Империя богата, даже лишившись торговых связей, она может полностью себя обеспечить.
Сворачиваем на запад, прочь от мест, где производят используемые нами в быту вещи. Снова тянутся вдоль дороги деревеньки, мелькают одинокие фермы, пугают остроконечными крышами жилища лендлордов.
Никогда не любила эль, а теперь привыкла пропускать с Лгором кружечку вечерком – и напряжение спадает, и теплее становится.
На постоялых дворах, где мы останавливаемся, вечно хлопает входная дверь, впуская очередную порцию холода, вечно витает дым под потолком, ошиваются у столов с краснолицыми пьяницами сомнительные мальчишки и девицы, которые за пару медяков с готовностью идут с очередным клиентом наверх. Я часто слышу их истошные, животные крики через стенку (они ведь тонкие, тут от соседей ничего не скроешь), и каждый раз мне становится противно. Нет, вовсе не оттого, что они кричат, а оттого, что стоны фальшивы, а сами эти женщины мне омерзительны.
Лгор приводит их не по ночам (кто же согласится делить ложе с медведем?), а уединяется с одной из таких шлюх перед ужином. Говорит, после этого аппетит улучшается, подмигивая, предлагает мне попробовать. Ем я действительно мало: слишком нервничаю, - но на подобные предложения реагирую гробовым молчанием.
Ко мне многие клеятся, так что боязно показываться среди потных после страдных работ мужчин. Лгор тоже временами позволяет себе положить руку мне на попку, будто невзначай скользнуть взглядом по груди, но дальше этого и намёков, что, если вдруг, то он всегда пожалуйста, не идёт. Тот же хозяин постоялого двора сегодня подкараулил и облапал меня в коридоре. Еле вырвалась. Противно!
Поскорей бы добраться до Эдина!
Это был очередной захудалый трактир, где обед стоил чистые гроши.
Хозяин за стойкой наливает из бочонка эль, скучающая подавальщица подпирает телом стойку. Оба дородные, неприятные, с поросячьими глазками.
Народу немного: пара завсегдатаев и несколько купцов, едущих, как и мы, в Эдин.
Мы сидим в уголке у окна. Вернее, я сижу, а Лгор заливисто хохочет в компании мужиков у соседнего стола. В одной руке – кружка пенного напитка, в другой – куриная ножка. Он со смаком, по-звериному, отделяет мясо от кости зубами и заглатывает, практически не жуя. Мне бы его аппетит! Передо мной тарелка печёного картофеля и варёное мясо с какой-то подливой, а кусок в горло не лезет, только продукты перевожу.
Что-то не так – что, понять не могу, но треклятое предчувствие опять поднимает голову.
Украдкой гляжу на своё отражение в кувшине с водой: вроде бы макияж не стерся, разве что губы чуть-чуть нужно подправить.
Оборачиваюсь к окну – может, причина моего беспокойства там? Вижу двор, бродящих по нему пёстрых кур, незнакомую женщину в чёрном. Она только что приехала и привязывает взмыленную лошадь к коновязи. Лица её мне не видно, но фигура кажется знакомой.
Внутренний голос не шепчет, он кричит об опасности.
Встаю, толкаю Лгора в бок и, улыбаясь, подхожу к хозяину. Кладу на стойку несколько монет сверх того, что должна за обед, и спрашиваю, нельзя ли пройти на кухню, лично поблагодарить повара. Хозяин удивленно пялится на меня, но указывает на дверь сбоку от скучающей подавальщицы. Благодарю и устремляюсь к ней, моля, чтобы та женщина не успела войти прежде, чем я скроюсь из виду.
Теперь я вспомнила её, её роскошные, переливающиеся медные волосы и точёную, вызывающую желание фигуру. Женщина из библиотеки, Летиция Асьен. Разумеется, это не её настоящее имя, но надо же мне как-то её называть?
Едва успеваю. Сквозь приоткрытую дверь слышу звук её голоса и пытаюсь унять биение сердца.
Подошла к стойке, остановилась напротив хозяина. Я вижу часть её лица, сосредоточенного, решительного. Глаза Летиции, как и в ту, нашу первую встречу, стараются не упустить ни одну мелкую деталь. Она говорит, но смотрит не на собеседника, она следит за остальными.
- Здравствуйте, я хотела бы знать, не встречали ли вы эту женщину.
Летиция протягивает что-то хозяину. Я вздрагиваю, когда её взгляд останавливается на двери, ведущей на кухню.
Чего я жду, того, что она подойдет и рывком распахнет дверь? В Имперское сыскное управление дураков не берут, и, раз уж она здесь, то располагает какими-то сведениями.
Пячусь, потом поворачиваюсь к двери спиной и на цыпочках исчезаю в темноте кладовой. Из неё попадаю на кухню, где жарко, как в преисподней. Кухарка, наверное, супруга хозяина, удивленно глядит на меня, потом разрождается ворчанием, но я не слушаю её, мне нужен чёрный ход.
Оказавшись на задворках трактира, перевожу дух, пытаясь сориентироваться, где нахожусь. Мой пони привязан к той же коновязи, что и лошадь сыскарки, но выбора у меня нет, придется прокрасться во двор и отвязать его – пешком далеко не убежишь.
Поворачиваю за угол и застываю – Летиция стоит возле моего пони и ждет. В мою сторону она не смотрит, но поджидает-то точно меня!
Я готова была разрыдаться от отчаянья, но вовремя взяла себя в руки. Если с ней нет солдат, ситуация не так уж безвыходная. Вот бы до Лгора дошло, почему я сбежала, или он хотя бы последовал за мной, тогда бы никаких проблем! Чему бы там ни учили сотрудников сыскного управления, не может та женщина оказаться сильнее кузнеца-оборотня.
Но Лгор, как назло, и не думал появляться, а я так и стояла, прижавшись щекой, к потрескавшейся штукатурке.
- Одана, вот где тебя духи носят!
Если бы можно было умереть прямо здесь и сейчас, я бы это сделала.
Почему потребовалось привлекать ко мне внимание, зачем было называть меня по имени? Столько дней заметать следы – и чтобы все разрушила одна единственная фраза моего спутника.
Разумеется, Летиция всё слышала и теперь, улыбаясь, направлялась в нашу сторону. Не дожидаясь, пока она подойдет, я, прошипев: «Кто тебя просил?!», бросилась наутёк.
- Да что случилось-то? – недоумевал оборотень, пытаясь меня задержать. – Кого ты так испугалась?
- А вы неуловимая, Одана, - Летиция Асьен с нескрываемым интересом смотрела на меня, отчаянно барахтающуюся в руках Лгора. – Поздравляю, вы научились великолепно маскироваться, даже я, пожалуй, не узнала бы. Но ваш голос я хорошо помню.
- С чего бы, мы ведь только мельком встречались.
- Мне этого достаточно. Прошу вас, следуйте за мной.
- Куда? – голос предательски дрожал.
Она промолчала и, прищурившись, уставилась на Лгора:
- Оборотень! Сколько же вас развелось! И даже не думают скрываться… Убери от неё свои руки, приятель, девушка идёт со мной.
Я умоляюще взглянула на Лгора, всем своим видом показывая, что я ни с кем никуда идти не хочу. Надо отдать ему должное – на этот раз понял, прикрыл меня мускулистым телом и угрожающе положил руку на тесак:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
