— Да, Порфирий Матвеевич. Сейчас вызову ответственного сотрудника, ждите.
Вскоре к нам, цокая каблучками, пришла та самая дама, с которой нам уже сегодня пришлось познакомиться — правда, сама она про это не знала.
— Вы сантехник?
— Да.
— Пройдёмте! И что у вас с лицом?
— Работа.
— Могли бы и умыться. Я нажалуюсь вашему начальству. У нас здесь приличное место!
Угрызения совести, которые я испытывал в отношении этой особы — что, мол, зря заставил страдать невинного человека — мигом улетучились. Поделом, значит — и ничего, что заранее.
Дама повела меня к знакомому уже женскому туалету, причём попёрла напрямик, мимо всех тех людей в штатском и камер. Деваться было некуда — пришлось плестись следом, по возможности стараясь делать это так, чтобы между чужими любопытными глазами и мной всегда кто-то был.
— Вот. Работайте. Когда закончите, зайдёте в сто вторую комнату, отчитаетесь.
Сто вторая располагалась очень неудобно — пройти туда, оставшись незамеченным минимум тремя агентами в штатском, было просто невозможно. Поэтому я упёрся рогами:
— Никуда я не пойду отчитываться. Устраню протечку — и уйду. Вызовов много!
В ответ на это дама разразилась длинной матерной тирадой, которой позавидовал бы пьяный патологоанатом. Но я невозмутимо выслушал всё, и напомнил:
— У вас единственный женский туалет на этаже закрыт, а мы стоим ругаемся. Я пойду, может, поработаю?
Дама снова извергла из себя поток нецензурных слов, но я просто спокойно прошёл мимо неё, порылся в одной из сумок, достал нужные инструменты — их специально положил сверху, чтобы случайно не засветить что-нибудь из запрещённого перечня — и пошёл чинить текущую трубу, под звуки непрекращающейся брани.
В конце концов, даме надоело, и она ушла, всё-таки крикнув напоследок, что если я не зайду в её кабинет, она не закроет вызов. Только она скрылась с глаз, как я тут же, быстро закончив простой в общем-то ремонт, подхватил сумки и поспешил наверх — туда, где меня ждала Яромира.
Перед женским туалетом была очередь, но я без всякого стеснения ввалился туда и, поставив сумку, начал с деловым видом прохаживаться туда-сюда и рассматривать трубы. Дамочки от такого нахальства поначалу опешили, но быстро опомнились и начали возмущённо галдеть на разные голоса. Но мне было плевать.
Так и действовал им на нервы, пока очередь, наконец, не рассосалась. После этого постучался в кабинку к Яромире — в сторону которой, кстати, тоже несколько раз высказались, мол — ну сколько можно место занимать, люди же ждут.
Заперевшись внутри вдвоём, мы поспешно переоделись в «цивильное». Яра снова облачилась в байкерский костюм, правда, не полностью — куртку доставать не стала, оставшись в одной майке и обтягивающих штанишках. Я нацепил рубашку и накинул «цивильную» куртку. Очень хотел надеть ещё кольчугу и генератор щита, без которых уже чувствовал себя почти голым, но побоялся — риск был слишком велик. Зато не забыл вернуть на место все перстни, поверх которых нацепил перчатки. Всё ненужное и инструменты отправились в сумку сантехника, в другой остались только наши вещи.
Дальше мы, затаившись, пережидали очередной наплыв посетителей. Попутно Яромира пыталась, как могла, оттереть моё лицо от грязи. И, видимо, мы производили какой-то не совсем естественный шум, или кто-то излишне любопытный наклонился и увидел под перегородкой, которая заканчивалась чуть выше пола, четыре ноги вместо двух.
— Эй! Вторая кабинка! Вас там что, двое? А что это вы там делаете? Ну-ка срочно выходите! — Совсем рядом раздался очень мерзкий голос.
— Тебе какое дело? Катись отсюда, и не лезь к чужим людям в кабинку! — Яра тоже не осталась в долгу. А я, помня, что снотворного больше нет, приготовился к самым решительным мерам.
Однако мерзкий голос стал удаляться.
— Я позову охрану!
Входная дверь хлопнула, а я понял — деваться некуда. Вариант отсидеться до самого отбытия лайнера в относительной безопасности внезапно стал для не очень безопасным.
