Расправившись с ужином, села на одеяло на своей импровизированной постели. Точно такая же была и у Беррингтона, но почти в метре от моей. Между нами оставался клочок земли на котором лежало полотенце и остатки ужина. Небо над головой покрылось россыпью звезд, а на смену утомительной жаре пришла ночная прохлада и лесные звуки, нараставшие с каждым часом.
Беррингтон следил за кострами, время от времени подбрасывал дрова, припасенные в стороне, и поглядывал на меня с непонятным выражением лица. По которому было невозможно понять о том, что твориться в голове мужчины. А мне неожиданно, очень захотелось это сделать. И вообще, наверное, сказалось выпитое и усталость, но мой рот открылся, и я произнесла, хотя намеревалась просто завалиться спать.
— Что вы станете делать, когда вернетесь домой, милорд?
Итан отряхнул ладони и сел, устроившись удобнее у огня.
— Мисс Дорнан, здесь, на краю мира, условности кажутся чем-то неправильным, — его взгляд устремился на мое лицо. Глаза в глаза, всего на несколько секунд за время которых я застыла, не решаясь даже моргнуть, чтобы наваждение, такое сладкое и упоительное, не исчезло, как сон по утру.
— Что вы имеете ввиду? — спросила тихо, мысленно жалея о том, что оказалась с Итаном наедине. Потому что он волновал меня так, как ни один мужчина до него. И вино лихорадило кровь, и эти отблески пламени в глазах Беррингтона, придававшие ему демонического и опасного очарования. Он был из тех мужчин, которые разбивают сердца. Опасный. В такого нельзя влюбляться, да я и не собиралась. Только глаз оторвать не могла. И мне хотелось снова и снова слышать его голос, и эти приятные, возбуждающие хриплые нотки, от которых по коже бегут мурашки, а в самом низу живота растекается тепло и тяжесть.
— Просто хочу предложить вам называть меня не милорд, а по имени, — продолжил Итан. — Подобное обращение совсем не звучит в данной обстановке!
Наверное, я была не против. Только его предложение предполагало, что и я позволю называть себя по имени. А подобное сближало. Вот только нужно ли это было мне? Или нам?
— Так что вы скажете на мое предложение, мисс Дорнан? — спросил он и почти сразу еле слышно, едва ли не шепотом, в котором смешались волнующие хриплые нотки и будоражившие слух низкие полутона: — Джой.
Мое имя сорвалось с губ Итана так легко, так правильно, словно он всегда называл меня только так. Только по имени. И, признаюсь, сердце мое дрогнуло.
— Вы уже дважды спасли меня, Джой, — обнаглел милорд, а я продолжала смотреть на него, ощущая растущее волнение в груди. — Вы стали важны для меня.
«Насколько важна?» — едва не спросила, но вовремя прикусила язык проглотив слова, не успевшие прозвучать. А вокруг неожиданно наступила тишина, и эта короткая секунда, эта крошечная пауза, заставила обостриться все органы чувств. И мир исчез. Осталась только я и он, и пространство между нами, которое бросилось вперед, сокращаясь так быстро, что я и заметить не успела, как мы оказались рядом. Близко. Глаза в глаза. Лицом к лицу.
Его дыхание отдавало сладким вином. Наверное, я тоже пахла им. Смотрела на Беррингтона и была не в силах понять, что произошло, хотя знала — он тоже чувствует нечто подобное. Ведь иначе быть не могло? Он не мог оказаться настолько подлым, чтобы воспользоваться моим замешательством!
— Джой! — мужчина сел ближе. Его рука медленно поднялась, пальцы осторожно, и удивительно мягко, коснулись моего подбородка посылая по всему телу острые сигналы еще не прочувствованного удовольствия.
«Да что ты творишь? — возмутился некто правильный внутри меня. — Оттолкни его! Поставь на место!» — но я лишь застыла не в силах противостоять притяжению Итана. Жгучий интерес — что же будет, если я просто подожду, — погнал кровь по венам, заставляя тело плавиться от взгляда, от легкого касания руки.
— Я снова веду себя не так, как полагается джентльмену, — зачем-то произнес Берррингтон. — Только я не могу поступить иначе. — Его глаза жадно скользнули по моему лицу, остановившись на губах. Непроизвольно приоткрыла их, облизнувшись, и взор Итана потемнел. Лишь блики, алые, яркие, засияли, отражая танец пламени костра.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мне кажется, я умру сейчас, если не сделаю это, — добавил Итан и наклонился ко мне, а я закрыла глаза, понимая, что последует за его словами. И не ошиблась.
