лицу. – Но ты печальный.
– Я не печальный, – запротестовал я, скользя руками ей под блузку и водя пальцами по ее обнаженной спине. Она нахмурилась, сочувственно и понимающе. Это всегда задевало меня за живое. Черт бы побрал ее интуицию.
– Но ты выглядел печальным, когда мы сидели в кафе. В твоем взгляде притаилась тень, милый принц. Что случилось?
Я напряженно сглотнул: отчасти потому, что Констанца меня раскрыла, а отчасти потому, что Магдалена наклонилась и поцеловала меня сквозь джинсы.
– Ничего не случилось, – фыркнул я. – Просто скучал по вам, вот и все.
– М-м-м, – недоверчиво протянула Констанца. Но все равно поцеловала меня. Остальное не имело значения. Я просто хотел быть рядом с ней и Магдаленой, так близко, кожа к коже и кровь к крови. Это точно положило бы конец всем моим вероломным мыслям. И я бы снова почувствовал себя цельным.
Магдалена подползла ко мне, гибкая, опасная, как крадущаяся кошка, и обвила тонкими пальцами мою шею. Она почти не давила, но и этого было достаточно, чтобы мое горло затрепетало от предвкушения. Констанца освободила меня от плена джинсовой ткани, и я против воли закрыл глаза. Выгнул бедра, которые уже двигались сами по себе.
Вот оно. Вот по этому я скучал.
– Прошу, Мэгги, – умолял я. – Чуточку сильнее.
Магдалена послушалась, а Констанца умело взяла в рот мой член, почти доведя меня этим до безумия.
– Боже, – прохрипел я, прижимаясь к Магдалене.
О, порочная Магдалена. Она знала, как заставить меня задыхаться, не перекрыв кислород и не задушив меня полностью. Она могла сжимать мое горло столько, сколько пожелает, и я был бессилен ей противостоять.
– Господь всемогущий, Мэгги.
– Богохульник, – упрекнула Констанца с улыбкой и облизала мой член. Я невольно ахнул, вцепившись пальцами в простыни.
– Я скучал по вам, – прохрипел я. – Так скучал по вам обеим.
– Так вот почему ты весь вечер в таком мрачном настроении? – спросила Констанца, обводя языком головку, словно карамель.
– Констанца, – простонал я. – Серьезно, сейчас?
– Да, именно сейчас, – ответила Магдалена, вдавливая меня в матрас с такой силой, что у смертного остались бы синяки. Они сговорились, я видел это по искоркам во взглядах, которыми они обменивались, пока мучили меня. Я хотел прекратить это, хотел взять себя в руки и подняться с кровати. Но мне слишком нравилось происходящее. Нравилось распадаться под ними на части.
– Скажи, что не так, – велела Констанца, лениво играя со мной пальцами. Она сжала их и провела большим пальцем по всей длине члена, как будто по своей любимой игрушке. – И мы продолжим.
– Шантажистка, – обвинил ее я.
– И тебе это нравится.
– Туше.
Магдалена поцеловала меня так крепко, что я почти забыл собственное имя, продолжая уверенно и надежно сжимать мое горло. Затем укусила меня своими острыми клыками и начала тянуть кровь из моей нижней губы. Слизывать ее горячим, проворным языком. Когда она заговорила, ее голос был хриплым от жажды крови.
– Ответь ей, Алексей. Чтобы я могла заняться тобой так, как ты того заслуживаешь.
Я выгибался под их искусными пытками, чувствуя одновременно блаженство и унижение. Не стоит им этого говорить. Лучше держать это при себе, накрепко запереть в самом темном уголке сознания, и тогда все будет хорошо. Вдруг я поделюсь своими чувствами, а они охладеют ко мне или бросят меня в Нью-Йорке? Вдруг обидятся или впадут в ярость, как прошлые мои любовники?
Констанца сжала меня так безжалостно, что я лишь беспомощно ахнул, и слова вырвались сами:
– Вы уже не заботитесь обо мне, как раньше, – выпалил я.
В комнате мгновенно воцарилась тишина. Магдалена отпустила мое горло, а Констанца заправила член в джинсы с таким выражением лица, словно я только что уличил ее в бестактности. На одно ужасное мгновение мне показалось, что из-за меня наша любовь разбилась вдребезги. Я, тяжело дыша, приподнялся на локтях, к глазам подступили слезы.
Но потом Констанца протянула руку и погладила меня по щеке. Констанца, мой ангел-хранитель. Моя защитница.
– Ты правда так считаешь? – тихо спросила она.
Я перевел взгляд с нее на Магдалену. Ее глаза потемнели, как будто она обдумывала конфликт международного масштаба. У нее меж бровей залегла знакомая морщинка, словно она хотела исправить меня дипломатией или непотизмом.
– Я просто волнуюсь, вот и все, – пробормотал я, вдруг почувствовав себя неловко.
Не нужно было ничего говорить. Следовало бы держать рот на замке.
Магдалена и Констанца переглянулись, а затем обняли меня с таким рвением, что у меня перехватило дыхание. Я крепко вцепился в них, позволяя укачивать меня, будто капризного ребенка.
– Алексей, Алексей, – тихо проговорила Констанца. – Я не смогу разлюбить тебя, даже если на кону будет стоять моя жизнь. Будь ты даже самим солнечным светом, я бы горела, но осталась с тобой.
– А я готова сровнять город с землей, если это тебя повеселит, – поклялась Магдалена.
– Откуда такие мысли? – спросила Констанца.
Я пожал плечами и, к своему ужасу, понял, что у меня сдавило горло. Ни за что не расплачусь.
– Просто с нашей прошлой встречи прошло так много времени. И у вас теперь новые любовники, новая жизнь.
– Ты для меня весь мир, Алексей, – перебила меня Констанца. Ее глаза вспыхнули в темноте, напоминая о ее сверхъестественной силе. От этой силы меня бросало в дрожь, но я никогда не чувствовал себя в опасности. Наоборот, представляя, на что способна Констанца, я ощущал, что меня оберегают, будто сказочный драгоценный камень, на который наложили могущественное защитное заклинание.
– Это из-за Фабрицио? – спросила Магдалена, прижимаясь ко мне теснее. Она положила голову мне на плечо. – Это же совсем другое, Алексей. Мы по-своему любим друг друга, но я никогда не полюблю его так, как тебя. Ты мне родной. Мое прошлое и будущее.
– Анри и Саша стали мне родными, – вмешалась Констанца, поднося мою руку к губам и целуя по очереди кончики пальцев. – Но они – не ты, Алексей. Это не соревнование, здесь нет ни победителей, ни проигравших. Только любовь. И я с удовольствием буду повторять это тебе столько раз, сколько нужно, с этой минуты и до самого конца света.
– Спасибо, – тихо сказал я, и да, вот теперь я расплакался. Я уткнулся лицом в рубашку Констанцы, надеясь, что темнота скроет слезы, и вытер щеки тыльной стороной ладони.
– Бедный принц, – проворковала Магдалена. – Мы слишком надолго оставили тебя одного.
– Нужно немедленно это исправить, – сказала Констанца, притягивая меня к своей груди. Она крепко обняла меня, а потом поцеловала в губы так нежно, что из глаз чуть снова не брызнули слезы. – Я