Конечно, я сомневался, что застукавшая нас «с поличным» истеричка действительно приведёт охрану, но вот шум от всего этого мог подняться будь здоров. А уже на шум могли заглянуть те, с кем нам встречаться нежелательно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Жестами показав Яре следовать за собой, я выскочил из кабинки и выбежал в коридор. Там мы буквально пролетели безлюдный коридор и перед поворотом резко затормозили, уже спокойно выйдя за угол. Все камеры, само собой, мною были на время «подморожены».
Выйдя из просматриваемой зоны, по лестнице мы спустились на первый этаж, где я быстро взломал замок на отсеке для хранения бытовых отходов и закинул сумку сантехника в один из контейнеров. Вторая, с вещами, осталась при нас.
После этого мы вернулись наверх. Старательно обходя все опасные места, или стараясь пересекать их под прикрытием других людей и прикрываясь ими, прошли к той части зала ожидания, где пассажиры ожидали посадки.
Там уже хватало людей — времени до взлёта оставалось не так и много.
Публика собралась самая разная. Сильнее всех выделялись мужчины в рабочих комбинезонах разного покроя и цвета, наверняка — вахтовики. Они и по комплекции выглядели солиднее, и держались вместе, выделяясь среди остального людского многообразия организованностью и похожестью.
Чувствуя за собой силу, они этим без всяких зазрений пользовались. И занимали лучшие места, зачастую прямо в проходе, и говорили чуть громче, чем следовало бы, и не стеснялись вплетать в свою речь к месту и не к месту брань, и, конечно же, провожали откровенно раздевающими взглядами наиболее симпатичных представительниц женского пола. А иногда — не только взглядами.
Яромира тоже удостоилась «чести» привлечь внимание этих альфа-самцов, но гордо сделала вид, что ничего не замечает.
Мои глаза всё это время были скрыты за отобранными у Яромиры обратно очками — иначе, боюсь, притворяться «серой мышкой» у меня бы не получилось точно. Потому что мой взгляд, наверное, мог убивать на месте.
Что до остальных, прочая публика выглядела не так колоритно. Кроме «вахтовиков» на глаза попалось несколько худосочных товарищей в костюмах или рубашках, похожих на мелких чиновников или распорядителей, пара торговцев с хитрыми лицами и бегающими глазками, которых сопровождали дроиды-носильщики, несколько семей с детьми, да ещё несколько древних бабулек, которые непонятно что в космосе забыли.
Пробравшись на последний ряд стоящих друг за другом неудобных жёстких сидений — как-никак, третий класс — я уронил голову на руки.
Чем меньше людей увидят меня сейчас — тем лучше.
— Давай поспим, дорогая! — предложил Яре сделать то же самое.
Потянулись долгие минуты ожидания. Теперь от нас больше ничего не зависело. Только время могло показать — план выгорел, или мы загнали себя в ловушку.
Глава 24
— Старший следователь Порфирий Тихонов прибыл!
— Вольно, Тихонов. Рассказывай, что удалось узнать.
Старший следователь Порфирий Тихонов был долговязым, рыжеволосым, конопатым, и имел очень характерную внешность. Она почему-то навевала мысли о древних людях ещё докосмической эпохи, с какого-нибудь небольшого свбодолюбивого островка, жителей которого, любителей выпить и потанцевать под зажигательные народные песни, вечно угнетали могущественные и жестокие соседи.
Старший следователь смотрел ясными голубыми глазами прямо перед собой, так, будто в помещении не было больше никого. Лицо его выглядело абсолютно бесстрастным. Всё изборождённое мелкими и едва заметными морщинками, особенно — вокруг глаз и около уголков губ, оно казалось привычным к веселью и смеху… Но сейчас больше походило на застывшую каменную маску.
Такой же застывшей была и поза старшего следователя. Несмотря на команду «вольно», несмотря на то, что был в гражданском, Порфирий Тихонов остался стоять навытяжку, как на смотре перед начальством. Что, собственно, и было абсолютной правдой. Перед ним, на сиденьях большого полукруглого амфитеатра, в расслабленных позах расположились самые могущественные люди Ирия. Сенат.
