Презирая женщин и не считая их за полноценных людей, даже если они были верными подстилками, Маэстро допускал их в свою жизнь только для отправления половых надобностей. К нему регулярно доставляли на несколько часов каждый раз новую девицу, чтобы ни он, ни она не запомнили друг друга. При сексе Маэстро не разговаривал и запрещал «трещинам» издавать какие-то звуки, за исключением надлежащих стонов и вскриков. Поработив Вадика, остро чувствуя его болезненную зависимость от себя, Маэстро быстро разобрался и в привязанности «сынка» к Соньке. Он видел, что единственно она может выбить робота Вадика из продуманной схемы. Поэтому посылал киллера на секс-хату скрепя сердце.
— Пожестче проинструктируй Соньку с Нюськой после исполнения Вахтанга, продолжил Маэстро. — А делай грузина при них, чтобы в соучастие бикс подвязать. Тогда будут всегда петь, как надо, при нашем дальнейшем сотрудничестве.
— Я понимаю: вы думаете, будто бы мое отношение к Соне может помешать делу, — ответил проницательный Вадик. — Действительно, я часто бывал у Вахтанга из-за Сони. Но в этом направлении выполнение задания не должно вас беспокоить. Я вам больше скажу: очень счастлив был его получить. Плохо я переношу поведение Вахтанга.
Он имел в виду стальной холод, что всякий раз сжимал его сердце при мысли: этот Вах может распоряжаться Сонькой круглосуточно со всем изуверством и сладострастием.
Маэстро укрепил киллера и на этом пути, заметив:
— Вахтанг совсем оборзел. Недавно Соню так отбоскал, что кровью мочилась.
— Да?! — воскликнул Вадик.
— Сбесился. Такой же больной, как его пахан Нодарик. Тот же с Соньки начинал. Она совсем зеленой была, когда Нодар за нее взялся. Немало ее бил. У Соньки еще с тех пор почки опущены, — разжигал Маэстро, концентрируя внимание Вадика и на Нодаре, которого, если тот поднимет грузинских воров, тоже придется убирать.
— У вас есть еще какие-то указания по операции? — сбивчиво спросил Вадик, которому разговор стал невмоготу.
— Нет. Действуй, сынок.
Глава 3
Поздним вечером Вадик подъехал к павильону, поднялся на нужный этаж и позвонил.
Вахтанг гостеприимно распахнул перед ним дверь.
— Соня дома? — вежливо поинтересовался Вадик, будто б явился на чаепитие.
— А как же?! — широко улыбался Вахтанг, особенно стелясь перед подручным Маэстро после интриг с Нодаром. — Вся семья дома, Нюська тоже.
Вадика полоснуло наглое упоминание о семье. Он уточнил:
— А свежих девочек нет?
— Пока перебой, поэтому и гостей нету. Но тебе-то и среди основных кадров неплохо.
Подчеркивание Вахтангом Вадикова пристрастия к Соньке того тоже задело. Как и предчувствовал Маэстро, киллер пришел на дело в состоянии крайнего эмоционального возбуждения, воспламеняла которое в нем на этом свете лишь рыжая Сонька.
Они прошли в гостиную. Вахтанг, зная, что Вадим практически не пьет, поставил на стол легкие напитки и крикнул в комнаты:
— Соня, Нюся! У нас почетный гость.
Дамочки вскоре появились в лихих секс-нарядах. Нюська в черных чулках с резинками и кружевных узких темных трусах, из распаха прозрачного короткого платья показывались голые груди. На Соньке синий пояс-чулки, с короткой юбочкой открывающей ягодицы и промежность, литой бюст выступал пулями сосков из декольтированной до пупка блузки.
Увидев, что почетный гость — Вадик, они вяло прошествовали к столу.
Вахтанг разлил вино, поднял тост. Выпил и сказал Вадику:
— Давненько ты не заходил.
Вадик отставил рюмку, поглядел на него дырами глаз, сгустившимися от зазиявшей в них черноты, и произнес чуть повышенным голосом:
— Вынужден был появиться, чтобы вас, Вахтанг, наказать.
Вахтанг немного опешил, но быстро взял себя в руки и бросил с кривой улыбочкой.
— Последнее время сплошняком мне грозят. То какой-то Камбуз, то ты.
— Я не грожу, — сухо сказал Вадик, аккуратно откусывая от дольки дыни.
Уже с откровенной усмешкой поглядел на него Вах.
— Чем же я перед тобой или Маэстро провинился?
— Больше передо мной, — ответил Вадик. — Вы Соню, к которой я хорошо отношусь, избили так, что почки кровоточили.
Вахтанг мрачно зыркнул на Соньку, потом — на этого червячного Вадика.
— Охерел совсем? Ты с кем говоришь? Ты какие права имеешь на такой базар с хозяином хаты?!
