Парлус ощутил, что лоб у него влажный и по виску сбегает теплая струйка. Потрогал, взглянул на пальцы: кровь. Кирпич или обломок камня, а он и не заметил…
На месте Храма Правосудия, который испокон веков считался в Панадаре символом незыблемости и постоянства, громоздились руины. Шум стих, небо постепенно приобретало естественную сиреневую окраску: боги либо переместились в иное измерение, либо продолжали выяснять отношения, не обременяя себя телесными оболочками.
Повернувшись, адвокат побрел, пошатываясь, по проспекту. Прежде всего – к целителю, негоже человеку его профессии ходить с разбитой головой!
– Не желаете паланкин, господин?
С помощью неловкого раба Парлус забрался в наемный паланкин. Назвал адрес. Вот теперь голова заболела… Но это мелочи, ибо его мучил куда более существенный вопрос: должен он считать этот процесс проигранным или выигранным?
Глава 14
Закутавшись в плащ, Шертон неподвижно стоял у стены многоэтажного казенного здания, опоясанного колоннадой, и прислушивался к разговору должностных лиц из Департамента Жертвоприношений, расположившихся чуть поодаль.
– Ее тела там нет. Все разгребли, больше негде искать. Видимо, Нэрренират ее забрала.
– Но эскалаторы не работают! А Нэрренират в ярости, даже больше, чем до сих пор. Ее невозможно умиротворить.
– Значит, девчонку сожрал Ицналуан. Чтоб этих Фоймусов…
– Ну-ну, не стоит…
– А вы не знаете? Фоймус лишен полномочий и неприкосновенности и выведен из состава Палаты. Кое-кто долго ждал такого шанса… Фоймусу грозит суд, изгнание и конфискация имущества.
– Вряд ли. Это не пройдет.
– В счет возмещения ущерба, нанесенного государству разрушением Храма Правосудия. С такой формулировкой пройдет. Ведь это его супруга призвала Ицналуана!
– Однако Мервон и Золиний теперь наберут силу, раньше Фоймус зажимал их.
– Это да…
Чиновники перешли на таинственный шепот. Не замеченный ими Шертон скользнул в сторону.
В воздухе висел целый рой шарообразных магических светильников, рассеивающих ночную тьму. Вокруг руин копошились, как муравьи, темные фигурки рабов. Маги, тоже принимавшие участие в аварийных работах, устроились на богато украшенной платформе с креслами, которая парила над руинами. Середину проспекта Неумолимой Длани загромоздили кучи обломков и строительного мусора.
Работы по разборке завала продолжались четверо суток. Если б не магия, на это дело ушло бы несколько месяцев.
…В тот день, когда Роману судили, Шертон с утра занял свой пост на крыше семиэтажного жилого дома и долго ждал. Около полудня издали донесся грохот, небо потемнело и приобрело странный багровый оттенок, над крышами заблистали магические молнии. Лепестки чаш-ловушек на башнях беспокойно задвигались. Вскоре эти явления сошли на нет, вновь сменившись обычным сиреневым полднем. А Шертон продолжал ждать, он проторчал в засаде до сумерек.
Спускаясь впотьмах на улицу, он тщетно пытался угадать, в чем дело: нанятый им адвокат выиграл процесс, или суд не уложился в один день?
Парлус ждал его в своей конторе. С забинтованной головой, с остатками почти рассосавшегося синяка под глазом. Отдельные участки кожи на его загорелых руках и лице выделялись нежно-розовыми пятнами: так выглядят места, недавно исцеленные.
– Кто это вас? – нахмурился Шертон. – Люди Клазиниев и Фоймусов?
– Так я и думал, что с первого раза не угадаете! – криво усмехнулся адвокат.
В течение последующих четырех дней Шертон почти безотлучно дежурил возле развалин Храма Правосудия. Тут постоянно присутствовала большая группа чиновников из Департамента Жертвоприношений – они походили на стаю псов, подстерегающих добычу. Несмотря на свою антипатию к ним, Шертон сейчас видел в них отчасти союзников. В окрестностях также слонялись некие личности, слишком мускулистые и тренированные для обыкновенных зевак. Их рассеянный вид мог обмануть неискушенного наблюдателя, но не Шертона. Наемники Клазиниев и Фоймусов. Видимо, чиновники их тоже заметили и сделали выводы, потому что вокруг руин поставили оцепление из стражников и магов-учеников.
Теперь оцепление сняли, чиновники пошли прочь, продолжая тихо переговариваться. Все. Завал разобран, спасательные работы завершены.
Платформа с магами медленно поплыла над улицей. Свисающая позолоченная бахрома поблескивала в свете фонарей.
Мимо Шертона прошли двое рабов с носилками, вывалили битый камень в дальнюю, самую маленькую кучу и потащились обратно.
Запахнув плащ, надвинув поглубже капюшон, Шертон нырнул в неосвещенный боковой переулок. Если Романа до сих пор жива, искать ее надо в Нижнем Городе.
Ректор был недоволен Арсением: друг занимается, мягко говоря, не тем, ради чего его сюда пригласили! Он даже не посочувствовал ректору после случившейся в университете некрасивой истории с убийством. Наоборот, высказался в том роде, что, мол, если ты не хочешь разделаться с насущной проблемой, она рано или поздно сама с тобой разделается. Ну какие там проблемы, ведь ему уже объясняли, что в Императорском университете свои традиции, освященные минувшими веками, и не нам их ломать… Не понимает!
– Эта самая первокурсница, как ты ее зовешь… Регина?.. Ромея?.. А-а, все одно, между девчонками никакой разницы… Так вот, Арсений, она патологический преступный тип, есть такие, – попытался вразумить друга профессор Ламсеарий. – И ничего тут не попишешь! Десять человек ни за что убила.
– Двоих, – занудно уточнил Арсений.
– Ну да, двоих, – поморщился ректор. – Ох, все в голове запуталось… Это же это, как его… Патология!
– Венцлав, ты будешь очень шокирован, если я признаюсь, что сделал бы на ее месте то же самое? – суховато усмехнулся Шертон.
– Ну, ты сравнишь… – пробормотал тот обескураженно. – Ты другое дело, не сравнивай! А девчонка должна быть как девчонка, понял? С тобой ясное дело… От тебя, Арсений, никто и не ждет ничего другого!
Сейчас Арсений целыми днями где-то пропадал, словно совсем позабыл о старой дружбе. Ректор велел трем смышленым рабам следить за ним, да разве ж за ним уследишь! Для острастки он прописал рабам, не справившимся с поручением, порку, а сам начал думать, как бы ему с Арсением сладить.
Вот-вот вернутся контрабандисты, которые увезли в Одичалые Миры Тубмона, и надо устроить так, чтобы Шертон не девчонку свою искал, а отправился за шкатулкой. После долгих размышлений в затуманенном лекарствами сознании ректора зародился план. Очень хороший план. Должно сработать.
Титус поправлялся. Его левый глаз по-прежнему видел хуже правого, левая щека представляла собой сплошной рваный багровый рубец, зато боль ослабла, температура спала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
