Тут как раз открылась железная дверь и появились Чарли Рупертон с Нельсоном Макфареном из ФБР.
— Мы закончили, — сказал коронер.
Кивнув в ответ на эти слова, мужчины с носилками зашли в комнату и развернули их на полу. Свернутое в носилках одеяло пока отложили в сторону.
Мужчины присели с двух сторон от тела Ричарда Алексона и стали клеить к полу белую ленту по его контурам. Покончив с этим, они медленно подняли труп и перенесли его на носилки. И даже на носилках он продолжал плыть.
— Еще раз скажите этим там, внизу, чтобы на мост никого не пускали, — с нажимом сказал Декстер Гордон мужчинам.
Они кивнули и, с трудом вписываясь в поворот лестницы со своими носилками, стали осторожно спускаться. Покойник лежал на носилках не в обычной позе, поэтому мужчинам пришлось быть вдвойне аккуратнее.
Пока все смотрели, как выносят тело, двое других мужчин уже зашли в комнату и стали повсюду распылять алюминиевый порошок для снятия отпечатков пальцев.
— Этот странный покойник умер уже довольно давно. Даже внутренние органы совершенно остыли. Смерть в духе всего их проклятого клана, — сказал Чарли Рупертон.
— Насколько давно?
— Точно сказать можно будет только после вскрытия. Но по крайней мере целый день прошел.
— Говорили, в десять утра был совершенно в порядке, — сказал начальник полиции, — так докладывали его гениальные охранники.
— В десять утра? — спросил ветеран-коронер удивленным голосом.
В это время от подножия башни раздался оживленный шум, как в момент окончания рабочего дня на Манхэттене. Съемки завершились, и танцовщики высыпали из пирамиды, торопясь подышать свежим воздухом и добраться до туалета. У начальника полиции Декстера Гордона и Нельсона Макфарена из ФБР на лицах одновременно появилось суровое выражение, и, опираясь на поручни, они посмотрели вниз.
Эрик хорошо понимал, о чем думает Декстер, — чтобы его подчиненные сработали четко и никто не покинул остров.
— А чем не нравятся десять часов? — спросил фэбээровец.
— Сейчас сколько? — задал Чарли встречный вопрос.
— Четверть третьего ночи, — ответил Нельсон Макфарен. Из-за шума внизу ему пришлось говорить громче.
— Гм… — хмыкнул Чарли и стал что-то вычислять, уставившись в пространство, — значит, прошло порядка шестнадцати часов. Не могу утверждать, что это совершенно не сходится, но…
— Что именно? — с нажимом спросил Декстер, ухватившись за эти слова.
— В таком случае он должен был сразу после этого срочно умереть, иначе не успел бы, — сказал Чарли как бы с некоторым внутренним сопротивлением.
— Не успел бы? Это в каком смысле?
— С момента смерти прошло больше десяти часов. Он должен был умереть самое позднее в десять утра.
— То есть он умер сразу после разговора!
Декстер почти кричал. Лицо его было, как и прежде, невозмутимо, но голос окреп, и, видя, как он энергично потирает руки, можно было понять, что начальник полиции пребывает в прекрасном расположении духа.
— Ну что ж, круг сужается? Да, Чарли? Алексон умер сразу же после того, как эти гении охраны слышали его голос… Ну же, отвечайте немедленно — что и где вы делали сразу после того, как слышали голос мистера Алексона?
— Завтракали в этом здании, — мрачным голосом ответил Рикки Сполдинг.
— Завтракали? То есть ели, что ли?
Чем грубее говорил Декстер, тем становилось заметнее, как улучшается его настроение.
— Да, ели. А что, охране есть не полагается?
— А кто говорил, что вы следили за этой комнатой, как наседка за яйцами? Мистер Сполдинг, когда наседка сидит на яйцах, она ничего не ест.
Сполдинг молчал.
— Сколько времени вы ели?
— Минут тридцать.
— Все втроем?
Сполдинг кивнул.
— А после этого сразу же отправились на тот камень и стали наблюдать?
— Да.
— Ну, ясно! Все произошло в эти тридцать минут, — закричал Декстер.
— Это как сказать, — скромно вставил Эрик. — Никто не сидел и не ждал, пока все соберутся в зале, чтобы начать есть.
