Но пока бабушка, услышав о перспективах получать такие огромные деньжищи за своё директорство, кажется, глубоко прониклась ответственностью. Разбирала со мной планы, ходила по участку, прикидывала. Дельные советы давала, между прочим! Я говорила, что она как будто стала бодрее с переездом в «Шаман-камень»? А тут у неё даже осанка изменилась. Я с облегчением поняла, что значительную долю присмотра за строительством она возьмёт на себя. Да и в устройстве деревенских домов старого образца она понимала куда как лучше меня, особенно в печах. Русскую печку бабушка очень уважала и всегда вспоминала с большой теплотой — именно такую мы в главной усадьбе и запланировали. И как внутри дома всё должно быть по-правильному устроено, чтоб логично и эргономично, она тоже лучше разбиралась.
В общем, баба Рая у нас оказалась директором не только для красоты, и это несказанно радует.
ОХРАНА И…
Вечером неожиданно снова папа приехал — с другом, дядь Толей. Это который тот большой, я про него писала, в редакцию они с отцом вместе ходили. Тоже тренер.
Вот, кстати, обещала историю про нож. Рассказываю!
Дядя Толя никого и ничего не боялся, кроме ножа. Однажды ночью к ним в квартиру вор залез. Дядя Толя тогда уже был женат, жили они с супругой вдвоём, во-о-от… Как бы это… Короче, дядя Толя на звук проснулся, вора спугнул и решил задержать. Но пока в темноте искал и одевал трусы, вор получил некоторую фору. В общем, крикнул Толя жене вызывать милицию, а сам бросился догонять злоумышленника — как был, босиком, в одних трусах. И где-то через километр догнал.
Вор решил дядь Толю напугать и встал в модную в конце восьмидесятых каратистскую стойку. И даже крикнул: «Ки-й-я!»*
*Что это такое,
никто не знал,
но все думали,
что так кричат каратисты.
А дядя Толя, как опытный уже тренер по борьбе, честно спросил:
— Чё — дурак?
На это гражданин каратист выхватил нож и начал им хаотически махать. Вот это он зря сделал. Подозреваю, что у дядь Толи какое-то подавленное детское воспоминание было или испуг, с ножом связанный. Потому что при виде агрессивно направленного на себя ножа у него как будто перемыкало…
Короче, подъехавшая через полчаса милиция обнаружила на пустынной дороге двух мужиков. А октябрь, между прочим. Холодно.
Менты вышли, почесали в затылках:
— Этот залез?
— Ага, — честно сказал дядя Толя.
— Бурят что ли?
Все посмотрели на лежащего, который всё ещё боялся шевелиться.
— Да нет, он сначала не бурят был… — пояснил дядя Толя. — Ножом мне угрожал. Ну и…
— Ясно, — понятливо покивали менты. — А чего голый?
На самом деле, мужик лежал в трусах, но трусы для иркутского октября — вещь весьма несущественная.
— Так холодно ждать было… — скромно сказал дядя Толя.
Менты посмотрели друг на друга:
— Открывай будку, чё…
Увезли этого вора, как был. Не знаю уж, как там его карьера в дальнейшем сложилась. Над дядь Толей некоторое время незлобиво посмеивались друзья и соседи.
Но дядька был ответственный, а для меня это самое важное.
Я, как положено, провела им экскурсию, в конюшне мы нашли Вовку и обозначать фронт работ пошли уже с ним.
— На ближайшее время, как вы понимаете, объектов мало, — начала я.
— Да тут вообще халява! — бодро воскликнул папа.
— Вот не скажите, — вступил Вова. — Кроме дома у нас ещё сена подкошено, а забор в стадии разметки. Не хотелось бы, чтобы его под шумок у нас подёргали.
Не забор, а сено, понятное дело.
— А оплата сколько будет выходить? — уточнил дядя Толя.
Я потёрла лоб:
— Тут, товарищи, некоторая сложность. Нам сперва должны рассчитать по вашим этим ребятам, кого мы оформляем. На двоих, думаю, рублей пятнадцать-двадцать смена. Хотите — по одному дежурьте, хотите — приглашайте помощников и на них делите. Ближе к осени, когда мы тут расширимся, я буду настаивать, чтоб дежурных было двое. Но пока хозяйство небольшое…
— Это за пятнадцать ночей если по пятнадцать рублей… — прикинул дядя Толя.
