Мне ли не знать, что подобное времяпрепровождение не особо помогает в достижении целей.
Связавшись с Кафрой, которая, кажется, только решила, что хотя бы на время от меня избавилась, я передал ей пополнение в виде первой части моего будущего клана. Сам же, собрав остальных, решил возвращаться и дальше штурмовать башню Диких собак. Благо Асука теперь точно не будет мне мешать, а то и поможет, пока еще не пришло время отправлять ее в Вечные равнины.
Я уже прокрутил в мыслях все детали намечающегося столкновения с красноволосой Королевой, когда меня неожиданно вызвали. Самайн.
«Кот, у нас проблемы… – зачастил ученик прошлого демиурга. – Кстати, что там с моим сердцем? Тебе уже удалось пробраться в башню?»
Пробраться в башню… Какие низкие планки ставит для меня этот тощий силач.
Глава 16. Автор
«Пока нет, – искренне ответил я на вопрос, удалось ли мне пробраться в башню, ведь я пока так и не вернулся туда во второй раз. – Так что случилось-то?»
«Да пленник твоих девчонок, – ответил Самайн с грустным вздохом. – Они его привели в чувство, приспособили для каких-то своих опытов. А тут где-то с полчаса назад его начало трясти…»
Ученик демиурга продолжал рассказывать о происшествии, а я в свою очередь думал о неожиданном совпадении. Наш пленник ведь как раз был из клана Касаток. Возможно, его странное поведение не случайность, а один из результатов атаки на башню.
«А потом, буквально минуту назад, он сменил форму, и оказалось, что это кто-то из клана Гончих, причем не мелочевка. И если бы Шелли с Дайей не высасывали из него все силы на опыты, он бы нас мог тут всех положить…» – наконец, закончил Самайн.
А я продолжал подводить итоги. Значит, гончие принимают форму духов из других кланов, но как только чужой клан пропадает, они лишаются маскировочной оболочки. Это подкидывает неожиданные варианты того, как такая способность работает.
«Проследи, чтобы он и дальше был ни на что не способен. Постараюсь вернуться как можно быстрее! – ответил я Самайну. – И… Даю слово, что свое сердце лейтенанта ты получишь!»
Я не видел ученика бывшего демиурга, но даже на расстоянии почувствовал, как он расцвел. И всего-то и надо было, что взять на себя ответственность за будущий подарок. Мелочь же, учитывая, что это сердце давно отобрано и отложено. Но он-то об этом не знает, так что пусть гордится и радуется, что так удачно припряг меня к своим делам.
А ведь так чаще всего и бывает. Именно те, кто думает, будто использует всех вокруг, чаще всего и попадаются на чужие манипуляции. Что это? Недооценка других, переоценка себя? Не знаю, но очень надеюсь, что сам я никогда не опущусь ни до первого, ни до второго.
Карик, демиург двух последних эпох мироздания
– Почему ты признал его? Врагом! Снова! – как только они вернулись из Кровавых полей и остались одни, бог Обмана тут же перешел к обвинениям, которые все это время копились в нем словно личинки вокруг кусочка нечистот.
Почему-то в последнее время Карик никак не мог избавиться от подобного ощущения при взгляде на Бо. И сейчас он чувствовал одновременно отвращение к нему и признание его же полезности.
«Как минимум он знает свое место, – мелькнуло в мыслях демиурга. – Не стал ничего говорить при посторонних. Но вот то, что порой вроде бы опытный бог не может понять очевидного, это удивляет. Кажется, Кот не только мой личный враг, но и его. И это слепит».
Карик несколько мгновений думал, поделиться своими догадками об отношениях между Бо и его бывшим учеником или нет… Жаль, что воспоминания, доставшиеся от копии из будущего, такие сухие, так сложно понять, что в них важно, а что не заслуживает внимания. Сначала было сложно поверить в подобную работу совмещения знаний после объединения, но потом, когда Карик осознал, что поход в туалет и поражение от руки того, кого он даже не считал достойным врагом, вызывают в нем одинаковые эмоции, это стало очевидно.
– Я мог бы отказаться от вражды, – Карик ответил одновременно и Бо, и себе. Действительно, сейчас он это отчетливо понимал, в нем не было ненависти к Коту. Обида за то, что тот сумел помешать его планам с испытанием – да. Опасение, что враг бога обмана может испортить стихии – тоже да. Но вот ненависть – ее точно не было.
– Тогда почему ты пошел у него на поводу? Он ведь специально выкладывался, чтобы ты не смог отступить… Но именно поэтому мы так и должны были сделать!
Бо размахивал руками. Суетливо, от былой рассудительности не осталось и следа. И Карик решил промолчать, решив, что слабость этого бога, о которой тот пока не подозревает или, вернее, просто не хочет в себе замечать, может ему еще пригодиться. Когда их дороги рано или поздно разойдутся.
– Ты забыл, что сам называл меня героем? – Карик иронично поднял бровь.
– А ты забыл, что герои – это не те, кто носят плащи или совершают благородные поступки, – отмахнулся Бо. – Герои – это те, кто выживают и меняют мир!
– И я не смогу изменить мир, если боги и духи перестанут в меня верить, – так же спокойно ответил Карик.
И на этот раз бог Обмана его услышал и понял: ученик превзошел своего учителя. Определенно было не очень хорошо оставлять Коту силу Обмана как врага Жизни, но в то же время… Признав поражение, Карик показал себя перед Кровавыми полями, а значит и перед всем миром, в очень хорошем свете. Сильных демиургов было полно в истории Каррии, а вот тех, кто оказался силен духом и способен признать чужую силу, можно было бы пересчитать по пальцам одной руки.
– Ты отступил перед Котом, и за счет этого его победа стала твоей победой. Откажись ты, и он был бы бунтарем, противником, ядром новой силы. Но ты принял его, и теперь, по крайней мере со стороны, он выглядит частью системы. Твоей системы. Как тот, кто боролся за твое внимание и заслужил его. Ты признал его, а он
