звали Валерий, два больших, в голубых шинелях до пят, отправлялись рано утром на службу, громоздкие, с портфелями, опять же, повторяю, в голубых шинелях, это важно – такая у них была форма, задолго до того, (был такой момент в истории СССР), когда всех офицеров Советской Армии одели в голубые.
Так вот, Позины держались особняком, их боялись и с ними не разговаривали, с военными прокурорами, и они с нами не разговаривали, словно между нами и ими был прозрачный колпак из плексигласа.
Женщина их, мать младшего и жена старшего, тоже держалась особняком, провожала их в дверь и тотчас пряталась в квартире. В отличии от нас (у нормальных офицерских семей были у каждой семьи – комната, у них была квартира). Так они и жили в своей черте оседлости остракизма. «Особисты», – угрюмо говорили им вслед наши соседи, – обыкновенные офицеры Советской Армии. Когда в центре города отстроили дома, Позины быстро исчезли от нас, переселились в центр.
Они уж давно умерли, там, на Украине, в городе Харькове, так я думаю.
Прокуроры, я уже тогда заметил, – особые люди. Гордые, высокомерные, они пользовались в советском обществе репутацией недосягаемых и неприкасаемых. Простые смертные, мы испытывали к ним чувство, которое я бы назвал благоговейный ужас.
Такой же ужас вызывали, я предполагаю, в средневековье, палачи. Ну там, красная рубаха, кажется, им доставались вещи казнённого. Гумилёв писал «…в красной рубахе, с лицом как вымя /Голову срубит палач и мне…» и всё такое прочее.
В буржуазной России (в ней мы живём с вами с 1991 года) прокурорской братии не удалось избавиться от ореола благоговейного ужаса.
Они и внешне поразительны, вы присмотритесь только!
Некоторые неестественно бледны, неестественно худы как кащеи, кто-то кособок, у других выпирает кадык. А есть и непомерно тучные. Одни в глаза окружающим стараются не смотреть. Проскальзывают тенями. Другие же высокомерно шествуют, всех нас презирая.
Если мелкие прокуроры имеют право продлить тебе срок содержания под стражей на пару месяцев, то замгенпрокурора до года, а сам генеральный прокурор на целых два года.
Почувствуйте, что называется, разницу, два года ещё до суда. И потрепещите немного, как обвиняемые трепещут.
Семерых нацболов за мирную оккупацию Министерства экономического развития в Тверском суде прокурорил прокурор Цвигун. Я помню его – человек демонстративно читал газеты на заседаниях суда, и на меня всё поглядывал, сидящего в зале. Позднее из газет я узнал, что он предлагал арестовать меня прямо в зале суда.
Закончил он истерикой после приговора, когда у прохода от Тверского суда к метро Цветной бульвар его встретили матери только что осуждённых, каждому по семь лет, наших парней. «Я ненавижу вас!» – кричал он прижавшись спиной к стене. И обвинял нацболов в расстреле своего белогвардейского дедушки.
Надо отдать должное прокурорской же верховной власти, его тотчас уволили тогда. Может быть ещё и потому, что истерику сумели снять телеканалы.
Есть такая картина Пьеро делла Франческа «Святая Елена пытает еврея Иуду».
Дело тут в том, что Святая Елена (жена императора Константина) разыскивает крест Спасителя, явилась в окрестности Иерусалима. И этого «еврея Иуду» только что на блоке вынули из кадки с водой. Пытают ведь. Так Святая Елена в подобии чёрной бескозырки на голове и в голубой (!!!) робе, для меня олицетворение Прокурора. И Прокурорства.
Ну, это для меня. Следует принимать во внимание личность смотрящего на работу делла Франчески.
В 2014 году появилась в Крыму храбрая такая былиночка в голубом прокурорском мундире. Тростиночка ещё, не только былиночка, переломить такую, казалось бы, пара пустяков. Но она храбро обрушивалась на Киев и не побоялась стать прокурором Крыма.
В крымском контексте она нам всем в России понравилась. И за её миловидность былиночки, и за твёрдость.
Я решительно приветствовал её появление и заявил, что она удавшийся, выразительный представитель резкого нового поколения русских чиновников, не лезущих в карман за словом. Кроме былиночки-тростиночки я тогда назвал ещё Онищенко и генерала Маркина из СКР. Позднее я присоединил к этим трём ещё Захарову из МИДа.
Первый камень по имиджу былиночки запустила она сама.
Первым камнем послужил портрет Николая II, с которым на животе она вышла в Крыму на шествие «Бессмертный полк». Многие из нас вспомнили расстрел рабочих на Дворцовой площади 9 января, Ленский расстрел, Русско-Японскую войну, Ходынку и были мы недовольны. Николай II есть в русской Истории, от него не отделаться, всегда будет, но зачем с ним выходить, объединяя его с героями ВОВ? Демонстрацию рабочих велел же расстрелять, а сам перед девятым, ещё шестого января трусливо сбежал в Царское Село…
Тростиночка затем переехала в Москву, избравшись в Государственную Думу. Ну, честолюбие проявилось, амбиции проявились. Тростиночка полезла во власть.
В Москве она натворила и продолжает вытворять такое, что я от неё отказался. Ну нельзя так выражаться «…история Святого Государя Николая Второго», нельзя. Две третьих общества у нас против этого святого, не против других святых. И Господа почитаем.
Она теперь выступает в роли Святой Елены, та тоже была блондиночка, уж не знаю, тростиночка ли, метафорически, что называется, окунает людей в кадку с водой, воспользовавшись блоком государства. Теперь вот за фильм «Матильда» взялась, треплет его и его произведших, блюдёт святость святого государя.
Ещё мне не нравится её голос, такой слаборазвитой обиженной пятиклассницы.
31 января 2017 г.
Примечания
1
Запрещенная в России организация.
