— Готовы? — спрашивает он, поднимаясь на ноги. Я просто не понимаю, как кто-то — мужчина или женщина — может стоять перед Рейнджером Вудраффом и не упасть в обморок. У меня кружится голова, когда он пристально смотрит на меня, и он чертовски хорошо это знает.
— Мы собираемся поискать улики… — начинаю я, но он протягивает руку и выхватывает телефон у меня из рук. Он тоже знает мой пароль (мы все знаем коды доступа друг друга) и без колебаний использует его. Он делает… кое-что, прежде чем вернуть его обратно.
— Ты ни черта не собираешься делать. Это не наша проблема, — Рейнджер возвращает мне телефон, и я вижу, что он отправил мой список Марни, а затем удалил его с телефона. Он бросает на Миранду сочувственный взгляд. — Мне жаль, что твоя подруга так сильно страдает из-за этой дурацкой дедовщины, но мы только что покончили с культом, и у нас свадьба меньше, чем через неделю, — он хватает меня за руку и тащит за собой, а я машу Миранде, и она машет в ответ.
— Дай мне знать, когда состоится примерка платьев подружек невесты! — кричит она, и я показываю ей большой палец, прежде чем снова переключить внимание на Рейнджера. Когда девушки видят, что он приближается, они распушают волосы и разглаживают юбки, но… увидев выражение его лица — я бы описала его так: «Я мог бы быть серийным убийцей, который превращает людей в абажуры», — они убегают с дороги.
— Кто же знал, что твоя сварливая персона так пригодится, а?
Рейнджер останавливается и поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Мой взгляд скользит по сумке в его руке, прежде чем вернуться к лицу.
— Тебе нужно покрыть торт глазурью или что-то в этом роде? — я дразню. — Ты выглядишь раздражённым.
— А что, если вместо этого я обмажу ей всё твоё тело? А потом заберусь на тебя сверху и буду трахать до тех пор, пока всё не станет грязным и испорченным? — он говорит такие вещи, как будто это законные вопросы, как будто есть какой-то другой разумный ответ, кроме «да, черт возьми». — Шарлотта.
— Да? — мне удаётся выдавить из себя, когда он наклоняется ко мне и берёт моё лицо в ладони.
— Оставь эту тему в покое. Супружеские пары освобождены от всей этой чепухи с дедовщиной. Я поспрашивал вокруг. Давай просто переживём это время. У нас осталось всего шесть дней.
— Умерла девушка… — начинаю я, но не каждое убийство является результатом деятельности культа. Я знаю это. Знаю, что вполне правдоподобно, даже разумно предположить, что она упала с лестницы.
Но вся та кровь. И как никто не заметил её мёртвого тела, пока не заметили мы?
Что-то не так. Кроме того… Тори не пила. Так как же она упала с лестницы таким образом, что кровь забрызгала стены?
Я в это не верю.
Или, может быть, я просто хочу кого-то обвинить в такой бессмысленной смерти?
— Чак, — Рейнджер вздыхает и открывает сумку, вытаскивая симпатичную сумочку с рогом единорога на ней. Он протягивает её мне, а затем краснеет, когда я, надув губы, перекидываю её через плечо. — Мне нравится, что ты так сильно заботишься о девушке, которую знала всего пять секунд, — он снова делает шаг вперёд, засовывая пластиковый пакет с покупками в карман, чтобы провести своими большими тёплыми руками по моей шее. — Я люблю тебя за твоё доброе сердце так же сильно, как и за твою привлекательность.
Он наклоняется и нежно целует меня в губы, ровно настолько, чтобы возбудить аппетит, но недостаточно, чтобы удовлетворить меня. Я чуть не расплакалась, думая о Тори. Может быть, мне просто грустно, что одногруппница умерла во время вечеринки, и жизнь иногда просто дерьмовая штука?
— Ты правда собираешься покрыть меня глазурью? — бормочу я, и Рейнджер издаёт низкий, многозначительный смешок.
— Я действительно собираюсь измазать тебя. Пойдём.
Он ведёт меня в направлении подъёмника, и через десять минут мы спускаемся в Бигхорн Виллидж. В пункте проката велосипедов уже есть наши имена в картотеке, поэтому мы берём пару розовых велосипедов с блёстками и кисточками на ручках. То, как люди смотрят на Рейнджера, наводит меня на мысль, что им действительно нужно чаще выходить на улицу.
