отбиваться от тумаков крестьян, но против дружинников они не могли ничего противопоставить.
- Хватит! Не надо! – кричали они наперебой.
- Всех связать! – крестьяне принялись выполнять приказ. -Мешки обыскать! – Этим уже занялись дружинники.
Из мешка главаря после быстро обыска посыпались серебряные и медные монеты – их обнаружила Фиона, лихо вспоров его.
- Лекс! – Смотри, какой подарочек.
- Ого…
- ОГО!!! – воскликнул один из подошедших крестьян.
Лекс, пожав плечами, ссыпал ему пригоршню мелких монет:
- Вот, выпьете, как по домам разойдетесь.
- Спасибо, господин десятник!
- Посмотрите-ка остальные – сказал он собравшимся вокруг товарищам. Только без «ого». И приведите одного, поговорить.
Из кучки пленных Хелдор выловил одного, затем за шкирку подволок к Лексу.
- Отойдем – процедив сквозь зубы, проговорил Лекс.
Хелдор и Лекс отошли в сторону. Было темно, как их пленник испуганно озирался. Руки его были связаны.
- Потерялись, да?
- Д-да… Мы уже уходили.
- Удивительно. И как ваш атаман дал вам потеряться, с такой-то ношей.
- Я-я-я…
- Говори? Ваш главарь решил прихватить мешок и ускользнуть. ГОВОРИ!
- Э….
- ГОВОРИ, или я… Лекс треснул кулаком в латной варежке по пристройке поблизости – та зашаталась. Залаяла собака.
- Он… Не себе…
- А кому…
- Не Атаману…
- Это мы уже поняли! – поторопил его Хелдор.
Пленник неловко завозился в темноте, в страхе сползая по стенке вниз.
- Мы когда-нибудь научимся нужных пленников брать? – сокрушенно произнес Лекс, доставая нож.
- Я СКАЖУ!!! СТОЙТЕ!
- Слушаем внимательно.
- У атамана был помощник. Тот… Себе на уме. Он сказал нам уйти с этим золотом в дрр…другую сторону, и ждать его в условленном месте.
-Так-так. А имя ты его не знаешь?
- Не представлялся. Но… Злой такой. С ним несколько человек постоянно ходили. В броне. Ну вот навроде вашей – он пугливо прикоснулся к пластинам на груди Лекса.
Десятник убрал нож:
- Сколько их было? Вот.… Таких.
- Ну, его слушается почти сотня людей, он думал прорываться с ними, но с ним всегда было еще… Шестеро.
- Не сходится…- Нахмурился Хелдор.
- Одного он как-то окликнул… Певер… Клевер… Ревер!
- А теперь? – спросил Лекс у своего бывшего ученика.
- А теперь еще интереснее…
- Да уж… Ладно. Так, ты! - Лекс ткнул пленника – сиди тихо, с остальными. Завтра посмотрим, что ты за птица. Но скорее всего мелкая и облезлая. Так что отпустят. В худшем случае – работать заставят. Но уж не вздернут. Ступай к своим, сиди тихонько, да не щебечи, усек?
Дело было ближе к рассвету. Выглядело так, словно сама земля Арн-Дейла исторгала из себя мерзость, гнусность и беззаконие. Все те, кто безнаказанно грабили, убивали, похищали, насиловали – в один миг оказались в одном месте. Они хотели ускользнуть в место получше, где смогли бы, быть может, и дальше паразитировать на честных людях – но не тут то было.
Князь Хума свое слово сдержал – он отправил своего сына Гектора вместо с отрядом кнехтов к броду, где они успели основательно закрепиться - весь брод был оцеплен «рогатками», а за ними было никак не меньше двухсот бойцов в красных гербовых коттах.
Весь сброд остановился, скапливался в одном месте. Атаман – на поверку довольно невзрачный и тщедушный человечек нервно расхаживал взад-вперед вокруг приличных размеров воза. Его телохранители опасливо поглядывали на то, что было в нем. Прочие душегубы, приходящие на поляну, были в не меньшей растерянности. Однако все они твердили что, в случае чего, Атаман «обернется» и разобьет противников. Однако, он отчего-то медлил это делать.
Скорее всего, это была байка, чтобы держать всех находящихся в повиновении. Относительно спокойно себя вел Бакх и некоторые из негодяев, что с некоторой надеждой смотрели на него. Кажется, у них был свой план, который шел вразрез с целями Атамана.
Последние из разбойников, оказавшихся на поляне, прибегали к ним в панике, а некоторые были ранены –им на пятки наступали дружинники, стража и мобилизованные крестьяне. Почти половина из народного ополчения получила наказ оставаться в деревнях поблизости до полудня, а затем идти, наконец, по домам.
Наконец, вся поляна перед бродом была запружена самым бесчестным народом Арн-Дейла, и бежать им было некуда. Городская стража, числом чуть более двухсот, двигаясь напрямую к броду, забрала влево, теперь отсекая пути отступления вглубь земель князя Аррена.
Патрульные, которые со свистом и криками преследовали десятка три беглецов, пронеслись мимо. Многих они покололи копьями и порубили длинными топорами, но те, чуть разминувшись с городской стражей, свернули в противоположную сторону, пытаясь скрыться в редком подлеске. Командир патрульных, Альберт, продолжил со своими людьми их преследовать. Им надоело все последние дни лишь наблюдать за передвижениями противника, так что парни, почуяв кровь, уже остановиться не могли.
Со стороны деревни, где жила Альда, двигалась значительная часть младшей дружины, числом порядка пятисот, вел ее уже лично маркграф – его было издалека видно, благодаря роскошной, широкополой ливрее темно-красного цвета и черненому нагруднику с травлением в виде ворона.
Лейтенант вел клин, собранный исключительно из старшей дружины – почти две сотни лучших бойцов должны были, в случае чего, атаковать разбойников, лишая его всякой воли к сопротивлению. Поскольку они были немногочисленны, за ними следом шло большое количество крестьян - чтобы разбойники уж точно не сбежали.
Переговоров о сдаче не было – да и никто не ждал. Майсфельд, прикинув, что среди дружинников, стражи и даже крестьян немало
