Он вышел, а мы переглянулись. Где-то неподалеку вдруг и впрямь раздался отчаянный крик, и Джинни вздрогнула, забившись поглубже на скамью.
Том напрягся, мне показалось даже, что волосы у него чуть потрескивают, как бывает у кошек перед грозой или в морозы — дотронешься до вздыбленной шерсти и получишь разряд статического электричества.
— Не нравится мне это… — пробормотал он, и тут дверь распахнулась.
— Профе… — начал было Невилл, но осекся.
Это был не Люпин.
В дверном проёме, освещённом Люмосом, стояла высокая фигура, закутанная в плащ. Лицо незнакомца было полностью скрыто капюшоном. Я посмотрел вниз и передернулся — из-под плаща высовывалась рука — ободранная, покрытая слизью, серая, как у полуразложившегося утопленника.
Неизвестный медленно и шумно вздохнул, будто хотел втянуть в себя не только воздух, но и свет, и жизнь, и…
— Это дементор! — выкрикнул Том, поднимаясь ему навстречу. — Сгинь, тварь!..
Я услышал, как слабо вскрикнула Джинни, что-то грохнуло… Я покрепче перехватил палочку, хотя что я мог сделать?
«Вы знаете заклинание», — вспомнил я вдруг. Да, но оно мне не по силам, и Тому тоже: я не слышал, чтобы он произнес хоть что-то, но Люмос погас, а кончик палочки Риддла окутался едва заметным серебристым сиянием. В этом тусклом отсвете я мог различить искаженное злобой лицо Тома с оскаленными зубами — не знаю, что уж он там вспоминал, но для вызова Патронуса такое явно не годилось!
Я сам судорожно вспоминал хоть что-нибудь хорошее — ведь такого было много, очень много! Увы, я никак не мог сосредоточиться. Мне было холодно, как никогда в жизни, казалось, у меня даже дыхание замерзло, а сердце вот-вот остановится… Но я все-таки заставил себя выговорить «Экспекто Патронум!» и попытался вспомнить распределение, и нашу комнату, и миссис Лонгботтом… И рухнул, чуть не разбив голову об угол столика — ноги подкосились, а палочку я выронил.
И вдруг все кончилось. Снова зажглись фонари, паровоз пару раз чухнул, и Хогвартс-экспресс начал медленно набирать скорость под успокаивающий перестук колес.
— Тва-а-арь… — выговорил Том и рухнул на скамью. Похоже, его тоже не держали ноги, рука, в которой он намертво зажал палочку, дрожала, а на лбу выступила испарина.
Я тоже вытер лицо — холодный пот лил по мне градом, — и нашарил палочку.
— Ж-живы? — спросил я, поднимаясь и устраиваясь на чемоданотабуретке Риддла.
— В-в-вроде, — тоже заикаясь, ответил Невилл, прикрывавший собой сжавшуюся в комок Луну. — Что это б-было?
— Сказал же, дементор… — Том оглянулся на Джинни и похлопал ее по руке. — Ты как?
Вместо ответа сестренка вцепилась в него, как обезьяний детеныш в родительницу, и разревелась в голос, чего с ней уже лет пять не случалось!
Выражение лица Риддла было бесценно…
— Эй, эй, перестань, — растерянно сказал он и взглянул на меня в откровенной панике. — Ну что ты?..
Я только пожал плечами — как успокаивать плачущих девочек, я понятия не имел. Кстати о девочках: как-то там Миллисента? Надо будет спросить, как доедем, сейчас-то нет смысла идти искать ее. Вдобавок, вдруг этот мерзостный дементор все еще шатается по вагонам? Не хотел бы я встретиться с ним нос к носу…
Признаюсь, я толком и не понял, что почувствовал. Просто было очень холодно, а внутри сделалось пусто-пусто, а еще одолевала мысль о том, что я никогда больше не буду счастливым.
— Там сладкое что-нибудь осталось? — безнадежно спросил Том, оставив попытки отделаться от Джинни. (Я даже чуточку заревновал, но потом сообразил, что я-то сижу напротив, а Том попросту оказался ближе. Ну, это я так решил.)
— Осталось, а зачем? — спросил Невилл, пошуршав пакетами.
— После атаки дементоров, говорят, нужно съесть что-нибудь сладкое, — хмуро ответил Риддл и сунул всхлипывающей Джинни дольку шоколада. — Хватит хныкать, а то я разгневаюсь! Ешь давай… и не мажь меня шоколадными слюнями, это новая рубашка! Иди вон с братом обнимайся, что ли?
Джинни в ответ показала ему язык и достала носовой платок, чтобы оттереть шоколад с физиономии.
— Том, а это вот серебристое, — осмелился я спросить, — это был Патронус?
— Это была жалкая попытка его вызвать, — хмуро ответил он. — У тебя с перепугу и то лучше получилось.
— Серьезно?! — не поверил я. — Я даже не надеялся… и не увидел сам. Правда что-то вышло?
