— Изначально я занимался простой работой, тренировался и осваивал рабочие снаряды. Выяснилось, что мечом я не владею, а вот цепами или кинжалами — великолепно. Я мог забраться почти на любую стену и поступил в свой первый караул на городских стенах по найму наместника короля. Работа как работа, скучная и не сложная. Около недели я бил там баклуши и знакомился со стражниками и другими наемными группами. Жизнь стала налаживаться. Стражники не просто служивые — это новостные пергаменты, если уметь их читать, а уж, сколько людей проходят через ворота, это море информации и знакомств. Сего одна неделя на стене, а я уже знал практически все, что касалось внешней стороны города и восточного дозора. Ремалит — учредитель гильдии, решил, что я там засиделся, и вывел меня со стены на городские улицы.
— К тому моменту я имел много знакомых и даже собрал немного денег. Церквей я понятное дело старался избегать, поэтому идея работать на улицах мне не нравилась, но приходилось скрываться. О метках знало от силы человек двадцать, и увеличивать это число я совсем не желал. Приказ начальника был мне противен. Да и город меня сразу разочаровал. Сколько дерьма я там насмотрелся, от обычной преступности, до произвола церковников. Приказ был четким — они могут делать все что угодно. Мы сталкивались с ними и всегда отступали. Я лучше понимал мелкое ворье да продажных девок, чем этих «добрых» святых. Это же не люди, а звери какие-то….
— Я бы попросил не выражаться при добрых людях. — встрял в рассказ Рон. Я осадил его порыв и разлил нам еще по кружке глинтвейна.
— Продолжай Лис. — попросил я.
— Так вот…. Эти нелюди, не внушались даже детей колотить на улицах. И мы только бессильно стояли и смотрели на это. На моих глазах трое взрослых монахов уволокли маленького мальчика в свой храм, только за то, что он утащил яблоко с ветки, что свисала за их забором. И все это на глазах горожан. Город запуганный, а этого святейшества очень много. Королевский наместник, что требовал звать себя не иначе как «Ваше Величество», поощрял все это, так как его любимая жена и три любовницы были самыми ярыми прихожанками в городе. И смех, и грех, монахов боялись даже стражники и королевские гвардейцы. Это объяснимо, их семьи живут тут же и они уязвимы. Контроль в городе был железным, а я был частью этого механизма. Мысли завести себе спутницу жизни совершенно не вязались у меня с этим городом. Лучше уж на болоте семью создавать, чем в этом благочестивом месте. Но это оказались, были только цветочки.
— В начале четвертой недели в Мельдор прибыла интересная процессия. Патриарша Пресветлая, Лерона Рекисала, чтоб она сдохла! — Лис стукнул по столу от злости.
— Уже. — тихо сказал Рон. — Упокой Великий Тир ее светлую душу. — осенил себя Рон, чем вызвал у меня нервный тик. Сколько раз я просил этого не делать при мне. А вот Лис глазки распахнул.
— Как? Кто? — задыхаясь от эмоций, спросил Лис.
— Вот он! — с обидой в голосе ткнул в меня пальцем монах.
— Я уже говорил, что не я. — спокойно ответил я. Но Лиса было уже не остановить. Он подскочил со стула и заметался по комнате.
— Разрешите мне встретиться со своими спутниками. Они будут очень рады этой новости!
— Утром расскажешь. Ночь на дворе. — я показал в темное окно. Лис немного успокоился и разом осушил свой стакан. — Продолжай рассказ. Мне интересно стало.
— Так вот…. Патриарша прибыла в окружении своих прихвостней, что смотрели на нас как свиное дерьмо. Разместилась у самого «Его Величества» и шороху в городе прибавилось втрое. Теперь на улицах даже мы шарахались от теней и светлых пятен. Жизнь в городе замерла, а ужас прокатился по ее кварталам. Колокола били по восемь раз на дню, список казненных рос с каждым часом. Тамошний палач уже не уходил с эшафота, постоянно доказывая светлым людям, что он нужен им. Отвратительная пора. Я отказался от патруля улиц, так как жопой чуял, что они меня просекут на раз, и меня вновь вернули на стену. Там мне было намного спокойнее. Не то чтобы я отлынивал, но работать в городе я просто не мог — руки дрожали от мыслей разных. Мне посоветовали в кабаке провести один вечер, ну так, чтобы по полной. Забыться и напиться, или наоборот. Я же, дебил, решил последовать совету….
