— Тогда беспокоиться не о чем. А еще эльфы в замке есть?
— Я… вряд ли. Госпожа королева?
— Да, Шон?
— Нельзя ли опустить топор? Мне стало бы значительно легче. Топор, госпожа. Ты постоянно им размахиваешь. А он ведь и сорваться может.
— Какой топор?
— Который ты держишь.
— Ах этот. — Маграт словно только что заметила грозное орудие. — Твоя рука, не нравится мне она. Давай спустимся на кухню, я наложу шину. Кстати, пальцы твои мне тоже не нравятся. Они убили Диаманду?
— Не знаю. И понятия не имею почему. Я имею в виду, она же им помогала.
— Да. Погоди-ка минуту. — Маграт скрылась в арсенале и вернулась с мешком. — Грибо, пошли!
Грибо как-то лукаво посмотрел на нее и перестал умываться.
— Знаешь, что самое удивительное в Ланкре? — спросила Маграт, когда они начали спускаться по лестнице.
— Что, госпожа?
— Мы никогда ничего не выбрасываем. А знаешь, что еще?
— Нет, госпожа.
— Конечно, вряд ли ее рисовали с натуры. Ну, то есть тогда портреты никто не писал. Но доспехи… ха! Срисовывай себе спокойненько. И знаешь что?
Шон вдруг ощутил жуткий страх. Он и раньше был напуган, но тот страх был мгновенным, физическим. А такая Маграт пугала его куда больше, чем эльфы. Все равно что на тебя вдруг накинулась бы дотоле смирная овечка.
— Нет, госпожа.
— Никто ведь ничегошеньки не рассказывал мне о ней. Можно подумать, мир вертится вокруг одних гобеленов да прогулок в длинных платьях!
— Что, госпожа?
Маграт выразительно махнула рукой:
— Ну, вокруг всего этого!
— Госпожа! — позвал Шон откуда-то с уровня ее коленей.
Маграт посмотрела вниз.
— Что?
— Пожалуйста, опусти топор.
— О, извини.
Ходжесааргх проводил ночи в небольшом сарайчике рядом с птичьими клетками. Он тоже получил приглашение на свадьбу, но его вырвала и съела, перепутав с пальцем, леди Джейн, старая и злобная гиросоколиха. Таким образом, Ходжесааргх закончил свой ежевечерний ритуал промывания ран, поужинал черствым хлебом с древним сыром и забрался в кровать пораньше, чтобы потихоньку истекать кровью над номером «Клювьев и Когтей».
Услышав подозрительный шум со стороны птичьих клеток, он взял подсвечник и вышел проверить, что случилось.
Эльф смотрел на птиц. На его руке сидела леди Джейн.
Ходжесааргха, как и господина Брукса, мало интересовали события, не связанные с его увлечением. Он знал, что в замке сейчас много гостей, но, с его точки зрения, любой человек, способный смотреть на птиц с интересом — это только такой же, как он, фанатик.
— Моя лучшая птица, — с гордостью сообщил он. — Я почти ее обучил. Очень хороша. Я ее дрессирую. Невероятно умная. Уже понимает одиннадцать команд.
Эльф с важным видом кивнул. Потом снял колпачок с головы птицы и перевел взгляд в сторону Ходжесааргха.
— Убей, — приказал он.
Глаза леди Джейн хищно сверкнули. Потом она взлетела и вцепилась в горло эльфа двумя комплектами когтей и клювом.
— Со мной она тоже так поступает, — сообщил Ходжесааргх. — Но вообще очень умная птица.
Диаманда лежала на полу кухни в луже крови. Маграт опустилась рядом с ней на колени.
— Она еще жива. Едва.
Маграт схватилась за подол платья и попыталась его разорвать.
— Вот проклятая штука. Помоги мне, Шон.
— Госпожа?
— Нам нужны бинты.
— Но…
— О, перестань.
Подол порвался. Расплелось с дюжину кружевных роз.
Шон не был посвящен в тайну того, что королевы носят под платьем, но, учитывая определенные наблюдения за Милли Хлодой и некие собственные выводы, он никак не подозревал, что там окажется металлическое нижнее белье.
Маграт постучала по нагруднику.
— Сидит неплохо, — сказала она, лишив Шона возможности сообщить, что в некоторых местах между железом и самой Маграт присутствует слишком много свободного пространства. — Правда, кое-где не мешало бы подобрать и добавить пару заклепок. Что скажешь?
— О да, — ответил Шон. — Листовое железо тебе очень к лицу.
— Ты действительно так считаешь?
— Конечно. — Шон лихорадочно придумывал, что бы еще сказать. — У тебя очень подходящая фигура, э-э, для этого.
