Она рассеянно перевела взгляд на Арлена, невольно припоминая, как тоскливо было лежать в комнате, во время болезни. Если бы так было всегда? Каждый день от безделья маяться – поневоле взвоешь. А с таким недугом как у него, и сам себя ни к какому делу не приставишь. Да и не будет серьезный господин ковры выбивать…
Осенившая ее мысль была настолько же простой, насколько невозможной. Ведь она может заставить время идти быстрее, только… За подобное предложение не только на грубость можно нарваться, а и вовсе лишиться службы. Хотя последнее вряд ли, но и резкие слова тоже выслушивать не слишком хочется. Однако попробовать можно.
– Ваша милость… Если вы позволите?
***
Через пятнадцать минут мужчина стоял у крыльца, с недоуменным видом сжимая древко метлы.
– Вы предлагаете мне мести снег?
Кажется, Арлен до последнего момента не воспринимал ее предложение всерьез. Правда одеться и выйти на улицу он все же согласился, видимо из любопытства, насколько далеко это может зайти.
– Вы же хотели, чтобы время шло быстрее? – ответила девушка вопросом на вопрос, – Ширина дорожки пять шагов, длина – шагов двадцать. По бокам сугробы в два локтя. К обеду как раз управитесь.
Арлен по-прежнему молчал, и Эвелиса внезапно оробела. Однако отступать было поздно.
– Вы сами жаловались, что время медленно идет. А между делом оно незаметнее пролетит. Ох, вам же наверное никогда не доводилось… так это совсем несложно. Нужно сметать от центра вбок, короткими движениями.
Мужчина дослушал объяснения до конца, и только уголки губ его слегка подрагивали.
– Не слишком ли сложная наука? Испорчу еще что ненароком. – в его голосе явно звучало ехидство.
– Если испортите, я потом поправлю, – быстро нашлась девушка. – Зато от скуки маяться перестанете. А начать можете хоть отсюда.
Она легко утянула древко в сторону, и Арлену волей-неволей пришлось шагнуть следом.
Эвелиса еще раз оглядела дорожку перед домом, и от дальнейших объяснений решила воздержаться. Дале сам разберется, не маленький чай. Над душой у него она стоять не собиралась, разве только выглядывать иногда, для собственного успокоения.
А пока хозяин дома к делу приставлен, как раз можно и обед приготовить, да пыль у него в кабинете протереть.
***
Тонкие снежинки мягко опускались на плечи мужчины. Долгое время он стоял сжимая древко метлы, и вдыхая морозный воздух. Сейчас открыть бы глаза, и увидеть, какое вокруг все белое… Нет, даже думать об этом нельзя. Иначе вдвойне больнее потом будет от разочарования, когда доктор вынесет свой окончательный вердикт.
Арлен встряхнул головой, и словно пробуя свои силы, сделал первый взмах. Руки прекрасно все помнили. Сколько раз в юности, его с другими ребятами заставляли чистить тренировочные площадки от снега – не сосчитать. Сперва в наказание, а после они и сами рвались в эти наряды, чтобы вдоволь наиграться в снежки, да вываляться в сугробах.
Нет, об этом тоже думать не стоит. Прежние товарищи уже сами воспитанников гоняют, да в званиях растут. А его с этого благородного пути вытеснили обстоятельства. Хотя жалеть не о чем. Повторись все, он бы поступил точно так же.
Заступив одной ногой в сугроб, мужчина спохватился, и двинулся в противоположную сторону. От холода заныло колено, и это придало здоровой злости. Для чего-то же он выжил тогда?
Для того, чтобы тебя служанка улицы мести гоняла, – шепнул внутренний голос. И как же так вышло, что он безропотно подчинился. И кому? Какой-то деревенщине.
Однако вспомнился чистый и певучий голос девушки. Жаль, что больше ни разу не удалось застать, как она поет. И совсем уж неожиданно кольнуло желание снова услышать ее, даже не пение, а хотя бы…
– Ваша милость!
Желание исполнилось настолько быстро, что от неожиданности Арлен едва не свалился в сугроб. Разве можно так подкрадываться?
– Вам бы в дом, не то совсем зазябнете. – Эвелиса стряхнула с волос случайные снежинки, и повыше подтянула платок.
