солдат словил пулю или осколок. Прохожу дальше и нахожу, наконец, живых людей.
Три солдата, двое перевязывают руку третьему. Рядом сержант, осторожно выглядывающий из щели в бруствере.
— Эй, бойцы!
Секунда, и в меня утыкаются три винтовки. После осколков не пугает совершенно, но я приподнимаю руки.
— Спокойнее. Я из мглы вышел только что. Что происходит? Кто с кем воюет?
Солдаты переглядываются, а сержант отвечает.
— Из мглы никто не выходил! Кто ты такой?
Вздохнул, опуская руки и выпрямляясь.
— Я не из ваших товарищей, это вы сами видите. Если бы приполз с той стороны — не задавал бы тупых вопросов. Ещё варианты?
Прямо за окопом грохнул взрыв. Что-то прилетело мне в лицо и резко защипало глаз. Осколок! В глаз! Не хотелось лезть грязными руками, но железку я аккуратно вытащил. Так, крови нет. Вижу травмированным глазом плохо, но вижу. Заклинание исцеления, всё, зрение восстанавливается. Солдаты продолжают перевязывать своего друга, а сержант вытряхивает из одежды землю.
— Королевские войска. Держим восставших, — пояснил он, бросив на меня недовольный взгляд.
Я подошёл ближе и привалился к брёвнам. Осколки не могли мне серьёзно навредить, но ловить их не хотелось совершенно. И ответ удивил. Восставшие? Под столицей?
— Хартию же почти разбили... — озвучил я своё удивление.
Сержант сплюнул в грязную жижу.
— А я не про хартию. Эту ублюдки называют себя республиканцами.
Респуб...? Конрад мёртв, братья начали действовать? Похоже на то. Но надо ещё убедиться, что там за республиканцы. В то же время с королевской армией мне точно не по пути. И что делать? Взять и перейти нейтральную полосу? Не хочу я так свою живучесть испытывать. Закрыться щитом?
Прислушался к себе. И только сейчас вспомнил об Астарте. Отвык от неё за прошедшее время.
«Астарта!» — с затаённой надеждой обратился к привычной спутнице.
Что-то внутри шевельнулось. Я с облегчением выдохнул. Правда, привычного океана силы я не ощущал, энергии плескалось всего ничего, слишком много потратил, пока пробивал путь из мглы.
«Не думал, что скажу такое, но я соскучился,» — признался демонице.
А в следующею секунду получил ментальный удар. Ярость, злоба, безумие. Бессильная злоба. Демон бился в клетке, его давления я ощущал, как человек в доме ощущает бушующую за окном метель.
«Астарта?» — попробовал я обратиться к демонице, не понимая, что происходит.
Демон замер, рыкнул злобно и вновь провалился в ту бездну, из которой вылезал.
Это была она. И она не перенесла изменений. Разума в этом яростном создании я почти не улавливал. Зацикленная на ненависти тварь. В душе поселилось тоскливое опустошение. За свою вечную спутницу я переживал куда сильнее, чем за прочих. Сильнее переживал только за Олимпию, и очень надеюсь, что с ней всё в порядке.
— Эй! — окликнул меня сержант.
— Не эйкай, боец! — рявкнул в ответ. — Ты говоришь с королевским сыщиком!
Сержант вздрогнул.
— А... П-простите, сир. Но...
Он бросил взгляд на мою одежду.
— Там, во мгле, особо за одеждой не поухаживать, — объяснил.
Подошёл и осторожно выглянул, оценивая обстановку. У республиканцев движение, возможно, готовятся к атаке. Осмотрел, насколько возможно, позиции лоялистов, так их, наверное, можно называть. Как-то безлюдно.
— Они сейчас в атаку пойдут, — предупреждаю сержанта.
Убивать не хочется. Просто не хочется, какие-то случайные парни, мне они не угрожают. Обезвредить? А если перестараюсь? Да и среди них раненый.
— Ничего, пусть идут! — храбрился сержант.
Ему страшно, но не хочет показывать виду. Дурак.
— Вас маловато, чтобы отбить атаку.
— Хватит! — уверен боец. — У нас здесь одержимая. Пусть приходят! Она всех зажарит!
Так вот, на что они надеются.
— Как её зовут?
Сержант посмотрел на меня оторопело.
— Я что, дурак, у такой имя спрашивать?
Именно что дурак.
— Ладно, искать её где? Прикрою, если что.
Я глянул в траншею, но дальше шёл резкий поворот, так что видно только стены.
— Не знаю и знать не хочу! Мы специально на самый фланг ушли, чтобы подальше сидеть!
Слух уловил свисток в окопах республиканцев. Мысленно матерясь поспешил дальше по траншеям. Одержимая может устроить много проблем и обязательно устроит, а это лишние трупы. Прислушиваюсь к себе, но не чувствую быстрого восстановления сил. Придётся действовать как есть.
Солдаты в траншеях, стоило мне появиться, смотрели удивлённо, но не пытались остановить или как-то иначе препятствовать. Армия, видишь уверенно прущего куда-то мрачного мужчину — не мешай. Всего скорее это офицер и у него может быть важное дело. Мне приходилось самому задавать один и тот же вопрос: где одержимая.
Не успел, начали падать снаряды, артподготовка перед атакой. Не слишком плотно, даже скорее жиденько. Я поморщился, прикрывая глаза, чтобы не поймать очередной осколок. К счастью, меня всего лишь немного присыпало землёй.
Наконец, я оказался рядом с блиндажом. Из него как раз выходил офицер, уж не знаю, какого там звания, не присматривался.
— А ты ещё...
Задать вопрос он не успел. Я ударил ему в грудь открытыми ладонями, отбрасывая обратно в блиндаж. Шагнул внутрь сам, готовясь принять лицом пару пуль или даже заклинание.
Сначала пули, стреляли из пистолетов, два офицера. Тот, что после моего удара валялся на полу, только начал подниматься, пытаясь выхватить из сбившейся на спину кобуры оружие. Рывком сближаюсь с ним и бью по голове, стараюсь регулировать силу, чтобы не убить. Не проверяя результат, двигаюсь к следующему. Быстро, даже возникает ощущение замедления времени. Осторожный удар в молодое лицо. Совсем пацан ещё.
Заклинание, ударившие в плечо, вызывает сильную боль. Куда больше, чем должно быть от слабенького разряда молнии. Прижимаюсь к стене, уходя с прохода. Блиндаж сложный, на несколько комнат, били из перехода между комнатами.
С улицы врывается солдат, направляя на меня винтовку. Вскидываю руку, ловя пулю ладонью. Свинцовый шарик слегка обжигает ладонь, но не более того. Хватаю какую-то железку, висевшую на стене, и швыряю солдату в лицо, чтобы на время обезвредить. Офицер, прижавшийся к стене с другой стороны от прохода и, видимо, не видевший, как я ловлю пули руками, перезарядил пистолет с явным намерением в меня выстрелить.
Рывком перемещаюсь к нему. Силы у меня достаточно, чтобы мои рывки казались расплывчатым силуэтом. Хватаю за руку, не давая выстрелить, и бью лбом в лицо. Выхватываю пистолет и ударом кулака отправляю отдохнуть. Перемещаюсь к проходу и стреляю в готовившего заклинание одарённого. У моего милосердия есть предел.
Пуля попадает в