Когда мы подъезжаем к дому, там только мы.
О, и ещё, кто-то, вероятно, Рейнджер снабдил кухню припасами на сумму, о которой мечтает каждый пекарь.
Когда он начинает раскладывать ингредиенты для приготовления глазури, я переминаюсь с ноги на ногу и драматично кашляю.
Он бросает на меня взгляд.
— Что? Ты думала, это была пустая угроза? Иди в душ.
— В душ? — спрашиваю я, оглядываясь по сторонам, как будто это чужой дом или что-то в этом роде. — Прямо сейчас?
Рейнджер швыряет на прилавок кусок сливочного сыра, а затем указывает смертоносным пальцем в направлении лестницы, его сапфировые глаза темны, мрачны и… чертовски сексуальны.
— Вперёд.
Я с трудом подчиняюсь, безуспешно пытаясь не поддаваться впечатлению от дома.
Он действительно наш? Как это могло произойти? Конечно, Черч имел в виду, что его родители сняли его нам в аренду… или что-то в этом роде.
Но, с другой стороны, я встречалась с Монтегю и знаю, что они не такие.
Они купили этот дом для… нас.
Нам.
Мы, мы, мы.
Мы собираемся пожениться.
У меня будет пять мужей.
Насколько это, чёрт возьми, невероятно? Я не чувствую себя какой-то жуткой неудачницей, прижимающей к груди пакетик марихуаны. Это происходит полностью по общему согласию и открыто. По-другому. Это любовь в стольких разных проявлениях. Парни — друзья, семья, практически братья (ну, близнецы — братья, но вы понимаете, что я имею в виду).
Когда я поднимаюсь на второй этаж, то на мгновение открываю наружную дверь, просто чтобы полюбоваться видом. Университет Борнстед — настоящая жемчужина на расстоянии, а сам город представляет собой пологую возвышенность среди деревьев. Горный воздух — хотя и достаточно разреженный, чтобы у меня закружилась голова в нашу первую ночь здесь, — свежий, чистый и бодрящий. Я делаю несколько глубоких вдохов, прежде чем вернуться внутрь.
Ни за что на свете я не упущу эту возможность с Рейнджером.
Я достаю из шкафчика несколько пушистых полотенец, включаю душ и забираюсь в него. Здесь есть модные шампуни и кондиционеры. Просто так получилось, что они той же марки, что и те, которые я пыталась украсть из Адамсон, когда впервые попала туда. Скорее всего, это Черч положил их сюда для меня; мы пользуемся одним и тем же шампунем.
Я так расслаблена и счастлива в этот момент, что полностью теряю бдительность.
Я не должна была быть настороже в своём собственном доме, верно?
Скрип двери заставляет меня улыбнуться.
Рейнджер, ты извращенец.
Я поворачиваюсь, все руки в мыле, обхватываю грудь, когда замечаю нескольких девушек в ванной вместе со мной. Я собираюсь закричать, но они отодвигают стеклянную дверь в сторону и хватают меня. Одна из них зажимает мне рот рукой, в то время как другая срывает обручальное кольцо с моего намыленного пальца.
— Шарлотта! — рёв Рейнджера эхом разносится по дому, когда девочки толкают меня назад, и я поскальзываюсь на мыле, сильно падаю и ударяюсь головой о стенку душа. Моё зрение заволакивает темнота, когда девочки убегают через дверь на втором этаже, а Рейнджер сворачивает за угол.
Он смотрит в их сторону, но не делает никакого движения, чтобы подойти к ним, вместо этого сосредотачивается на мне.
Я едва могу держать глаза открытыми, когда он вытаскивает меня из воды и заключает в свои объятия.
— О боже, Шарлотта…
Это последнее, что я слышу перед тем, как проваливаюсь в сон.
Но не раньше, чем замечаю струйку крови, стекающую в канализацию…
Глава 7
Марни Рид — выпускница Академии Бёрберри
— О, бедная Шарлотта, — я зажимаю рот рукой, когда близнецы МакКарти стоят за моей дверью с одинаковыми хмурыми лицами.
— Она хотела, чтобы мы сказали тебе об этом лично, — они останавливаются и обмениваются взглядами, прежде чем снова повернуться ко мне. — Кроме того, примерка платья назначена на завтра.
