Отсюда десантники с успехом продолжали вести боевые действия. Налеты на ближайшие коммуникации гитлеровцев, их гарнизоны, штабы и резервы следовали один за другим. Воздушные пехотинцы совершили еще несколько маршей. Они были не одиноки на этой земле, еще занятой врагом. Всюду находились друзья, местное население с нетерпением ждало прихода частей родной Советской Армии. В лесах, по которым мы проходили, — вспоминал Старицын, — действовали большие отряды партизан. Они, а не немцы были здесь действительными хозяевами.
После боев и трудных ночных маршей десантники остановились у партизан на короткий отдых: подкрепили силы, привели в порядок оружие, одежду. Недоставало продовольствия. Воздушные пехотинцы добыли его у врага. Вместе с партизанами они сделали смелый налет на продовольственный склад фашистов.
После отдыха отряд десантников совершил еще несколько успешных боевых операций и, выполнив поставленную перед ним задачу, направился к линии фронта для соединения с частями наступающей Советской Армии.
Двигались по ночам, глухими лесными тропами. Уже хорошо была слышна артиллерийская канонада, когда отряд подошел к небольшой деревеньке. Ее домики живописно раскинулись на довольно высокой горе. Отсюда хорошо просматривалась впереди лежащая местность.
Фашисты, видимо, собирались превратить эту деревню в опорный пункт своей обороны. Старицын в бинокль ясно видел фашистов, которые перед деревней копали окопы, тянули колючую проволоку. Десантники решили уничтожить фашистов. Однако действовать следовало очень осмотрительно: недалеко располагались крупные части противника.
Дождавшись темноты, воздушные пехотинцы бесшумно проникли в деревню. Утомленные работой фашисты крепко спали. Проснуться им было не суждено. Чтобы не шуметь, десантники действовали кинжалами. Все было кончено быстро. Рота фашистских саперов перестала существовать. А на следующий день десантники встретили старшего сержанта и четверых солдат — разведку одной из наступающих частей Советской Армии.
Отличную выучку и беззаветную храбрость советских воздушных пехотинцев вынужден был признать противник. Штаб 8-й немецко-фашистской армии, в расположении которой действовали десантники, в секретном приказе № 4969/43с так характеризовал советских десантников:
«Способы и методы борьбы отрядов, даже после нескольких дней лишений, показали хорошую подготовку, которая сплошь и рядом переплеталась с хитростью и коварством.
Охотничья ловкость была неотъемлемой чертой связистов и истребителей танков. Поведение их в самых критических положениях было исключительным. Особенно выносливыми и упорными в бою показали себя раненые, которые, несмотря на полученные ранения, продолжали вести бой. Нередко раненые взрывали себя гранатами, чтобы избежать плена.
…Каждый десантник был вооружен кинжалом, который он искусно пускал в ход.
…Как правило, каждую отдельную стрелковую ячейку противника приходилось подавлять сосредоточенным и навесным огнем, чтобы парализовать ее. Как только основные силы отрядов десантников были в сборе, они оказывали упорное сопротивление, используя при этом минимальное количество боеприпасов. Но даже тогда, когда противник не имел боеприпасов, он защищался с диким фанатизмом!»
Советские воздушные пехотинцы сражались за свою Родину, не щадя жизни, они внесли в дело победы над врагом свою долю ратного труда.
Занимаясь подготовкой воздушных десантников во время войны, я продолжал внимательно следить за развитием парашютной техники, за всем, что имело отношение к моей любимой профессии парашютиста-испытателя.
На огромном фронте, протянувшемся от Черного до Белого моря, происходили воздушные сражения в невиданных ранее масштабах. В боях одновременно участвовали сотни самолетов. В этих воздушных сражениях качество советских парашютов и парашютной подготовки летного состава проходило суровую проверку. Встречаясь с летчиками-фронтовиками, которым в боевой обстановке приходилось совершать вынужденные прыжки с парашютом, я всегда подробно расспрашивал их об этом.
Так, на одном из подмосковных аэродромов, который в те тяжелые дни был и прифронтовым, Герой Советского Союза летчик-истребитель Виктор Талалихин рассказал мне об одном из своих боев.
В ночь на 7 августа он поднялся в воздух по боевой тревоге. На близких подступах к столице на высоте 4500 метров был замечен самолет противника.
Талалихин, набирая высоту, повел свой истребитель на перехват воздушного пирата. Ночь была безоблачная, лунная. Скоро молодой летчик увидел противника. Двухмоторный бомбардировщик «Хейнкель-111» шел на Москву. Талалихин увеличил скорость, и расстояние между самолетами стало быстро сокращаться. В лунном свете летчик уже видел черные кресты на крыльях «Хейнкеля».
Гитлеровский пилот заметил опасность, но не изменил курса, а лишь, снижаясь, развил максимальную скорость. Талалихин открыл огонь. Нити трассирующих пуль протянулись к вражескому самолету. «Хейнкель», искусно маневрируя и яростно отстреливаясь, продолжал рваться к Москве. Молодой летчик стрелял длинными очередями, но безрезультатно.
Тогда Талалихин решил атаковать с близкой дистанции. Фашистская пуля пробила кабину его самолета, обожгла правую руку, но Талалихин уже вошел в «мертвое пространство» за килем «Хейнкеля», и немецкий стрелок прекратил огонь. Теперь истребитель шел почти вплотную за хвостом немецкого бомбардировщика. Талалихин тщательно прицелился, нажал на гашетки, но… пулеметы молчали. Патроны кончились. Истребитель оказался безоружным.
Советский летчик решил любой ценой преградить воздушному пирату путь к Москве.
— Буду таранить, — решил он.
Расстояние между самолетами все сокращается. Виктор уже видит искаженное ужасом лицо фашистского стрелка. Вот серебристый от лунного света диск вращающегося винта советского истребителя нависает над хвостовым оперением «Хейнкеля». Виктор Талалихин твердой рукой чуть наклоняет свой самолет и рубит винтом хвост немецкого самолета, по ненавистной фашистской свастике.
Поврежденный «Хейнкель» круто идет к земле. Истребитель с исковерканным винтом теряет управляемость, перевертывается на спину и падает.
— Вот когда мне пригодилась в полной мере парашютная подготовка, — рассказывал Виктор Талалихин. — Я расстегнул ремни, крепящие меня к сиденью, оттолкнулся ногами и оставил самолет. До этого я всего три раза прыгал с парашютом, но эти прыжки дали мне некоторый навык, вселили веру в парашют. И вот, когда мне пришлось вынужденно оставить самолет, я смог даже сделать нужную затяжку, чтобы не столкнуться с падающим истребителем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
