вылазки и тузили друг друга, соперничали за главенство в «стае», изобретали замысловатые игры, не требовавшие дорогостоящего реквизита, исследовали территорию и устраивали шуточные битвы с конкурирующими уличными компаниями. Но все это осталось в прошлом. Теперь и собаки, и дети вынуждены в одиночестве искать смысл жизни. Неудивительно, что они так много хнычут.
Он подошел к калитке, держа в руке небольшой набор инструментов, извлеченный из чемодана. Этот полезный комплект приспособлений достался ему в годы службы инспектором в Неаполе, когда мелкий воришка-домушник невольно оказался в эпицентре крупной операции, в которой участвовал Дзен. Взломщик охотно согласился выкупить свободу за клятву молчания и набор рабочих инструментов, а также краткий курс пользования ими в придачу.
