Я бросил взгляд на пленных, которых десантники сгоняли в кучу. Потом посмотрел на Скегги, кивнул на республиканцев и приказал:
— Расстрелять!
— Есть! — командир десантной роты кивнул.
Наших пехотинцев подгонять не требовалось. Они вскинули автоматы и открыли по пленным огонь. Республиканцы пытались просить о пощаде, но никто их не слушал. Взаимная ненависть между двумя народами, особенно на фронте, достигла небывалых величин. Никто и никого щадить не собирался. На мольбы пули. Трупы в соседний овраг. А место, где обнаружили убитых некомбатантов, отметили на картах и координаты были переданы в штаб. Попутно произвели видеосъемку, доказательства жестокости врага нужны.
— Воздух! — кричит наблюдатель.
Следом моя команда:
— По машинам!
В небе снова вражеские бомберы. Однако они покружили вокруг рощи и ушли. Наверное, не поняли кто мы, свои или чужие. После чего моя рота и десант продолжили марш на север. Мы догоняли свой батальон и вскоре вступили в новый бой.
39
Близился вечер, и мы находились на окраине Алагира, в который смогли прорваться. Первая рота без четырех машин, потерянных днем при штурме очередного поселка, по приказу комбата ушла вперед поближе к центру, а мой "Берсерк" замер на какой‑то площади. Вражеский боец разрядил в нас одноразовый гранатомет и повредил каток. Гусеница размоталась и самостоятельно не выбраться. Несколько десантников неподалеку, парни нас прикрывали и за это им огромная благодарность. Если выберемся, с меня ящик рома. Но это только в том случае, если уцелеем, а сделать сие не просто.
Стерев с рассеченного лба кровь, я вызвал на связь техников:
— "Один — один" вызывает "Буйвола".
Ответ сразу:
— "Буйвол" на связи. Слушаю тебя, "Один — один".
— В квадрат 56-0 нужен тягач. Мне гусеницу размотали и катки сбили.
— Знаю, где это. Но выслать эвакуатор не могу. Между нами трехэтажный дом. Там вражеская пехота с гранатометами.
— Так пошлите пехоту. Пусть выбьют сволочей.
— У меня никого нет.
— Понял тебя, "Буйвол". До связи.
— Держись, "Один — один".
Я переключился на комбата. Хотел попросить пехоту. Но он сразу ответил отказом. Идет бой и противник наседает. Каждый боец на счету, а подкрепления отстали. Гвардейцы и мотострелки с трудом сдерживают вражеские танки, и как бы нам не пришлось отступать. В общем, крутись, как знаешь, Юра.
Что делать? Ждать помощи нельзя. Сам о себе не подумаешь, никто не подумает. Нужно выбираться, и я принял решение сходить на разведку к тому дому, о котором говорил "Буйвол". Если там республиканцев немного, можно попытаться захватить здание. В противном случае надо готовить танк к подрыву и искать пути отхода. Комбат ясно дал понять, что мы можем отступить. Значит, при таких раскладах придется бросать "Берсерк" и драпать.
— Костя! — я позвал Самохина.
— Да, командир!
— Хватай автомат и гранаты. Пойдем в гости к республиканцам. Готов?
— Всегда готов.
— Отлично, — я достал свое оружие и окликнул Сигватссона: — Валера!
— Здесь!
— Остаешься за старшего. Береги танк и не подпускай вражескую пехоту. При малейшем подозрении, лупи из пулемета.
— Есть, командир.
Покинув "Берсерк" мы с Самохиным проскочили открытое пространство и вбежали в подъезд разрушенного дома. Здесь были десантники, и я задал вопрос:
— Кто старший?
К нам подошел средних лет боец в кирасе и доложил:
— Сержант Гальяни, господин капитан.
— Сколько у тебя бойцов?
— Шестеро. Из них два имеют ранения.
— Раненых оставляешь здесь. С ними одного солдата. Остальные пойдут со мной. Пощупаем республиканцев.
— Господин капитан, нас мало… — сержант замялся.
— Отставить! — я оборвал его, но сразу сбавил тон и хлопнул Гальяни по кирасе: — Слушай меня внимательно, сержант. Город можем не удержать, а танк бросать нельзя. Время поджимает и если не подойдут тягачи, конец нам. Усек?
— Да, — он кивнул.
— Тогда за мной.
Короткими перебежками мы обогнули площадь, и выдвинулись на соседнюю улицу. Мой "Берсерк" прошел по ней час назад и дом, в котором затаились вражеские стрелки, совсем рядом. Здание самое обычное, с двумя подъездами.
— Готовы? — я посмотрел на десантников и Самохина.
— Так точно, господин капитан, — за всех ответил сержант.
— Это правильно, бойцы. Или мы республиканцев прикончим или они нас. Запомните это и стреляйте без сомнений. Главное сразу ошарашить противника, подавить огнем и сломить волю к сопротивлению. Я пойду первым.
Коротким броском, прикрываясь дымом от горящего бронетранспортера, мы подбежали к двери здания. Что в нем было раньше не понятно. Скорее всего, какое‑то управление городской администрации. Кругом мусор и битое стекло, а внутри голоса. Противник рядом и, приоткрыв дверь, я метнул внутрь гранату Ф-1, а затем присел.
"Раз. Два. Три. Четыре. Пять".
Отсчет пошел и когда я досчитал до шести, граната взорвалась, а затем послышались крики. Кого‑то осколки зацепили. Пора.
Короткоствольный "тимур" в руках. Ствол смотрит вперед. Я вошел и разглядел республиканцев. В холле дым и пыль, но очертания людей четкие и палец потянул спусковой крючок.
Автомат задергался в руках, отдача слабая, и стрелять легко, это не АКМ. Пули прошлись по залу и республиканцы попадали. Рожок опустел, и в этот момент в комнату вбежало еще несколько вражеских солдат.
"Как не вовремя", — меняя магазин, подумал я, но десантники были рядом и они не подвели.
Сержант Гальяни встал на колено и начал бить короткими очередями. Рядом с ним Костя Самохин. А остальные бойцы кинулись в соседнее помещение и тоже начали стрелять, наверное, кого‑то обнаружили.
— Не останавливаться! — сменив магазин и передернув затвор, я увлек за собой Гальяни и Самохина.
Следующая комната и лестница наверх. Лоб в лоб сталкиваемся с республиканцами, которые спешили на звук выстрелов, и первыми огонь открыли мы. Всего на секунду опередили нордов, а в бою это очень большой срок.
Очередь из моего "тимура" превратила лицо вражеского солдата в кровавую бесформенную маску и он упал. Рядом с ним рухнули его товарищи, которых прикончили сержант и Самохин. Останавливаться нельзя и мы побежали наверх.
Слева проход и там слышен характерный звук передергиваемых оружейных затворов. Из сумки вытащил еще одну гранату. Чеку долой! Дверь приоткрыл, увидел республиканских солдат и забросил начиненное смертью стальное яйцо к ним.
Прижался к стене. Отсчет. Крики. Подрыв.
Гальяни с ноги отворил дверь и сразу высадил половину рожка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