— Немного серебристого тумана, — хмыкнул Том, — но для твоего возраста и это немало. Кажется, вдвоем мы эту тварь если не напугали, то насмешили уж точно! Кстати, попробуйте вообразить смех дементора…
— Нет, спасибо, — отказался вместо меня Невилл, поежился, подумал и взял еще шоколада. — Это звучит, как название какого-нибудь запретного зелья!
— Да, надо подумать, как оно может работать, — Риддл явно оклемался, а потому принялся фонтанировать идеями. — Может, правда, смешить дементоров, пока они не лопнут? Хотя это, наверно, малоаппетитное зрелище…
— Том, — перебила Джинни, уже вполне пришедшая в себя, — а почему у тебя не получается Патронус? Ты же столько всего умеешь!
— А именно это заклинание мне не дается, — произнес он тоном, который явно подразумевал, что больше расспрашивать не нужно. Впрочем, он все же пояснил: — Нет у меня в жизни настолько хороших воспоминаний, чтобы противопоставить их силе дементора.
— Да ладно, — не поверил я. — Что, твое воскрешение на это не тянет?
— Хм… — Том задумчиво почесал в затылке палочкой. — Видимо, после всех этих бюрократических заморочек и проволочек меня даже воскрешение не радует. Сидел себе тихо-мирно в дневнике, а тут, понимаешь, то одна бумажка нужна, то другая, сплошная волокита… А, ну его!
— Нет, не «ну»! — Джинни снова схватила его за локоть и прилипла намертво. По-моему, ей это просто нравилось, так же, как Луне нравилось сидеть в обнимку с Невиллом. — Ты обещал рассказать, как ухитрился раздобыть билет, когда посторонних не будет рядом. Вот, профессора тут нет, так что давай, рассказывай!
Том тяжело вздохнул и покорился, не забыв, правда, запечатать дверь, а то так ввалится кто-нибудь в кульминационный момент его рассказа!
Глава 28. Снова в Хогвартс
— Начнем с того, — со вкусом заговорил Риддл, — что раздобывать мне пришлось прежде всего маггловские документы, ну да об этом я вам уже говорил. Сперва загнал кое-где добычу, поменял деньги на маггловские… И, снова повторюсь, за пятьдесят лет ровным счетом ничего не изменилось, и если знаешь, где и какие вопросы задавать, а еще у тебя имеются деньги, то купить паспорт не так сложно.
— Так ты стал Томасом де Линтом, — кивнул я.
— Именно. Но это не настоящее мое имя, я об этом позже скажу, — поднял руку Том. — С этим паспортом я снова отправился к гоблинам, правда, в другой филиал, где и выправил уже магическое удостоверение личности на эту фамилию. Им ведь все равно, только плати! Тут я, признаюсь, сильно поиздержался, так что пришлось некоторое время кантоваться по лондонским ночлежкам, пока я не наскреб деньжат на комнату в «Дырявом котле».
— Кого ограбил? — светски поинтересовался Невилл.
— Никого, мне всё отдавали сугубо добровольно, — улыбнулся Риддл и подобрал с пола упавшую карту. — Преферанс — в самом деле отличная вещь! Особенно, если у тебя в рукаве палочка, ты легилимент, а соигроки пьяны в хлам…
— Шулерствовал, значит, — понятливо кивнула Джинни, а Луна начала пересчитывать карты, чтобы понять, не улетела ли какая-нибудь под скамью. Карты недовольно морщились и шушукались, дескать, не привыкли к такому грубому обращению!
— Немного, — не стал отрицать Том. — Одним словом, я прилично оделся, купил палочку, не у Олливандера, правда, но мне она подходит, почти как родная… Ну а потом снял комнату и уселся сочинять душераздирающее письмо на имя директора Хогвартса.
— И что ты написал? — с интересом спросила Луна.
Мне тоже было любопытно, тем более, рассказывал Риддл со вкусом и явным удовольствием, приятно было слушать. А главное, его неторопливый рассказ заставлял забыть о пережитом ужасе.
— Я изложил семейную историю. — Том уселся поудобнее, уже не возражая, чтобы Джинни свернулась клубочком у него под боком. Видимо, понял, что добром от нее не отделаться, а не ругаться же сейчас? — Внимайте, о мои юные адепты!
Я аж поперхнулся от неожиданности.
— Знаешь, — сказал я, откашлявшись, — если второй ты таким тоном и в таких выражениях загонял речи Пожирателям на собраниях, я удивляюсь, почему они не перемерли со смеху, как те дементоры!
— Подозреваю, второй я был зверски серьезен, а люди на это ведутся, — вздохнул он. — Говорю же, в дневник я, похоже, вбахал всё, что мешало достижению моих тогдашних целей. Самоиронию в том числе.
— А в результате остался пафосный маньяк, — кивнул Невилл. — Ты мне как-то больше нравишься. Хотя тебя тоже постоянно хочется убить.