Вправив руку и пальцы, Маграт наложила ему шины, работая методично и используя в качестве бинтов полоски шелка. С Диамандой все было не так просто. Маграт долго промывала, зашивала, бинтовала, а Шон сидел и наблюдал за ней, стараясь не замечать обжигающе ледяную боль в руке.
И все время повторял:
— Они просто смеялись и резали ее. А она даже не пыталась убежать. Они словно играли.
Маграт почему-то посмотрела на Грибо, которому хватило воспитанности принять смущенный вид.
— Острые ушки и шерстка, которую хочется погладить, — промолвила она едва слышно. — И они способны очаровывать. А когда они довольны, то издают приятные звуки.
— Что?
— Просто думаю вслух. — Маграт встала. — Ладно. Я разведу огонь, принесу пару арбалетов и заряжу их для тебя. А ты держи дверь закрытой и никого не впускай, слышишь? Если же я не вернусь… попытайся уйти туда, где есть люди. Поднимись к гномам на Медную гору. Или к троллям.
— А ты?…
— А я попробую выяснить, что произошло с остальными.
Маграт открыла принесенный из арсенала мешок. Там лежал шлем. С крылышками, что сразу же показалось Шону крайне непрактичным[32]. Кроме шлема в мешке лежали кольчужные перчатки и отборное ржавое оружие.
— Но там, наверное, полно этих тварей!
— Лучше там, чем здесь.
— А ты умеешь драться?
— Не знаю. Никогда не пробовала.
— Но можно остаться здесь, и рано или поздно кто-нибудь обязательно придет.
— Боюсь, так оно и будет.
— Э-э, может, не стоит все-таки?
— Стоит. Завтра я выхожу замуж. Так или иначе.
— Но…
— Заткнись!
«Ее убьют, — подумал Шон. — Мало поднять меч. Нужно еще знать, каким концом воткнуть его во врага. Нести караул должен я, а убьют ее…
Но…
Но…
Одному эльфу она всадила стрелу прямо в глаз через замочную скважину. У меня бы так не получилось. Сначала я бы крикнул что-нибудь типа „Руки вверх!“. Но они стояли на ее пути, и она устранила помеху.
И все равно она погибнет. То, что смерть ее будет геройской, ничего не меняет.
Жаль, что рядом нет мамы».
Маграт скатала остатки подвенечного платья и засунула их в мешок.
— У нас есть лошади?
— Во дворе… лошади эльфов, госпожа. Но вряд ли тебе удастся обуздать этих тварей.
А вот этого говорить не следовало.
Лошадь была черной и гораздо крупнее обычной, человеческой лошади. Она покосилась на Маграт красным глазом и попыталась приподняться на задних ногах, чтобы как следует лягнуть ее.
Маграт удалось забраться на скотину только после того, как она привязала все ее копыта к кольцам на крепостной стене, после чего лошадь словно подменили. Как будто ее хорошенько взгрели плеткой — она беспрекословно подчинялась любым командам.
— Это все железо, — сказал Шон.
— Что оно с ними делает? Оно же не раскаленное, не заколдованное…
— Не знаю, госпожа. Они будто бы коченеют. Или вроде того.
— Опусти за мной решетку.
— Госпожа…
— Хочешь попытаться отговорить меня?
— Но…
— Тогда заткнись.
— Но…
— Помню одну народную песенку. Там примерно то же самое случилось, — хмыкнула Маграт. — Королева Фей украла у одной девушки жениха, так вот, девчонка та не стала сидеть и хныкать, а вскочила на лошадь и спасла своего любимого. Я собираюсь сделать то же самое.
Шон попытался улыбнуться.
— Ты собираешься петь?
— Я собираюсь драться. У меня есть за что драться. А другие методы, похоже, не действуют.
Шон хотел крикнуть: «Но это не одно и то же! Здесь настоящая битва, настоящая кровь, все совсем не так, как поется в народных песнях! В реальной жизни ты умираешь! А в народных песнях главное не забыть заткнуть одно ухо пальцем и помнить, когда вступает хор! В реальной жизни веселый припевчик тебя не спасет!»
Но на самом деле он сказал:
— Только, госпожа, если ты не вернешься…
Маграт повернулась в седле.
— Я вернусь.
Пришпорив вялую лошадь, она вскоре скрылась за подъемным мостом.
— Удачи! — крикнул Шон ей вслед.
После чего опустил решетку и вернулся в центральную башню, где на кухонном столе лежали три заряженных арбалета.
Там же лежала книга по боевым искусствам, специально заказанная королем.
Он раздул огонь, повернул стул так, чтобы сидеть лицом к двери, и нашел в книге часть, где описывался ускоренный курс обучения.
Маграт была ровно на полпути к городской площади, когда действие адреналина закончилось и ее нагнала старая жизнь.
