С высоты город, озаренный лунным светом, просматривается неплохо — скопище острых и плоских крыш, редкие огоньки в окнах незапертых ставнями. За спиной и чуточку левее — черный куб замка короля, неживой и безгласный, словно огромная гробница. Впереди — серебряно-синяя лента Хорота, за которой стоят наши гвардейцы. Возле зданий Обители Мудрости заметно мельтешение факелов, значит молодежь вовсю буйствует и веселится… Надеюсь, граф Люксэ направит их энергию в нужное русло. Полуденнее, за дворцом короля разгорается багровое зарево — пожар возле казарм Таброния. Главное, чтобы огонь не перекинулся на другие кварталы.
— Прикажете сигнал давать, ваша милость? — обратился ко мне один из сервентов Латераны, оберегавших драгоценные трубки с горючей смесью.
— Именно. Три синих звезды, две красных, одна белая.
— Сей момент! Посторонитесь, ваша милость!
Человек с нашивками гвардейского сервента на колете установил толстую трубку на треногу, сказал отойти подальше и поджег масляной лампой фитили.
Фф-фух! Режущие глаза комья искрящегося огня взлетели на высоту двадцати саженей, на некоторое время зависли над городом, и начали падать, угасая. Три синих звездочки — прямой приказ пуантенской коннице перейти мосты через реку и занять прилегающие к замку кварталы, уничтожая всех, кто будет сопротивляться. Две красных означают возникшие трудности в полуденной части столицы, туда тоже придется направить военных. Белая говорит о том, что у нас все в полном порядке и Латерана по-прежнему держит поводья в руках.
Нас увидели. Далеко, в полулиге, над берегом возделись пять синих огненных точек — приказ ясен, донесен до сведения командира и начинает немедленно выполняться.
Замечу, что идею использовать кхитайские фейерверки (которыми обычно развлекаются богатые дворяне на праздниках) как систему сигналов, подал Конан Канах, видевший нечто подобное в армии Турана много лет назад. Весьма разумно — куда быстрее любого гонца!
Я постоял на крыше еще не менее квадранса. Видел, как через два ближайших моста в сторону главных кварталов города пошла рысью конная лава. На знаменах мелькали три почти неразличимых полоски — шитые серебром леопарды Пуантена.
Замок короля безмолвствовал, но я примерно предполагал, что именно там происходит. Ворота уже втихомолку заняты Черными Драконами Паллантида, тем более, что подчиненные легата следили за нашими сигналами. Когда подойдут основные силы графа Люксэ, их впустят в хозяйственные дворы и пуантенцы вместе с Драконами займут главные здания замкового комплекса — огромнейшего и очень запутанного здания.
Остальное сделают Конан, Просперо и граф Кертис вкупе с «Беркутами», великолепно обученными захватывать здания, в которых засел обороняющийся противник. И никому нельзя не дать уйти! Особенно канцлеру, который еще сегодня вечером предпочел уехать в свое поместье — будто знал, что ему грозит нешуточная опасность! Впрочем, и за Редриком послан один из наших отрядов со строжайшим приказом — непременно доставить канцлера в Тарантию живым…
— Барон Гленнор, вас срочно требуют внизу! — едва не сбиваясь на крик, ко мне подбежал сервент из числа охранников.
В моем возрасте прыгать через две-три ступеньки уже трудновато, но ради такого дела можно и позабыть о прожитых годах — все-таки творим историю!
У входа в дом меня дожидалась большая группа всадников — кто в черном с серебром («Беркуты», переодетые в гвардейскую форму), кто в темно-синем — личное войско герцогов Пуантена.
— Начинаем, как я понял? — выкрикнул облаченный в колет «Черных Драконов» граф Кертис. Они дожидались своего часа в доме по соседству. — Конница пошла, по сообщениям наемники уже захватывают городские ворота на нашем берегу!
— Начинайте, — кивнул я. — Ну, пускай нам Митра поможет! Кажется, пока все идет по плану.
Отряд с места взял галоп и исчез в темной улице справа — скоро они выйдут на Королевскую, потом на улицу Сигиберта, пройдут мимо памятника Великому королю и очутятся возле боковых ворот замка, которые откроет Паллантид со своими Драконами. В составе отряда я углядел не только Конана, взбудораженного Просперо и прочих знакомцев, но и молодого барона Ортео — постреленыш отказался покидать Кертиса и Конана и напросился на самое горяченькое дело — захотел сам увидеть Нумедидеса. Демон его забери, но как раз из таких романтически настроенных мальчишек обычно толк и выходит! Лишь бы не погиб в самом первом бою!
Город резко изменялся — это было и видно, и слышно. Грохотала по мощеным улицам кавалерия, совсем неподалеку от нас начался бой, со всей сопровождающей сражение какофонией крики, звон железа, ругань. Наши брали кордегардию стражи квартала и встретили отпор. В домах загорались огни, но открывшиеся на мгновение ставни тотчас захлопывались — обыватель труслив, за вилы и топоры не возьмется до времени, пока не начнут грабить его самого. Оно и к лучшему, до рассвета простецам на улицах лучше не появляться, погибнут ни за что.
Итак, мы сделали самый последний ход в Большой Игре. Утро покажет, кто теперь в Аквилонии король, а кто лишился престола.
В одном я уверен — Тарантия наша. Последнее сопротивление мы подавим к рассвету.
Да, Тарантия. Но пока не замок короны.
Нумедидес еще жив, а значит может преподнести несколько неприятных сюрпризов. Митра милостивый, мы же готовили переворот почти шестьдесят дней, предусмотрели все, что только можно было предусмотреть, идеально захватили столицу, уничтожили самые боеспособные боевые части врага загодя…
Убежден, Конан Канах станет королем Аквилонии символично — с восходом солнца. Мы сейчас находимся на тончайшей грани, на лезвии кинжала. И мы сознаем свою силу.
На донжоне замка звонари начали отбивать полночь. Гул огромного колокола разносился в радиусе нескольких лиг, до самых отдаленных предместий Тарантии.
Что же происходит во дворце?…
Глава третья
Граф Эган Кертис
«Да здравствует король!»
— Не заняли мы пока лишь закатную часть замка, — отчитывался перед нами взмокший Паллантид, на плечи коего и была возложена наиболее ответственная часть общего замысла — взять под свое управление дворец. — Сопротивлялись только ликторы его светлости Редрика, оберегавшие канцелярию, пытались поджечь здание. Но мы их оттуда выбили…
Паллантид красноречиво покосился на неопрятную кучу неподвижных тел, кое-как сложенных у дальней стены хозяйственного двора.
