Чем же объясняется запрет на использование бережно в приведенных выше и подобных им контекстах? – Очевидно, что он исходит не от логики (как в случаях типа *бережно взорвать дом) и не от грамматики (как в случаях типа *бережно раздвинуть ветви барбариса), а от комплекса норм, сложившихся в сфере речевого этикета на основе центральной для этой сферы категории вежливости. Определяя и предписывая разнообразные формы выражения вежливости по отношению к собеседнику, эти нормы требуют предельной сдержанности в использовании таких форм в речевой области говорящего. В репертуаре форм вежливости (наряду с уменьшительными существительными, глаголом кушать и др.) должно занять свое место и наречие бережно, а также другие представители его словообразовательного гнезда. Постоянно желая своим друзьям и близким беречься и говоря им – Береги(-те) себя!,[99] мы только в ответ на особенно настойчивые пожелания такого рода и с вынужденной самоиронией можем ответить: – Хорошо, не волнуйтесь, я буду / постараюсь беречься. И все же – беречься, а не беречь себя! То же при инклюзивном «мы», когда говорящий имеет в виду прежде всего других и лишь в последнюю очередь себя: «Мы недостаточно бережемся. Надо быть осторожнее» (Б. Пастернак. Доктор Живаго, 1, V, 9), как и в тех случаях, когда говорящий отводит интенцию этого действия от себя и перекладывает ее на внешний – достаточно авторитетный (например, врачебный) источник: – Я должен / мне предписано беречься. Во всех же остальных ситуациях мы этот глагол по отношению к себе использовать не можем, не рискуя уронить себя в глазах окружающих.
То же относится и к бережно, и потому можно было бы сказать, что это наречие характеризует действия, совершаемые только в пользу другого (лица или предмета), тогда как осторожно, обозначая то же, что и бережно, может характеризовать действия, совершаемые субъектом также в пользу себя.[100]
И этим также объясняется крайне ограниченная употребительность его в современном русском языке, что свидетельствуется данными частотных словарей, особенно показательными при сопоставлении бережно с осторожно – его основным партнером. Так, в частотном словаре [Штейнфельдт 1963] бережно вообще отсутствует (осторожно – 15), а в словаре [Засорина 1977] характеризуется цифрой 19 (при осторожно – 93).
Все словоупотребления бережно, которые выходят за описанные выше границы и воспринимаются нами как противоречащие сложившимся и интуитивно осознаваемым нормам (свидетельствуя тем самым, что эти нормы – реальность, а не исследовательская фикция!), могут объясняться трояким образом:
1. Индивидуальной бессознательной ошибкой говорящего / пишущего: «Она задумчиво двигалась перед зеркалом, мягкими плавными движениями бережно <следует: осторожно> красила губы» (В. Ермолова. Мужские прогулки). – Поскольку «бережно красить губы» может пониматься только как ‘красить губы таким образом, чтобы не испортить их рисунок’, использование бережно можно было бы считать семантически оправданным. Однако поскольку «она» и «губы» связаны отношением «целое – его неотторжимая часть», использование бережно запрещено. Ср. также: «Все-таки рана болела, и он, сжав зубы, бережно наступил на левую ногу» (В. Быков. Карьер).
В приводимом ниже примере нарушено другое требование – требование единства объекта действия и объекта «бережного отношения»: «Всякие радиоприемники, конечно, были запрещены в наших бараках, так же, как книги и газеты. Однажды я нашел кусок газеты, обрывок газеты, запачканный мылом, близ палатки парикмахера. Я бережно вытер мыло и прочел шепотом странные слова…» (В. Шаламов). Ср. также в ситуации «объектной неопределенности»: «Щапов бережно вытер блестящее лезвие о рукав ватника» (В. Кузнецов. Дальний поиск, 1).
Ср. также случаи, где использование бережно при глаголах рассматривать, разглядывать, как будто нарушающее жесткую современную норму, может быть подсознательно мотивировано другим, прямо названным в контексте или только подразумеваемым указанием на физическое действие, способное «причинить вред объекту»: «Бережно, внимательно рассматривает Ульянов поднятые со стула ленинские пальто и кепку, надевает их на себя» (Известия, 28 января 1988 г.); «Молодые долго, бережно разглядывали орден…» (Б. Васильев. Красные жемчуга), где бережно предполагает, что разглядывали орден, держа и поворачивая его в руках…
2. Сознательным нарушением нормы, которое используется как художественный прием в тех или иных художественных целях. Ср.: «Он снял картуз, величественно провел рукою по густым, туго завитым волосам, начинавшимся у самых бровей, и, с достоинством посмотрев кругом, бережно прикрыл опять свою драгоценную голову» (И. С. Тургенев. Свидание). «Офицер, с бережно зачесанными кверху усами, холодно мерял привычным глазом неумолимо сокращающееся расстояние…» (А. Серафимович. Похоронный марш). – Ненормативное бережно здесь входит в широкий круг использованных авторами средств иронии и отрицательной оценки.
