class="p1">Краснею, он меня смущает своими наблюдениями. Сама обратила внимание, что изменилась, стала как-то более привлекательной, сексуальной, уверенной, словно крылья за спиной расправились. Я теперь могу дать отпор всем, кто обидит тех, кто мне дорог. Я теперь не Маргаритка, милая девчонка, я Марго – уверенная молодая женщина.
– Паш, я не знаю, что и как у нас будет дальше, но я счастлива. Вся эта история с Алисой, шантажом, общими предположениями, можно сказать, сыграла в мою пользу.
– Ты только не обманывай его, Мишка очень не любит этого, когда его используют и предают.
– О чем ты говоришь?
Спросила, а у самой сердце ухнуло. Я ведь никогда, я не такая, я сама не выношу этого. Как я вообще могу его обмануть? Такого и в мыслях нет.
– Да, это я так, для кругозора. Пойдем вниз, меня Миша за тобой послал.
– А чего молчишь? Стоит тут, зубы заговаривает.
Хотела сбежать с лестницы, но на половине пути притормозила, взяла себя в руки, у зеркала в холле задержалась. Хорошо, что надела вместо коротких шорт джинсы и рубашку, а волосы красиво привела в порядок.
Миша провожал полицейских и Краснова, Алиса тихо всхлипывала, утирая нос большим платком, ее подельник был хмурым, под глазами синяки, нос разбит и распух. Я быстро проскочила на кухню и наткнулась на взгляд Вишневского-старшего.
– Здравствуйте.
И почему рядом с этим мужчиной я чувствую себя первокурсницей при ректоре университета?
– Добрый вечер, не могу найти штопор, не поможешь?
Штопор? Папа хочет вина?
– Да, конечно, он здесь, – выдвинула ящик.
– Никогда не знал, где и что хранила моя жена, а она говорила, что этого мне знать необязательно.
– Мудро.
– Да, я тоже думал, что она права, но когда ее не стало, совсем беспомощным себя чувствую. Не знаю, где что лежит, как подойти, что делать, что говорить.
Дмитрий Борисович ловко открыл бутылку вина, взяв два бокала, разлил, протянул один мне.
– Спасибо.
Мужчина прищурил глаза, о чем-то размышляя, сделал глоток вина.
– Вы не похожи на свою мать.
– Я в папу, до мамы, ее характера и энергетики мне далеко. Не получилось взять от нее хватку и напор.
– Можно не совсем корректный вопрос?
– Можно, – сама сделала глоток, вино было прохладным, терпкий виноград с нотками трав.
– Что с вашим отцом, он ушел?
– Да, он человек точных наук, талантливый экономист, а жить с ярким творческим человеком, коим является моя мама, оказалось невыносимо. Она все еще считает, что он ее предал, я не вправе ее судить, но я люблю своего отца, мы общаемся. У него своя семья в столице.
– Да, я заметил, у Матильды тяжелый характер.
– Еще какой, но скажу по секрету, мама очень любит широкие поступки, мужчин, которые держат слово, и готовы бросить все к ее ногам, а еще алые розы.
– Розы?
– Да, да, как в песне… миллион, миллион, миллион алых роз…
Дмитрий Борисович задумался, отвернулся к окну.
– Так что тут происходит? Кто спаивает мою любимую няню?
Михаил проявился неожиданно, обнял меня, притягивая к себе, чем засмущал, ведь это было на глазах его отца. Но отчего-то именно в этот момент в груди кольнуло, потому что я понимала: так, как сейчас, продолжаться вечно не будет, это невозможно.
– Что случилось? Кто обидел, Пашка?
Так странно, Михаил уловил перемену моего настроения, но я улыбнулась.
– Все хорошо, как у вас прошло? Алиса все рассказала?
– Можно сказать, что одну задачу мы решили, нашли Алису и ее фотографа, что решил нас шантажировать. Осталось почистить социальные сети, но это уже доверим профессионалам.
– Что теперь с ней будет?
– Накажут по всей строгости закона, я это так не оставлю и не позволю больше подвергать Софию опасности, – Миша так близко, говорит на ухо. – О чем вы разговаривали с отцом?
– Да так, ни о чем.
– Цветкова, у тебя уже появились от меня секреты?
– Есть немного. Но я думаю, он сейчас прикидывает, где достать миллион роз.
Дыхание мужчины щекотало, по спине бежали мурашки, горячая ладонь лежала на бедре, а меня накрывало волной возбуждения, совсем лишая всех мыслей.
– Софи спит?
– Да.
– А где пес?
– Наверное, ушел на охоту.
– Будем ждать мышь или крысу?
– Не понимаю, где он их находит.
– На участке прокурора, он, говорят, та еще крыса.
Мне кажется, что мы одни во всем мире, есть только этот мужчина, от которого я теряю голову. Хочу его губ, рук, хочу быть с ним, любить.
– Так, молодежь, а поедем в клуб, у меня там сегодня богатая культурная программа, – Паша разбивает мои иллюзии, теперь мы все смотрим на него.
– Это ты про стриптиз? У тебя там богатая программа?
– Вот не надо говорить о том, чего не видел и не знаешь, мои девочки такого жару могут дать, а папа посидит с внучкой, а?
– На папу не рассчитывай, у меня дела. Поехали, подвезешь меня, я выпил вина.
– Отец, так что по нашему разговору?
– Все потом, Миш, мне надо самому во всем разобраться, все потом.
Мужчины засобирались, мы пошли их провожать, Паша не унимался и рассказывал о своих талантливых танцовщицах, Дмитрий Борисович был задумчив. Но как только открылась входная дверь, все остановились на пороге, смотря вниз.
– Хорошо, что он не принес это в дом, – говорю с облегчением.
– Крыса? – Вишневский-старший удивленно смотрит на тушку зверька и довольного, измазанного в земле и мусоре пса.
– Это точно с участка прокурора, надо вызывать дератизаторов, – Михаил треплет Стивена по загривку, хвалит за добычу.
– А вам не кажется, что у господина Самойлова проблемы?
– Паша, это неприлично – говорить за спиной.
– А чего я? Примета плохая.
– С каких пор ты веришь в приметы?
– Крыса, это всегда крыса.
Тут стоило задуматься всем, всегда неприятно и больно, когда тебя предают.
Глава 38
Вишневский
– Михаил Дмитриевич, к вам можно?
Отвлекаюсь от созерцания яркого голубого неба, ловлю себя на мысли, что оно такого же цвета, как глаза Цветковой. Секретарь уже закрыла дверь, прошла на середину кабинета, смотрит вопросительно.
– Да, да, конечно, извините… как вас..
Пытаюсь вспомнить имя