Сонька уже поняла, что Вадик пришел сегодня больше не из-за ее прелестей, на что и намекал Мадера. Она сообразила, что пустоглазый Вадик сейчас совершит что-то жуткое. Сонька вспотела и боялась даже пошевелиться. Нюська, не прислушиваясь к разговору, тянула шампанское.
Вадик закончил есть дыню, вытер руки салфеткой и посмотрел на Ваха строгим учительским взглядом.
— Вы здесь больше не хозяин.
— Что-о?!
— Я понимаю, что вам хотелось бы им быть, но нельзя, потому что вы отбываете, — приподнимаясь на стуле, проговорил Вадик.
— Куда? — растерянно спросил Вахтанг. — Сейчас объясню, — сказал Вадик.
Он быстро выпрямился, шагнул к Вахтангу с неприметно зажатым в руке ножом и молниеносно всадил его грузину в горло, вскрывая глотку.
Кровь ударила на скатерть фонтаном. Вадик выдернул нож, отступил немного и нагнул голову Вахтанга, умирающего с хрипами и клокотаньем, к столу, чтобы не забрызгать себе ноги. Он проделал это ловко, как ветеринар над корчащимся в агонии животным.
Сонька и Нюська окаменели.
Вадик подождал, когда из мертвеца более-менее стечет кровь, и скинул тело со стула. Труп Вахтанга шмякнулся на ковер.
— Спокойствие, девочки, — ровным голосом скомандовал Вадик.
Нюську затошнило, она зажала рот ладонью.
— Иди проблюйся, — бросил ей Вадик, снимая пиджак для свободы движений и склоняясь над трупом.
Он присел на корточки и стал выкалывать Вахтангу глаза.
— Вадя, — жалобно попросила Сонька, — можно и мне уйти?
— Сиди, — трудясь, сказал Вадик. — Пересядь на диван, чтобы я тебя видел.
Сонька встала, прошла к дивану, стоящему рядом с местом расправы над Вахом, и плюхнулась на него.
Вадик косо взглянул на нее и приказал:
— Сними юбку и блузку.
Та суетливыми пальцами стащила с себя одежду, оставшись лишь в поясе-чулках.
Лицо Вадика конвульсивно подергивалось, судороги бледного пятна лица под слипшимися волосами корежили его лоб, переносицу и подглазья в такт ударам, которые Вадик наносил ножом по лицу Вахтанга. От усилий у Вадика на спине открылась рана и расплылась кровавым пятном сзади на рубашке.
— Иди ко мне, — пересохшими губами выдохнул он.
— Как?! — не поняла его Сонька.
Вадик расстегнул брюки, приспустил их вместе с трусами и встал на колени.
— Бери у меня в рот.
Он так же содрал брюки с мертвеца, обнажив его гениталии, и воткнул в них нож.
Сонька подползла к Вадику на карачках, дрожа от ужаса и омерзения.
— Бери! — крикнул Вадик.
Член у него отлично, ломово стоял, чего Сонька никогда не видела. Она вобрала его в губы.
Вадик начал безудержно втыкать Соньке в рот, она стала задыхаться. А рукой с ножом Вадик резал, кромсал половые органы Вахтанга. Это был апофеоз шизофренического безумия и страсти маньяка, возбужденного убийством, глумлением над трупом и одновременным диким желанием. Вадик потерял контроль над собой.
Сонька видела, что у Вадика крыша съехала. Он безудержно садил ей в рот, доставая до горла, она уже слабела от удушья. Видя, как Вадик терзает труп, Сонька решила, что палач и ее затрахает в полном смысле этого слова.
Мокрое от пота и экстаза лицо Вадика было обращено к расчленению ненавистных ему органов Вахтанга. Свободной рукой он держал за гриву Соньку, колошматя ей во рту членом, окрепшим едва ли не в такую же сталь, как нож, втыкающийся в кроваво обмякший клубок у мертвеца.
Теряющая сознание Сонька стащила свой туфель и что было силы ударила им по лицу Вадика. Длинный тонкий каблук неожиданно легко вошел в левый глаз палача.
Вадик взвыл от боли. Бросил нож, пытаясь выдрать вонзившийся каблук. Сонька отпрянула, схватила нож и молниеносно всадила его в мошонку Вадика, так же ненавистную ей, как тому плоть Вахтанга!
Вадик ойкнул и лапнул Соньку железной рукой за горло. Она стала бить ножом ему в живот, как когда-то детдомовец Вадик — своей первой мальчишеской жертве. Киллер сомкнул у Соньки на шее две руки, но слабел от огненных ударов снизу.
Сонька вырвалась, вскочила. Вадик лежал на полу, по-детски прижав коленки к располосованному животу. Он тихо умер.
* * *
Сидящий на улице с подслушкой оперативник набрал домашний номер Кострецова:
— Сергей! У Вахтанга крутая расправа! По-моему, и грузина, и еще кого-то уделали.
— Сейчас там что? — спросил Кострецов, одеваясь и натягивая на себя перевязь с кобурой.
