И она как никто другой будет заботиться о нем, перенося с любимым человеком все тяготы походной жизни.
Имилька пустила в ход все средства обольщения, какие подсказывала ее пылкая и тонкая женская натура и которыми она сполна владела. Но, к своему удивлению, она увидела, что пуниец равнодушен ко всем ее чарам. Ей пришлось убедиться, что существует человек, способный отвергнуть ее ласки, тогда как все другие так жадно искали и добивались их. Он оказался единственным мужчиной, к которому она питала неведомое ей ранее чувство. Чувство, постепенно и безотчетно перераставшее в настоящую, всепоглощающую страсть.
Самолюбие гордой иберийки было глубоко оскорблено, когда она осознала, что ее искреннее чувство осталось без ответа.
Какое-то время ей чисто по-женски казалось, что у нее есть счастливая соперница, какая-то другая женщина, раньше нее завладевшая любовью Ганнибала, опередившая ее в этом Вечном Зове Матушки-Природы — любить и быть любимой?!
Как женщина она инстинктивно полагала, что только другая любовь, образ другой женщины могли остановить карфагенянина!
И лишь поэтому он не бросился в ее страстные объятия и не познал всю невероятную силу расслабляюще-исцеляющего тепла ее женского естества!
Но она жестоко ошибалась! Несчастная, она просто не знала Ганнибала, главной страстью которого была… война, а целью — падение Рима!
…Кстати сказать, история знала такие случаи, когда выдающиеся, великие полководцы достаточно прохладно относились к женщинам: например – Александр Македонский и Пирр, Карл XII и, да простят меня воинствующие славянофилы, «икона» русского военного искусства… Александр Васильевич Суворов! Как это ни парадоксально, но их главной «эрогенной зоной» – если можно так выразиться, была… Война! Это были Люди Войны – ее чуть ли не идеальное воплощение: все остальное для них было на втором плане…
Сделав над собой усилие и мягко высвободившись из крепких объятий сколь миниатюрной, столь и сильной испанки, Ганнибал спокойно, но решительно выставил ее из своей палатки.
Низко опустив голову, с трудом сдерживая душившие ее рыдания и до крови кусая свои чувственные пунцово-пухлые губы, опустошенная Имилька медленно вышла из палатки. Широко распахнутые глаза ее сверкали гневом, яркий румянец стыда залил ее прекрасное лицо от пережитого унижения. Она – живое воплощение сексуальности (!) – так ждала, так надеялась, уже была готова «растаять» в руках так полюбившегося ей мужчины, «растопить» его внутри себя и… так ужасно обманулась в своих чисто женских ожиданиях!
Покоритель ее пылкого сердца отверг ее…
Бедняжка брела, ничего не замечая, по затихшему лагерю, охваченная глубокой печалью. Как это водится у женщин, от пережитого стресса (возлюбленный ею откровенно брезгует, категорически отказывается познать ее любовь «от и до» – в общем, и т. д. и т. п.) уязвленная девушка зарыдала навзрыд. Потоки слез переросли в истеричный плач: отвергнутая Имилька спотыкалась о подпорки солдатских палаток, больно ударялась о столбы загонов для лошадей пунийской кавалерии и боевых слонов, падала и расшибалась в кровь, и обессиленная ползла по лагерной грязи, среди конского дерьма и слоновьего помета неизвестно куда…
Мысли ее были беспорядочны, страдания ужасны, будущее не определенно…
Но очень скоро в ее воспаленном мозгу созрел план. План покорения сердца этого неприступного карфагенянина. И с присущей лишь ей энергией Имилька взялась за его претворение в жизнь!
Как покажет время, для этой чертовски сексуальной и настойчивой испанки, можно сказать – неистовой в своих желаниях, – не было невозможного…
Глава 6. Альпийский поход Ганнибала
Ведомые Ганнибалом, тремя раздельно идущими колоннами (так было легче прокормить всю массу людей и животных), войска вышли из Нового Карфагена в поход в июне 218 г. до н. э. Их путь пролегал через земли Южной Галлии (современная Южная Франция). В середине августа они все еще двигались к Альпам. (К слову сказать, римская армия прошла бы это расстояние минимум в два раза быстрее!) И это при том, что наш «ястреб» где посулами, а где и щедрыми подарками (вот где в очередной раз пригодилось иберийское серебро!) прокладывал путь своей армии к вожделенной Италии.
Лето кончалось, и оставалось немного времени до того, когда осенние снега закроют альпийские перевалы.
В конце концов, карфагенское войско подошло к Родану (современная Рона) – крупной реке со стремительным течением.
Прямое столкновение с прекрасно подготовленным воинством Ганнибала не входило в планы враждебно настроенных к пунам племен вольков. Они расчетливо отступили за реку, но зато на противоположном берегу выстроили все свои отнюдь не малые вооруженные силы. Были и другие трудности: постоянно лил дождь, что вкупе с мрачными лесными дебрями угнетающе действовало на его африканских воинов (в первую очередь нумидийцев), привыкших к жаркому и сухому климату каменистой и полупустынной Африки.
И тем не менее Ганнибал отдал приказ готовиться к переправе, а значит и… бою на том берегу с вольками. Два дня вся армия занимается заготовкой плотов и лодок. Когда жители окрестных деревень обнаружили, что за каждую лодку им платят серебром, они сами принялись делать их, чтобы получить побольше серебра от чужеземных воинов – и… ускорить их уход. Переправа большой армии во все времена требовала от ее полководца решительности, энергичности и… тактического искусства. Ганнибал продемонстрировал всем, что все эти качества у него имеются в избытке. К тому же надо было поспешать!
Если верить римской традиции, то Публий Корнелий Сципион-Старший высадился в Иберии с опозданием (Ганнибал уже покинул ее и был за Пиренеями) из-за того, что ему пришлось дожидаться союзных италийских войск, задержанных восстанием бойев на севере Италии. (Впрочем, по другим данным, Сципион вообще не успел покинуть берега Италии, поскольку ему пришлось срочно заново набирать один из своих легионов, взамен отправленного претору Гаю Атилию на усмирение бойев.) Будучи человеком весьма трезвым и расчетливым, Публий Корнелий правильно рассчитал, где ему лучше всего перехватить ускользнувшее было войско Ганнибала.
Разведка пунов принесла своему вожаку неутешительную новость: оставив в Иберии часть войска под началом своего брата Гнея, П.К. Сципион быстро погружается на 68 кораблей, затем высаживается со своими силами в устье Родана и уже начинает подниматься по реке вверх. Но форсированные марши невозможны: легионеры утомлены морским путешествием и не могут выкладываться по полной! И все же Сципиону нужно всего лишь два – максимум три – дневных перехода и еще чуть-чуть, и нежелательная пока Ганнибалу встреча с римскими легионерами станет неизбежной: любые столкновения с ними до прихода в Италию принесут карфагенскому полководцу лишь бессмысленные потери.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