— Что вы хотите сказать? — спросил начальник полиции, в упор глядя на Эрика.
— В течение этих тридцати минут рядом с башней все время был кто-то из съемочной группы. В десять утра мы только начали просыпаться. Накануне работали допоздна. Так что здесь под башней было много народу — кто зубы пришел чистить, кто по нужде, кто просто на море смотрел… Думаю, это потом стоит проверить.
— Вы хотите сказать, что пока эти охранники отсутствовали, кто-то следил за комнатой вместо них? — сказал Декстер разочарованно.
— Следил или нет — не знаю, но если бы появился кто-то подозрительный, способный убить мистера Алексона, то невозможно, чтобы этого кто-нибудь не заметил бы.
— Я там был, — сказал реквизитор Том Гейли.
— Ты был один? — спросил Эрик.
— Нет, кроме меня была помощница оператора третьей камеры Иоланда, Иоланда Фриман.
— А, Иоланда!.. То-то я ее не видел, когда завтракал.
— Там еще много было другого народа. Например, Ферис или Дональд. Но на протяжении всего времени, с момента, когда мистер Сполдинг с товарищами вошли внутрь пирамиды на завтрак, и до того, как вышли и сели на камни, около башни были только Иоланда и я, — сказал Том.
— И вы все время смотрели на эту комнату? — спросил Декстер издевательским тоном.
— Да нет… — ответил Том. — Не помню, чтобы я на нее хоть раз взглянул.
— Ну вот!
— Только я все время стоял прямо под этой лестницей. Спуститься из комнаты можно только по ней. И если б кто-то спускался, я бы сразу заметил.
— Значит, никто не спускался? — спросил Нельсон Макфарен.
— Никто. — Том помотал головой.
— Получатся, что вы с охранниками следили за комнатой по очереди. И вы не заметили, чтобы кто-то подозрительный приближался к этой комнате или спускался по лестнице?
— Не видели ни души, — твердо сказал Сполдинг. — Нам нечего было делать, сидя на камнях. Если б мы заметили что-то необычное, то с удовольствием сразу же побежали бы.
— Значит, ничего не было? — уточнил Макфарен.
— Сегодня весь день все было спокойно.
— И вы просидели весь день без дела? — вставил Декстер, помешав налаживанию мирных отношений между ФБР и охраной. — Хорошая у вас работенка. Не знаю, сколько вы за нее получаете, но готов с вами поменяться… Так, и когда вы почуяли, что дело неладно?
Эрик с сочувствием посмотрел на Сполдинга. Тому не хотелось отвечать, и поэтому он решил сказать сам:
— Около шести вечера он подошел спросить, нет ли у нас лома, чтобы открыть дверь.
Когда Эрик сказал это, взгляд начальника полиции стал сосредоточенным.
— Около шести? Вы что, тоже спали? Около шести — это значит, что вы восемь часов просто так смотрели на комнату? Хотя там лежал ваш мертвый хозяин? Что же вы за охранники такие? Я такого никогда не слышал!
Когда Декстер начал свои издевательские комментарии, заговорил, подняв правую руку, Чарли Рупертон. Выглядело это так, что ему надоело слушать издевки начальника полиции.
— Ладно, я с вами прощаюсь. Нужно присутствовать на вскрытии трупа. А сейчас я должен сказать только одно: мы еще многое узнаем, но только после вскрытия.
— Ты о чем?
— Весь труп покрыт угольной пылью.
— Угольной? Почему?
— Не знаю. И не только труп. На простынях ее тоже много. Я просто ее заметил, а вот откуда она — не знаю.
Начальник полиции молчал. За свою долгую службу он впервые услышал такой доклад от коронера.
— Может быть, как-то попал дым из какой-нибудь трубы? — пробормотал Декстер.
— Внутрь комнаты? Я сейчас не могу ничего утверждать, но это была очень странная смерть. Такой странной смертью мог умереть только член клана Алексонов из Филадельфии. Рекомендую опечатать эту комнату и никого сюда не пускать. Я чувствую, что ключ к этой загадочной смерти находится в комнате, она будет очень важна для расследования. Но это уже не мое дело. Счастливо оставаться.
Держа черный портфель под мышкой, коронер повернулся своей сутулой спиной, собираясь уйти.