Глава 29
Этот поцелуй был не похож на предыдущий. С замиранием сердца я ощутила, как губы Итана касаются моих. Его рука скользнула по моей щеке, затем оказалась на затылке, где пальцы мужчины зарылись в мои волосы, а сам он, издав полустон, разомкнул своими губами мои губы, приникнув ко мне всем телом.
Не время и не место для подобных нежностей, я знала это точно. Вокруг лес, наполнившийся снова криками ночных птиц. Треск костра, ветер, шевеливший волоски, выбившиеся из несложной прически, и мужчина, от близости которого голова шла кругом, а разум просто отключился, позволяя раствориться в нежной ласке его рук.
— Джой, — всего на мгновение оторвавшись от меня, прошептал Беррингтон. Я застыла, не решаясь что-то предпринять. Знала, что стоит оттолкнуть его, но просто не смогла. Против своей воли подняла руки, закинув их за плечи мужчины, обвивая им его шею, притягивая ближе.
Наверное, мне хотелось, чтобы он продолжил свою пытку поцелуем. Я желала этого до дрожи в каждой клеточке своего тела. До этого тянущего ощущения внизу живота. Сладкого, мучительного и острого, нараставшего с каждым прикосновением умелых рук. С каждым жадным взглядом, которым Итан позволял себе намного больше, чем простой поцелуй.
Его рот оказался сладким. Наши языки встретились, затанцевав древний, как сама жизнь, танец.
Он изучал меня. Лаская губами, касаясь пальцами, становясь более жадным, более требовательным. И эти прикосновения сводили с ума, лишали способности мыслить трезво и разумно. Я раскрывалась навстречу его страсти, позволяла жадно целовать себя, и сама сходила с ума, запустив пальцы в его волосы, такие непривычно жесткие в сравнении с моими собственными.
Понимала, что это неправильно, но не могла остановиться сама и остановить его. Мне казалось, что именно сейчас мы делаем то, что должны. Что он скоро исчезнет из моей жизни, потому что лорд Итан Беррингтон никогда не захочет жить далеко от своего родного дома и цивилизации. Там, в Столице, где его место. А значит, у нас не так много времени. У меня. Чтобы почувствовать его руки на своем теле…его губы на своих губах. А потом помнить всю оставшуюся жизнь. Почему-то даже в этот прекрасный миг, когда он целовал меня с жадностью человека, заблудившегося в пустыне и нашедшего спасительный родник…так вот, даже в этот миг я понимала, что он уедет и я останусь одна. Без него.
Так почему не позволить себе узнать вкус этого мужчины? Просто ощутить себя нужной, желанной!
Итан обхватил ладонями мое лицо, оторвался, отпрянув назад, заглянув в глаза, будто пытаясь что-то прочитать в ответном взгляде.
— Ты знаешь, что я схожу с ума по тебе? — спросил он. И я захотела поверить. Хотя бы в эту ночь.
— Вы, наверное, шутите, милорд? — спросила, пытаясь успокоиться и унять сердцебиение.
— Какие шутки, — он и не думал отпускать меня. Ласкал взором то глаза, то губы, то щеки. А затем вместо взгляда продолжил ласку уже губами. И я, подрагивая от нежности, прикрыла глаза, слушая, как он говорит, прерываясь между ласками. — Ты, наверное, колдунья, Джой. Если бы ты только знала, что делаешь со мной?
«Если бы ты знал, что испытываю я сейчас в твоих руках!» — подумала то, что не решилась произнести вслух.
Итан понял, что пропал. Теперь это было настолько очевидно, что он поразился своей слепоте. Как не смог сразу все понять и разгадать! Как так поздно осознал, что эта девушка дорога ему? Ведь уже тогда, когда он впервые поцеловал ее, внутри родилось особенное, ни с чем не сравнимое чувство. Так бывает, когда возвращаешься домой после долгого отсутствия. Вот и он рядом с ней ощутил тепло и уют. В ее колких словах, в ее вызове, таком открытом, как и вся она. Слишком отличавшаяся от привычных женщин. Слишком искренняя и чистая для этого мира. Назвать такую девушку своей — просто мечта. И вот теперь она рядом. В его руках. Удивительно податливая и искренняя в своей ответной страсти. Пусть неумелой, но оттого еще более возбуждающей. А он не мог себе позволить больше, чем просто касаться ее и целовать. Мужчина в нем требовал немедленно сделать Джой своей, но проклятый благородный джентльмен был очень против. Он твердил, что с Джой нельзя так поступать, даже если его намерения самые честные.