— Короче, очнулся я у забора дальней стены Южного направления, полуголый с рубашкой на голове и по самые брови в крови. Отдохнул хорошо, хотя это мягко сказано. Из последних моих воспоминаний, было только общение с Трактирщиком и больше ничего. Где я успел так покутить ночью — неизвестно. Пока не наступило зарево, я привел себя в порядок, избавился от грязной одежды и пробрался к себе за новой. Утром я был уже на посту. Заметили меня и оценили, как я похорошел, отдохнул и вообще — опохмелись. Но я по понятным причинам не стал затягивать со своим запоем. Чуть позже, до нас, наконец, дошли слухи о страшном происшествии в городе. Никого это не расстроило, но сам метод…. В общем, я узнал, что некто, ночью, буквально порвал трех веселых святых воинов в полном вооружении. Тело несчастных были найдены подвешенными за собственные кишки на уровне второго этажа. Их даже снимали около часа, а кто и как заволок их наверх — загадка. Среди улик нашли — ни хрена. Чисто сработал, никому незнакомый киллер. А вот мне, сами понимаете почему, стало не по себе. А когда загудел монастырский двор…. Это было ужасно. Монахов со своими дубинами стало втрое больше. Только тогда стало понятно, что город находится в их власти. Патриарша свалила из города, напоследок дав указание найти убийцу и запереть в казематах до ее возвращения….
— Вот тогда ты и бежал как крыса с корабля? — встрял в рассказ Рон.
— Брат Рон, не перебивай убийцу монахов, сам же слышишь, что он творит с твоими сородичами. — отпарировал я.
— И ничего они мне не сородичи…. Я никогда не поощрял жестокость в городе. — возразил Рон. — Если уж он там появился, то на это воля Тира.
— Лис, тебе подлить чай? Я то мне расхотелось наливать тебе глинтвейн. — спросил я у гостя.
— Да нет, я в норме. Я дойду до пояснения. Но чай давай, не буду отказываться. — кивнул Лис.
— Хорошо. Тогда продолжай, я все устрою. Только Рона не трогай, он мне дорог как память….
— Так вот…. Город начали прочесывать частым гребнем. Жить там вообще было невмоготу. Да и свои стали на меня нездорово поглядывать. Сложить два фактора не сложно, я бухал один, вернулся весь помятый, а в городе три трупа. Дабы не разводить полемику скажу, что меня все же взяли на третий день. Сдали меня три моих мнимых друга за пять золотых. Монеты светлых братьев привели ко мне сразу десять монахов. Сказать, что меня били — ничего не сказать. Пытки правда были отложены, в пыточной была очередь на сутки вперед, но от того не легче. Мне все суставы повыбивали, благо кости оставили целыми, на лице живого места не было. А потом меня ждала храмовая камера под потолком тюремной башни. Высота знатная, ветер там гуляет просто жуткий. В ту ночь я узнал еще об одном таланте. — Лис закатал рукав рубахи и показал свои запястья с колючей проволокой. — Вот это, метки, что могут растирать веревки и даже кандалы распиливать. Я висел избитый на своих руках, а боль сводила меня с ума довольно долго, а потом кандалы из железа лопнули. Упал я мягко, помогло то, что они лопнули по очереди. Стражи в таком интимном месте, конечно же, не было. В темнице я был один. Осталось выбраться оттуда. А как? Конечно через окно. Вправив себе левую руку, я взобрался на каменный подоконник и посмотрел вниз. В принципе не очень страшно, высоты я не боюсь, но вот сверзиться было страшновато. Спускался я четверть часа, до середины, середины башни. А потом меня заметили и стали постреливать в меня. Честные и добрые монахи ордена Тира. Благо все косые как зайцы. Попасть не попали, но вот сбить смогли. И летел я до земельки внутреннего двора секунды две. Жизнь я уже оценил как достойную, смерть как неизбежную перспективу, а потом приземлился — словно со стула спрыгнул. Даже ноги не подвернул. Вот так…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
