— то есть для нас, — унижение было бы, пожалуй, даже большим, чем для ответчика.
У меня отлегло от сердца только тогда, когда я увидел длинные ряды штандартов вдоль стен. Я, в общем-то, и не верил, что наше приглашение все проигнорируют, но всё же порядком волновался. И успокоился только сейчас, пересчитав штандарты. Двадцать четыре! Я даже пересчитал ещё раз, не поверив сразу. Результат более чем достойный, даже можно сказать, неординарный. Да что там — невероятный результат, не удивлюсь, если это окажется абсолютным рекордом.
Штандарт Арди висел в дальнем конце — наш стол находился справа от кафедры Совета и немного впереди неё. Стол был немного повёрнут, так что мы могли видеть и зеркально расположенный стол ответчика слева от кафедры, и всех представителей семейств.
Мы двинулись туда через весь зал и тут случилось нечто совершенно неожиданное, что потрясло меня — да и не только меня, всю нашу семью, — до глубины души. Беримир Хомский поднялся из-за стола и поклонился маме, а глядя на него, начали вставать и кланяться ей все присутствующие. Когда мы дошли до своего места, встали и поклонились члены Дворянского Совета во главе с фон Кемменом.
Мама спокойно прошла к своему месту, поклонилась в ответ всем присутствующим и села. Вслед за ней все тоже уселись обратно.
Я украдкой посмотрел на маму — она выглядела невозмутимой и, казалось, находила совершенно естественным, что ей только что были оказаны, по сути, княжеские почести. «У меня бы так не получилось, наверное», — подумал я с лёгкой досадой. Вот в такие моменты и понимаешь, что такое истинный аристократизм.
Фон Кеммен позвонил в серебряный колокольчик и все шепотки в зале стихли.
— По ходатайству семейства Арди Дворянский Совет содействует разрешению конфликта с семейством Назимовых. Господин Кеннер Арди, прошу вас кратко объявить суть ваших претензий к ответчику.
Я поднялся из-за стола и поклонился присутствующим. Наверняка все они уже знали мельчайшие детали происшедшего, включая точный пересказ речи Дамира, но слушали меня, тем не менее, очень внимательно.
— Господа! Первым делом я считаю необходимым от имени нашего семейства поблагодарить как Дворянский Совет, так и всех присутствующих представителей семейств. Благодарю вас за то, что вы согласились помочь нам разрешить этот неприятный конфликт. Суть же его состоит в следующем: в прошедший выходной мы с женой, присутствующей здесь госпожой Леной Менцевой-Арди, посетили молодёжную вечеринку в квартире некоего Ярослава Чичагова. В один прекрасный момент, когда мы отдыхали после танцев, мы услышали грязную ругань в адрес некой девушки. Невольно прислушавшись, мы с женой с изумлением обнаружили, что все эти выражения были направлены именно в её адрес, а оскорбляет её сын главы семейства Дамир Назимов. Сразу скажу, что мы не имеем представления, чем это могло быть вызвано — ни я, ни она никак не пересекались ни с семейством Назимовых в целом, ни с Дамиром Назимовым в частности. Всё это происходило публично в присутствии нескольких свидетелей, причём при этом также присутствовал наследник семейства Ринат Назимов, который не сделал попытки остановить брата. Наше семейство расценивает это неспровоцированное оскорбление как оскорбление всего нашего семейства, и требует от семейства Назимовых надлежащего извинения.
Чувствовалось, что Руслан Назимов изрядно подавлен. Думаю, для него явилось очень неприятным сюрпризом число семейств, которые прислали своих представителей. Однако он никак не выражал своих эмоций — лишь однажды, встретив холодный взгляд мамы, он непроизвольно поёжился. Рядом с ним сидели оба сына, которые не поднимали глаз — видимо, Руслан решил, что было бы несправедливо отдуваться за них одному, и им тоже стоит хлебнуть унижения.
— Вы не находите, господин Кеннер, — задал вопрос фон Кеммен, когда я закончил свою речь, — что было бы проще для всех, если бы вы убили оскорбителя на дуэли, и на том закрыли дело?
— Не нахожу, господин Олег, — ответил я, тщательно подбирая слова. — Для начала, убийство — это всё-таки очень уж окончательная мера, и мне не хотелось бы прибегать к ней без крайней нужды. Но главная причина состоит в том, что это не было личным делом, которое можно было бы решить дуэлью. То, что наследник семейства своим молчанием фактически присоединился к оскорблению, сделало это позицией семейства, а не просто глупым поступком отдельной личности.
Ринат, не поднимая глаз, неловко заёрзал на своём стуле. Руслан явно запустил воспитание детей — наследник даже позор должен встречать с открытым взглядом и с достоинством. Как он будет руководить семьёй, настолько не владея собой?
Фон Кеммен после серии быстрых переглядываний объявил:
— Совет принимает вашу аргументацию, господин Кеннер. Объявите ваши требования к семейству Назимовых.
— Нас устроит извинение главы от имени всего семейства. Искреннее извинение.
— А как вы собираетесь определять степень искренности? — с любопытством спросил фон Кеммен.
— Я определю, — спокойно ответил я, и по залу прокатилась волна шепотков.
— Кхм, — кашлянул фон Кеммен. — Ну что же, давайте послушаем, что скажет ответчик. Господин Руслан Назимов, Совет просит вас высказать позицию вашего семейства.
Руслан поднялся со своего места. Выглядел он мрачно — ну, было бы странно, если бы он веселился.
— Наше семейство признаёт вину моих сыновей, — прямо заявил он. — Разумеется, наказание для них обязательно последует, и оно будет соразмерным их вине. Мы просим извинения у семейства Арди и лично у госпожи Лены. И чтобы доказать нашу искренность, я прошу госпожу Лену принять в качестве извинения этот скромный подарок.
Он сделал знак служителю, и тот положил на стол перед Ленкой бархатную коробочку. Она осторожно открыла её и непроизвольно ахнула. В коробочке сверкнул гранями и отбросил вокруг отблески бриллиант чистой воды — огромный, из тех, которым место скорее в музее, чем в каком-то украшении. По залу прокатилась шум разговоров — подарок впечатлил всех.
— Я удовлетворена, — твёрдо заявила Ленка.
Я взглянул на маму, и она еле заметно кивнула.
— Семейство Арди полностью удовлетворено, — объявил я. — У нас нет претензий к семейству Назимовых. Конфликт исчерпан.
— Отрадно это слышать, господин Кеннер, — с облегчением кивнул фон Кеммен. — У кого-нибудь из присутствующих остались вопросы?
— С вашего разрешения, господин Олег, — внезапно подал голос Беримир Хомский, — я бы хотел задать вопрос господину Руслану Назимову.
— Вот
