Тьфу! Старый пес паршивый!
Что проку в том тебе, что здесь сижу я?
Ты лучше отпусти меня отсюда,
А я тебе всю жизнь носить на ужин буду
Пшено и семя, а, Петюня?
Петух задумался: да, это честь,
Ведь я теперь на ужин стану есть что захочу,
И петухов соседских заест, пожалуй, зависть,
И с курочками вдоволь позабавлюсь.
Да! Это честь! Еще какая честь!
И, глупая башка, тотчас, открыв капкан,
Был схвачен и задушен насмерть,
Как говорится, курам на смех!
И, убираясь восвояси с петушком,
Лиса услышала вдали знакомый лай.
А в басне сей мораль была лишь в том:
О невозможном даже не мечтай!
— Интересно. Вы действительно сами это сочинили? А еще что-нибудь можете прочитать?
Я прочитала одно из своих стихотворений про детский сад.
— Очень интересно. А еще что-нибудь прочитаете?
— Давайте я вам прочитаю прозу Высоцкого?
— Да, давайте уже прозу, потому что у нас там народу много.
Я прочитала прозу.
— Все хорошо. Вы знаете, когда у нас диктант?
— Да, знаю. А я еще и петь могу.
— Вы еще и поете? Давайте, что вы нам споете?
Я поняла, что никто из комиссии меня не узнал. Они не включают телевизор и не слушают радио, не знают, кто такая Гулькина.
И я запела акапелла: «На заре ранним утром, на заре».
Песня очень голосовая, и она эхом разнеслась по всей аудитории без всякого микрофона. У членов комиссии округлились глаза и прямо-таки челюсти отвалились.
— Ладно, тут все понятно, ждем вас на сочинении. Пусть следующий заходит.
Я выхожу. Все бросились ко мне:
— Что так долго?
— Стихи читала, песни пела.
— Да мы слышали, что песни пела. Значит, понравилась, значит, возьмут?!
— Надеюсь…
Сочинение я написала на тему войны. Может быть, там была куча орфографических ошибок, но нутро выворачивает, как я раскрыла эту тему, так как всегда интересовалась историей войны и всем сердцем сопереживала воевавшим. Лейлу, мою подругу из Польши, тоже приняли. Мы с ней дружим и по сей день.
Я попала на бюджетный курс, и денег за обучение мне платить не пришлось. Это было классно! Когда нас принимали, нашего педагога в комиссии не было — он был на гастролях за границей. А когда нас сформировали в группу, то объявили:
— Вашего педагога зовут Андрей Николаевич Николаев, народный артист России клоун Андрюша, который начинал вместе с Юрием Никулиным, отслужил очень много лет в цирке. Это единственный клоун, имеющий клоунского «Оскара», который ему вручили в Монако.
Мы все с нетерпением ждали с ним встречи, и вот он вернулся. Пришел, посмотрел на нас и сказал:
— Это моя группа?
— Да! — расплываясь улыбками, хором ответили мы. Каждому из нас очень хотелось ему понравиться. Он вышел и через мгновение вернулся с вафельным тортом в руках. Мы, довольные, сели за стол пить чай.
— Ну что, ребята, будем знакомиться? Я должен каждого из вас хорошенько узнать. Давайте начнем со знака гороскопа.
Все по очереди стали представляться и называть свой знак зодиака. Доходит очередь до меня:
— Здравствуйте, меня зовут Наталия Гулькина, и по гороскопу я — Рыба.
— Рыба… — протяжно произнес Андрей Николаевич. — С Рыбами у меня просто никакого контакта, я Овен. А Овен и Рыба — два несовместимых знака, — сказал он как отрезал.
Одна из девочек, сидящая через два человека от меня, тихо и растерянно произнесла:
— Я — Лина, я тоже Рыба, как и Наташа.
— Понятно. Раз вы Рыбы, сидите тогда и молчите.
Я была в шоке от такого отношения. Нам сказали, что у этого педагога учились Алла Пугачева, Ефим Шифрин, Лайма Вайкуле, Клара Новикова. Кого он только не видел, а тут пришла какая-то Гулькина, которая ему по гороскопу не подходит. Я почувствовала напряг с начала нашего знакомства, и дальше так это все и продолжалось.
«Рыба» хочет быть режиссером
Андрей Николаевич делал почти цирковые показы — непонятно, чего он от нас хотел. Сплошная эксцентрика. Мы пришли учиться на режиссеров эстрады, цирковых и массовых зрелищ. У нас не только цирк, но и эстрада. Мы должны были научиться тому, что нужно режиссерам. А он давал нам всякие этюды.
Я чувствовала, что действительно не нравлюсь ему. Были у нас в группе две неразлучные подруги Анна и Маша. Так как они вдвоем поступали, так вдвоем и ходили. Потом мы узнали, что эти девочки с трех лет вместе учились в танцевальной школе Игоря Моисеева и с тех пор никогда не расставались. Андрей Николаевич, глядя на них, просто умилялся. А я сама по себе, одна где-то плаваю и гораздо старше всех по возрасту. У меня складывалось ощущение, что он не понимал, зачем я пришла в институт.
На нашем первом экзамене в ГИТИСе мы как режиссеры должны были поставить несколько историй. Каждый сам придумывает, режиссирует, может принимать участие в этой сценке, а также привлекать кого-нибудь из группы в качестве актеров. Я придумала маленькую постановку с таким сюжетом: родители уехали в гости, а маленькую девочку положили спать. Но в квартиру залезли два грабителя. Один, верзила, — дурак дураком, а другой маленького роста, но главный. Начинается вся история с того, что они залезли в окно, увидели спящего ребенка и дали друг другу знак передвигаться тихо. В здоровенные сумки они складывали все, что попадалось им по пути. Один из них случайно зацепился сумкой за вазу и уронил ее на пол. Девочка просыпается и видит незнакомых людей. Тут все и начинается. Сначала ребенок не понимал, откуда у дяди в сумке знакомые ей вещи. Чтобы ребенок не раскричался и не разбудил родителей, воры стали выкладывать вещи обратно. А потом она заставила их играть с собой в «черепашку». Чем-то эта история была похожа на рассказ О’Генри про вождя краснокожих. Музыкальным фоном шла тема из фильма «Розовая пантера».
Я изображала эту девочку, заплела косички, на мне был комбинезон с подтяжками. Я выходила и говорила детским голосом:
— А вы кто? А вы зачем взяли мою игрушку? Ну-ка отдайте зайца!
Я распределила роли между ребятами так, что высокий симпатичный Коля Затылкин играл долговязого идиота, а маленький и худенький Денис Бурин играл умного и рассудительного барыгу. И у нашей троицы все отлично получалось. Все в зале хохотали.
Когда мы еще только репетировали, Андрей Николаевич все время что-то менял и был мной недоволен, ему
