бы не пережил разлуки. Во всем виновата беззаботность его зятя, его леность, его полное безразличие к хозяйству. Все отдано в его распоряжение: плодородная земля, деньги, негры, семена, а он день-деньской валяется в гостиной. Как может человек торчать дома в такое майское утро, когда негры роют лунки для посадки сахарного тростника? Как может он не любить труд, землю, энженьо, где с утра до вечера выжимают сахарный тростник и собирают урожай? Неужели его не волнуют запахи патоки, влажной земли, дождь, солнце, ящерицы, речные половодья? Жена по секрету сообщила ему, что их дочь забеременела. Он обрадовался. Может быть, это заставит зятя взяться за ум. Ребенок требует больших забот, нужно думать о его будущем.
Появилась на свет девочка, а Лула продолжал жить по-прежнему. Видно, ничего не изменишь. И старый Томас окончательно разочаровался. И вдруг снова сбежал Домингос. Он удрал, уведя двух верховых коней. Капитан Томас был уже не таким, как прежде. И все же принял дело близко к сердцу. Как бы стар он ни был, он отправится на розыски своего добра. Зять вызвался поехать с ним. По пути им удалось узнать, что Домингос отправился в сторону сертана. Беглому негру трудно было найти убежище в каком-либо энженьо в долине или скрыться в Гойане. Вероятно, он отправился на плоскогорье, в сертаны. Старый Томас почти не знал этих мест. В Можейро они выяснили, что Домингос был там вместе с каким-то крестьянином из Кампина-Гранде. Им ничего не оставалось, как отправиться в Кампину. Они прекрасно понимали, что в тех краях у них возникнет немало трудностей. В сертане недолюбливали людей из долины. Но старый Томас отстаивал свое право, он хотел вернуть себе то, что ему принадлежало. Они добрались до поселка. Стоял страшный холод, и Томас со своими людьми разместился на ночь в шалаше. Здесь, возле горевших костров, грелись разные люди, направлявшиеся на плоскогорье. Капитан разговорился с одним из возчиков, и тот откровенно сказал ему:
— Вряд ли вам удастся чего-нибудь добиться, Сертанежо не любят чужаков.
На следующее утро Томас отправился в дом одного старика, которого считали самым уважаемым человеком в этих местах. Тот, даже не дослушав его историю до конца, сказал:
— Трудно вам будет, сеу капитан. Очень трудно. Я живу в Кампина-Гранде уже много лет и ни разу не встречал в этих краях вора. Если негр добрался до сертана, то вы, сеньор, его больше не найдете. Здесь свободная земля, капитан. У народа этого края нет межей на земле.
Однако капитан Томас и Лула не признали себя побежденными. Из разговора на ярмарке они поняли, что негр скрывается в Фагундесе, на фазенде какого-то парня, приехавшего из Сеара́. Капитана предупредили, чтобы он действовал как можно осторожнее, так как этот парень — человек горячий. Капитан Томас защищал свое право: негр принадлежал ему и лошади тоже. Он должен их вернуть в Санте-Фе. Вечером добрались они до фазенды. Жилой дом со скотным двором. Самый обычный дом арендатора — из темной глины, с верандой. В дверях стоял человек в рубашке навыпуск и соломенной шляпе. Капитан въехал во двор и спросил, где хозяин.
— Это я, старина.
Капитан показал ему письмо полицейского инспектора, которым он запасся в Пиларе, и рассказал о побеге негра и краже лошадей.
— Старина, вы пришли по ложному следу. Я здесь новый человек. Приехал из Сеара, чтобы зарабатывать на жизнь своим трудом. А вы приехали ко мне искать беглого негра и краденых лошадей?
Капитан объяснил, что приехал не для того, чтобы ссориться. Он просто хочет вернуть себе свою собственность. Это его право.
— Все, что вы говорите, справедливо, старина, совершенно справедливо. И я не оспариваю вашего права. Но почему вы приехали именно ко мне? Выходит, я прячу краденое, так, что ли? Это уже оскорбление!
Капитан разговаривал вежливо, стараясь избежать ссоры. Но тут вмешался зять и все испортил: он повысил голос на сертанежо. Тот обозлился. Два негра с изумлением смотрели на своих господ, которые разрешали какому-то парню так непочтительно с ними говорить.
— Молодой человек, я вас не знаю, я разговариваю с капитаном Томасом, который разыскивает беглого негра и украденных у него лошадей. А вы кто такой?
— Это мой зять.
— Ну что ж, тогда пусть помолчит. Я хочу говорить со стариком. Для меня он уважаемый человек.
— Мы здесь не для того, чтобы нас оскорбляли, — возмутился Лула.
— Кто же здесь кого оскорбляет? Выходит, вы приходите ко мне искать беглого негра, и я же вас оскорбляю? Обратная дорога вам известна, старина, — я вас не задерживаю. Если вы приехали сюда оскорблять меня, то скатертью дорога.
Подошли двое кабр с кинжалами за поясом.
— Эти два человека прибыли из Брежо, они ищут беглого негра. И думают, что он прячется именно здесь.
Капитан Томас пояснил:
— Не совсем так, сеньор, в Кампине мне сказали, что негр останавливался на этой фазенде.
Сеу Лула закричал срывающимся от возмущения голосом:
— Мы не какие-нибудь бродяги!
— Я знаю, что вы люди порядочные, владельцы энженьо. Все это так. Но криком вы здесь ничего не добьетесь, молодой человек. Будь я на месте капитана, я бы заночевал вон под тем деревом и подождал бы рассвета. Если хотите закусить, то я могу предложить вам несколько тарелок простокваши. А вот беглого негра и краденых лошадей у меня нет.
Один из кабр громко захохотал. Капитан взглянул на зятя и сказал хозяину энженьо:
— Ну что ж, сеньор, если так, извините меня. Мы уезжаем. Будете в наших краях, в долине, заезжайте ко мне. Мой дом к вашим услугам!
— Доброго вам пути, капитан. Вон там, под тем деревом. Чем богаты, тем и рады. Вы, господа, люди знатные. А я всего-навсего бедный сертанежо.
Капитан перебросился несколькими словами с зятем, и они выехали на дорогу, которая вела в Кампину. Поднявшись на плоскогорье, они увидели огромное дерево, под которым сделали привал. Первым заговорил зять:
— Скверные люди! Я уверен, что негр у них.
— Я тоже так думаю, но с сертанежо шутки плохи. Сразу видно, что этот кабра не здешний. Он сам смахивает на конокрада. По тому, как он нас встретил, можно догадаться, что эта фазенда — пристанище для воров, которые едут с юга Пернамбуко в сертан.
Сеу Лула чувствовал себя униженным. Ему не спалось. В лесу рыскали звери, слышались ночные шорохи. Негры похрапывали, капитан лежал в стороне, завернувшись в одеяло. А сеу Луле не спалось. Он думал об отце, который, точно дикий зверь, скрывался в