Она полагала, что когда мужчине наскучит, он сам вернется в дом, поэтому с головой ушла в хозяйственные дела. Однако прошел час, затем следующий, а Арлен все так же ходил по широкой тропинке, беспорядочно сметая снег то в одну сторону, то в другую.
Сперва она не собиралась вмешиваться, но кто знает, вдруг хозяин дома проходит так до вечера, из одного лишь чистого упрямства.
– Вроде труд согревает не хуже камина? – хмыкнул мужчина, и позволил себе чуть более насмешливые нотки, – Вам так захотелось проявить заботу, или беспокоитесь, что я войду во вкус, и с другими делами тоже начну справляться без вашей помощи?
Эвелиса бросила на него быстрый взгляд. Похоже зря беспокоилась. Если бы замерз, то не ехидничал бы, да найти путь до крыльца – дело несложное.
– Ни то ни другое. Только уже середина дня минула. Мне обед над камином придержать, или сразу на ужин оставить?
Арлен замер, постепенно осмысливая сказанное. Прошла половина дня? Так вроде он не более получаса с метлой прогуливается… Или больше? Неожиданно подступило чувство голода, какого прежде и не случалось. Сейчас бы он съел и холодное, и недоваренное. Да просто даже куску хлеба с водой был бы рад.
Не дождавшись ответа, Эвелиса решила действовать решительнее.
– К завтрашнему дню еще снег ляжет. А сейчас вернемся в дом. У вас уже и шапка, и плечи в снегу. Давайте помогу отряхнуться?
Согласия она не ожидала, просто мужчина показался таким отвлеченным, что захотелось его немного расшевелить. К ее удивлению, Арлен коротко кивнул, и чуть наклонил голову. Теперь отступать от своих же слов, было попусту глупо.
Правда одно дело обметать от снега младшую сестру, и совсем иное – важного господина. «Господин» молча ждал, Эвелиса подняла руку, и стараясь едва касаться, смахнула несколько снежинок с плотной ткани.
При ярком свете можно было отчетливо видеть, что белесый шрам не только уходит под повязку, но и немного продолжается на лбу. Да и кожа, на половине левой щеки казалась такой же неровной, как и на руке. Жаль, что невозможно увидеть глаза, но и с повязкой лицо казалось не лишенным привлекательности. Твердо очерченные губы, широкий нос, решительный подбородок.
Арлен заметно отличался от деревенских парней, но смотреть на него было приятно.
– Вы уже пару минут стряхиваете снег мне за воротник, – скучающим голосом произнес мужчина, впрочем не пытаясь отстраниться.
Эвелиса отдернула ладонь.
– Простите…
Наваждение рассеялось. Теперь хозяин дома казался таким же, что и прежде, разве только лицо его от холода приобрело более здоровый оттенок.
Окончательно взяв себя в руки, девушка отвернулась. Хорошо еще, что никто не может видеть, как горят ее щеки…
ГЛАВА 34. Осознание
К ночи снег окончательно прекратился. Дорожка перед домом поблескивала в свете уличных фонарей, однако чистить ее необходимости не было. В этом Эвелиса убедилась рано утром, выйдя за порог. Чтобы не возвращаться сразу, девушка обмахнула крыльцо и прогулялась до широкой улицы. Больше тут делать было нечего.
День начинался чудесный, ясный, безветренный. В родной деревне в такую погоду ребятня обычно с горок катается, да по замерзшему речному льду бегает. Да и взрослые не упускают возможности прогуляться до соседей за какой-нибудь мелочью. А потом еще долго стоят у оград, обсуждая местные сплетни. Правда сама девушка мало общалась с сельчанами, и на реку тоже бегала редко, а все равно любила такую погоду, уютно зимнюю. Всегда можно было найти себе дело во дворе, все лучше, чем в темной избе сидеть. Однако в воспоминаниях прошлое всегда кажется лучше, здесь тоже жизнь неплохая, просто уклад другой. С этими мыслями Эвелиса повернула к дому. Пора было приниматься за привычные домашние дела.
На первом этаже, она совершенно неожиданно столкнулась с Арленом. Мужчина расхаживал из стороны в сторону, заложив руки за спину. Впрочем, девушка успела заметить, что настроение у него сегодня приподнятое.