— Двести двадцать пять выйдет, — быстро посчитал Вовка.
— И возможность покупать мясную и молочную продукцию у нас в хозяйстве по закупочным ценам, — бодро выложила козырь я. — Всё свежее. Без талонов.
— А пойдёмте, — махнул рукой Вовка, — покажу весь участок. Там и определитесь.
— А я не пойду, можно? — попросила я. — Мне надо с бумажками разбираться, голова кругом идёт…
Но заняться документацией прямо сейчас было не суждено. В юннатском доме внезапно сидела и ждала меня тёть Клара. С «выраженьем на лице». И бабушка рядом, озабоченная. У меня прям сердце упало:
— Что, Алёнка передумала⁈ Не хочет?
— Да не-ет! — тётя Клара махнула рукой. — Нормально всё. Я про другое пришла, а мама вот говорит — с тобой надо решать.
В воздухе повис большой вопрос.
— И что? — осторожно уточнила я.
— Да я хотела Валентина водителем сюда устроить…
— Совместителем, что ли? — удивилась я. — Так не получится. Тут нам надо, чтоб водитель всегда рядом был. У него и рабочий день из-за этого прописан ненормированный, мало ли, когда потребуется ехать.
— Нет-нет, не совместителем! — тётя Клара снова всплеснула руками. — Хочу я, чтоб он с катафалка ушёл.
— Пьют они там много, — сурово вставила баба Рая.
Да, дядь Валя работал водителем в похоронном бюро — единственном на весь город. То ли стрессы, то ли ещё что, но пили они там реально по-чёрному.
— М-да, — пробормотала я, — так и инсульт заработать недолго.
Что, кстати, при такой интенсивности «нагрузок» и случится лет через… семь, кажется? Нет, случилось там. А тут…
— А он сам-то вообще-то хочет? — с сомнением спросила я. — Или вы, как в детском саду, за ручку его приведёте?
— Да он, вроде, и не против, но… Я Сашу попрошу ещё, чтоб с ним поговорил.
— Значит, так! — я встала и заходила по комнате.
Бабушка с тёть Кларой следили за мной, как две кошки за маятником. Ссориться с роднёй мне категорически не хотелось. Но и брать на себя обузу в виде ненадёжного человека… Хотя именно что на работу дядь Валя выходил как часы, а вот после… Мда. Как быть-то?
— Н-ну… Во-первых, вы в курсе, что в случае перевода он сразу потеряет классность?
Была в СССР такая штука как класс водителя. Классность давала дополнительный процент к зарплате. Второй класс — плюс десять. Первый — аж плюс двадцать пять от оклада. Но только если шофёр работает на одном и том же предприятии без перерыва стажа, аварий и косяков! Перевёлся — начинай по новой, с третьего класса.
Тётя Клара грустно сложила рот сковородником. Что, совсем, что ли, плохо?
Да бли-ин! Вечно меня моя добрость подводит!
— Допустим, сверхурочка сможет несколько компенсировать ему потери. Но. Мне нужен сотрудник, который будет выходить по удобному мне расписанию, даже если в официальных документах написано совсем другое. Условия будут такие. В восемь утра быть здесь, потому что случиться может всякое, мне нужна гарантия мобильности. В отдельные дни, если требуется — и раньше. Выходные могут быть подвижными. Иногда посреди недели. Иногда в таком порядке, что он здесь на участке своими делами занят, а потом надо ехать, и мы едем. Иногда вообще без выходных. И отпуск, скорее всего, также будет разбитый. Если захотите поехать отдыхать, договариваться надо будет заранее, чтобы я нашла замену. Трезвым быть, как стекло. И никаких за́пахов — ни перегара, ни сигарет.
— Да он как раз курить бросил недавно, — растерянно пролепетала тётя Клара.
А, точно! В какой-то момент все мои дядьки дружно решили, что курево — идея дурацкая, вредно, да и дорого. Компания, что ль, по предприятиям какая-то была агитационная? Не знаю. И пить, кстати, сильно умереннее стали. Может, возраст?
— Он в отпуске до какого?
— Так только пошёл, почти три недели ещё.