3. Диахронически, т. е. тем, что мы имеем дело с проявлением другой нормы, принадлежащей предшествующей эпохе. Ср.: «Лишь змея, / сухим бурьяном шелестя, / Сверкая желтою спиной, / Как будто надписью златой / Покрытый донизу клинок, / Браздя рассыпчатый песок, / Скользила бережно – потом, / Играя, нежася на нем, / Тройным свивалася кольцом…» (М. Ю. Лермонтов. Мцыри, 22, 1839); «Акулина бережно притворила дверь и потом нагнулась к уху старика…» (В. А. Сологуб. Старушка); «Михаила Михайлович бережно подошел к комнате, в которой находилась Прасковья Ивановна, тихонько отворил дверь и увидел…» (С. Т. Аксаков. Семейная хроника); «Из-за лип от подвала было видно, как он бережно подкрался к крайнему флигельку…» (Г. П. Данилевский. Сожженная Москва, XXVI); «Илья прислушался к его шагам, бережно миновал церковь, прилег за оградой и снова стал слушать» (там же, XXIX); «Он встал и бережно сделал несколько шагов…» (там же); «– Вы слышали, – спросил колонист, выходя на крыльцо, – странное известие? – Нет, не слыхал, – ответил полковник, бережно запирая за собою двери…» (Г. П. Данилевский. Беглые в Новороссии); «В платочке, бледная, тихая, Оксана пугливо и бережно спускалась с своей вышки…» (там же); «– Ступайте, только бережнее, тут будет опять канава, а дальше мостик…» (Г. П. Данилевский. Воля); «Лишнего люда, толковал старик, бережно отворяя дверь, Николай Иванович-то не приказали пускать…» (В. П. Бурнашев. Воспоминания, 1836–1837); «Я вышел в переднюю залу, а старик-слуга снова запер бережно дверь на ключ…» (там же); «Я начала засыпать, вдруг услышала шорох, открыла глаза и вижу, он проходит бережно, с остановкой, мимо дверей спальни, чтоб не разбудить меня…» (Записки Николая Ивановича Греча, 1849); «Когда бабушка была не в духе, матушка ходила на цыпочках, бережно, без шума затворяла дверь….» (Д. В. Григорович. Литературные воспоминания, I, 1880 – 1890-е). То же – с сознательной или подсознательной ориентацией на отжившую норму – у архаиста А. Югова: «В сумерках, бережно постучавшись, явился неожиданный гость: Саша Гуреев» (Страшный суд).
Именно в этом ряду должны рассматриваться приведенные выше аксаковские и пушкинские словоупотребления бережно, в том числе и открывающий статью пример с «гусем», «ступающим» «бережно на лед». В этом последнем случае, как и во всех остальных, мы – в соответствии с современной фактической нормой – можем воспользоваться только наречием осторожно.
И понятно почему: в пушкинском тексте: а) при непереходном глаголе «ступать» нет и не может быть распространяющей формы винительного падежа прямого дополнения; б) косвенное дополнение «на лед» не может пониматься в значении «объекта бережного отношения и потенциального причинения вреда»; в) такой объект не назван, а лишь подразумевается, оставаясь при этом не вполне определенным: «ступает бережно на лед» – ‘ступает так, чтобы не повредить лапки’? или ‘ступает так, чтобы не упасть’? и, наконец, г) и в том и в другом случае «объектом бережного отношения» оказывается сам субъект действия – как физическое целое или как его неотторжимая часть. Показательно, что А. В. Дружинин, восторгаясь зимними картинами в «Евгении Онегине» и пересказывая по памяти фрагмент с «гусем», едва ли вполне осознанно заменил пушкинское «бережно» соответствующим новой, тогда еще только утверждавшейся, норме «осторожно»: «…Мужичок с триумфом несется по новому пути на дровнях; на красных лапках гусь тяжелый осторожно ступает на светлый лед, собираясь плавать, скользит и падает к полному своему изумлению…» (А. В.Дружинин. А. С. Пушкин и последнее издание его сочинений // Библиотека для чтения. 1863, № 3, отд. 3; см. то же: А. В.Дружинин. Литературная критика. М., 1983. С. 61).
