Денег мне и так хватает, а самому лезть в гадюшник, где каждый мечтает сожрать каждого?! Спасибо, на войне или магической дуэли куда как безопасней.
Де Камбре взял паузу, глубоко вздохнул. А потом начал рассказывать. О новом «брате» короля, о его магической силе, о том, что помаленьку двор попадает под его обаяние или, что более вероятно, под ментальное воздействие.
– Это, стало быть, кто-то должен съездить в Магриб, возможно, заскочить в Стамбул и вернуться с доказательствами обмана? Путешествие не обещает быть скучным. А почему обратился ко мне?
– Потому что со времен своей поездки в Морле твердо помню – магов учат языкам крепко. В том числе и османскому. Или я неправ?
Де Савьер встал, принял горделивую позу, надулся как индюк и, расхаживая по кабинету, профессорским голосом, басовитым и гнусавым, ответил:
– Молодой человек, вы неправы трижды. Во-первых, в Османскую империю в целом и в Магриб в частности запрещен въезд, вход и даже вползание сильных магов. Вообще. В портах и на границах действует заклятье, выявляющее нашего брата на раз. Во-вторых, к знанию языка должны прилагаться умения шпиона, которых у меня нет даже близко. И наконец, в-третьих, я также нахожусь на королевской службе. Запрет заниматься этим, как ты уверяешь, самозванцем на меня распространяется так же, как и на тебя. Так каким образом ты собираешься впихнуть меня в эту авантюру?
Де Камбре зло поджал губы.
– Серж, прекрати маячить, без тебя тошно. Авантюру, говоришь? А ничего, если этот де ла Сьот получит реальную власть? Тогда слетит дю Шилле, обязательно слетит, иначе не затевал бы он эту интригу. Вслед за ним и я, и Транкавель, а уж де Фронсаку и вовсе ловить будет нечего. Может, правда, ты, как маг, при должности и останешься, но остальным точно туго придется. Потом, там нужен именно маг, способный проверить подлинность записей, владеющий заклятием правды. И которому я доверял бы как себе.
Де Савьер вернулся в кресло и лениво махнул рукой.
– Не волнуйся, если этот тип послан османами, нашим магам тоже придется несладко. Заморские коллеги костьми лягут, чтобы нас прижать – европейские маги для них как кость в горле. Не просто так нам запрещен въезд в их страну. Боятся нас. И ненавидят, только сделать до сих пор ничего не могли. Демон их знает, может, как раз мы для них и главная мишень, а король – так, средство. В общем, все эти проблемы решаемы. Уйду в длительный отпуск без содержания – вот я и свободен. В империю въеду без вопросов. Есть одно заклятье, тайное, можно сказать, – я могу сам себя лишить магических сил на месяц.
О как! За все время пребывания в магическом мире Борис Воронин слышал одну и ту же аксиому, даже постулат, гласивший, что никто из владеющих магией не сможет прожить без нее ни дня. Даже чрезмерное снижение таких способностей ведет к сумасшествию и, в конце конов, к смерти. Лишь он, как выходец из немагического мира, смог в свое время полностью отказаться от магии. Потому только он может видеть ауры, видеть такое, чего никто другой даже предположить не может.
А тут вот запросто его друг, полноценный маг, выпускник Магической академии Морле, готов отказаться от своего дара на месяц.
– Хорошо, предположим, ты это заклятье применишь. Сколько после этого ты сможешь прожить?
Де Савьер легкомысленно пожал плечами.
– Не знаю. – Голос прозвучал беззаботно. – Ты ведь как-то живешь, и ничего.
После этого виконту осталось лишь схватиться за голову.
– С ума сошел? Нет? Так сойдешь, уверяю тебя. Неделю, ровно неделю выдержал…
И тут де Камбре скрутило. В азарте спора он едва не выдал тайну академии Клиссона. Едва не рассказал, что некогда один из курсантов уменьшил свою магическую силу на двадцать процентов и через неделю сошел с ума.
Расплата была жестокой. Боль буквально рвала тело, казалось, внутренности раздирались на части, на мозг обрушился поток кипятка! Друг бросился на помощь, но смог лишь поддержать несчастного, чтобы в почти агонии тот не поломал себе кости, не выкрутил суставы. Страшное заклятье тайны Военной академии, от которого нет спасения.
На дикий вопль вбежал секретарь, чуть позже примчалась жена, все хотели помочь, но без толку. Эту пытку надлежало вынести до конца.
– Какого демона, Серж, что тут происходит?! – буквально прошипела Сусанна. Зеленые, всегда добродушные глаза потемнели и сейчас смотрели с уверенностью приготовившейся к броску пантеры.
Лишь когда де Камбре пришел в себя, смог объяснить близким, что причина – собственная глупость. Ведь знал, помнил, что бывает, когда пытаешься выдать тайну академии. И в азарте спора сам же загнал себя на муку.
– Все, спокойно, все плохое закончилось. Обещаю, больше такого не повторится, оставьте нас.
И, когда все вышли, продолжил:
– Даже не думай. Видел, как меня скрутило? Поверь, если откажешься от магии, тебе будет гораздо хуже.
Де Савьер помог другу поудобнее устроиться в кресле.
– Вот об этом можешь не волноваться. Если кто-то создал заклятье, уж поверь, он наверняка придумал и то, как от него не убиться. Вроде было что-то про специальный амулет… В общем, съезжу пока в Париж, пороюсь в умных книгах… короче, найду решение. Сейчас главное – кем я представлюсь и кто меня подстрахует. Как ты говоришь, нужна легенда. Вот и давай разобьем задачи. Я занимаюсь заклятьями, а ты – легендой.
* * *
Есть знания, усвоенные на своем опыте, есть знания, полученные от учителей, а есть знания, которые просто есть. Например, если будешь прыгать по крышам – можешь упасть и разбиться, если решишь прогуляться по болотам – утонуть. Для этого не надо скакать через улицы или лезть в трясину. Этому не учат строгие педагоги, это просто все знают.
Такие знания входят в жизнь каждого естественно, как дыхание. Просто ребенок живет среди людей, слышит их разговоры и сознание само делает выводы, укладывает их где-то в памяти, как укладывает рачительная хозяйка в кладовке вещи, которые может быть никогда и не потребуются, но если надо – то вот они, пожалуйста, пользуйся.
Именно этих знаний не было, да и не могло быть у Бориса Воронина. Несмотря на то, что даже в мыслях он перестал себя называть русским именем.
Да, была полученная в клиссонской академии информация о государственном устройстве Османской империи, ее экономике и армии. Но сейчас виконту де Камбре требовалось иное.
Под каким предлогом европеец, верный сын святой церкви, может появиться в этой языческой стране, где само упоминание Спасителя может привести на эшафот?
И не просто появиться, но и путешествовать, задавать вопросы.
Причем очевидное решение о роли купца было отметено сразу. Какой там из де Савьера купец, куда ему до этих выжиг? Да его
