— Блин, ну это все равно другое, — не унимается она. — Одно дело забирать тебя откуда-то и вести на потрахушки, и совсем другое — бросить ради тебя Ладыгину. Круче будет только ваша свадьба. Если честно, мне вообще сложно представить, как ее можно бросить. С такой семьей и с такой внешкой.
— Ладно, хватит, — ворчу я, немного покоробленная тем, что лучшая подруга такого высокого мнения об Инессе. — У тебя-то как дела?
— Да нормально все, — отмахивается Радмила и тычет заостренным ногтем в силиконовый чехол своего мобильного. — Директ трещит, Ромыч постоянно на связи, любит — не может. Лучше ты рассказывай, — она требовательно наваливается грудью на стол. — Мне нужны подробности. Как у них все прошло? В смысле, как Ладыгина отреагировала и как твой отчим? Петр же суровый дядька. Я бы на твоем месте в Одинцово без памперса не сунулась.
— Меня же там не было. Когда Арсений разговаривал с Инессой. Да и с отчимом… Все обсудили без меня.
— Ну это понятно. Но он-то тебе, наверное, рассказал что-нибудь?
— С Инессой все прошло полюбовно, — лаконично отвечаю я, по какой-то причине не желая упоминать о том, что она плакала. Это мое своеобразное извинение перед ней, что думала хуже, чем она есть. Прошла уже неделя со времени их расставания с Арсением, и с тех пор Инесса никак не давала о себе знать.
Чем чаще я думаю о ней, тем больше испытываю странный дискомфорт, отдаленно напоминающий зависть. Потому что ее внешний образ утонченной леди не разошелся с внутренним обликом. Пару раз я спрашивала Арсения не звонит ли ему Инесса, и он уверенно ответил, что выходить на связь она точно не будет. Мол, это ниже ее достоинства. Я вспоминаю себя пару месяцев назад и понимаю, что не имею той же силы воли и гордости. Это и обидно. В этом Инессе я точно проигрываю. Но видимо не так уж и сильно, — оптимистично напоминаю я себе. — Раз уж Арсений все равно выбрал меня. Думаю так, и моментально успокаиваюсь.
— Никакой драмы, блин, — разочарованно тянет Рада. — А Петр что? Ты говорила, он баллотироваться собирался. И что теперь? Связям с Ладыгиным кирдык? Что он сказал?
Точно так же я мучила Арсения последние два дня. Когда второй мой страх с отлучением меня от семьи не подтвердился, мне жутко захотелось выведать побольше подробностей из их разговора с отцом. Разумеется, по большей части для того, чтобы узнать, какими словами Арсению удалось убедить Петра принять наш союз. Вдруг прозвучало что-то романтическое, что я смогу бережно уложить в копилку своих лучших воспоминаний. На кухне Луиза ведь упомянула, что Арсений однолюб. В моих фантазиях он так и говорит своему отцу: признается, что впервые полюбил и выбор пал на меня.
Но ничем таким Арсения меня не порадовал. Сначала подтрунивал над моим любопытством, а потом просто заявил, что Петр взрослый и вменяемый человек, который умеет уважать чужие решения, и что по-другому быть не могло. Сдается мне, Арсений много интересного упускает из своего рассказа, но пытать его дальше не имеет смысла. Он не умеет и не любит откровенничать. В этих вопросах с ним посложнее, чем с Радой.
— Петр попросил, чтобы до выборов мы были осторожнее. Это почти четыре месяца. Ему сейчас нужно быть аккуратнее с репутацией, сама понимаешь, — я придаю лицу выражение тотальной серьезности и смотрю Радмиле в глаза: — И ты тоже никому особо не рассказывай.
— Ладно-ладно, — тянет Радмила и корчит шутливую гримасу. — Тайные селебритис, е-мае.
Я хихикаю. Едва ли нами заинтересуется желтая пресса, но все же лучше быть сдержаннее.
… — За тобой Арсений заедет или ты на такси? — уточняет Рада, когда мы просим счет. От меня не укрывается, что после нашего разговора, она наконец перестала называть Арсения Авериным.
— Нет, сегодня я сама. Записалась к гинекологу, чтобы начать пить противозачаточные.
— М-м-м-м, да здравствует секс без преград, — ерничает Рада.
Дело конечно не только в сексе без преград. Во-первых, мне нужно подстраховаться, чтобы не подвести отчима, а во-вторых, свести к минимуму свою ложь Арсению. Признаться, что соврала, я ему не могу. Сколько раз не пыталась — язык будто к небу прилипает. У нас все так прекрасно. Имеет ли смысл все портить? Себе я клятвенно пообещала, что та ложь была последней. Луиза права: Арсений достоин самого лучшего к себе отношения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Врач мне попалась замечательная. Расспросила о весе, аппетите, половой жизни и регулярности цикла. Мне было особенно приятно сказать, что мужчина у меня был один, тот самый, ради которого я и пришла на прием. Если бы это было уместно, даже фотографию Арсения показала — настолько меня распирает от счастья за нас.
— Контрацептивы нужно принимать со дня наступления месячных. Завтра с утра сдай анализы, которые я тебе написала. Как будут готовы — обычно это один-два рабочих дня — зайди ко мне без очереди. Мое расписание есть в регистратуре.
Я выхожу из кабинета со стойким ощущением, что гора свалилась в плеч. Пусть моя ложь никуда не делась, но по-крайней мере дальше мне не придется ее поддерживать.
Сев в такси, я набираю Арсению. Домой ехать не хочется. Вдруг он освободился пораньше, и мы с ним сможем пересечься.
— Ты где? — спрашивает он вместо «привет».
Я успела в нем полюбить все, включая этот вопрос. «Ты где» в его исполнении означает «мне не все равно, где ты ходишь», «я соскучился», «хочу увидеться» и «давай я тебя заберу». Всего-то потребовалось немного времени, чтобы освоить этот его скупой мужской язык.
— Я в такси недалеко от Савеловской. Ты уже закончил работать?
— Да. Где тебя забрать?
— Смотря что мы будем делать, — кокетливо мурлычу я, накрыв динамик рукой, чтобы водитель не стал свидетелем нашего интимного разговора.
— Мы поедем ко мне, поедим, а потом будем трахаться, — без намека на юмор звучит в трубке.
— А ты и правда консерватор, — хихикаю я, от предвкушения начиная ерзать на сидении.
— Один из пунктов можно поменять местами. Доедь тогда до дома и собери вещи. Я тебя оттуда в течение часа заберу.
— Вещи? — переспрашиваю я, от волнения вытягивая спину. — В смысле, те, которые на работу?
— Да. Возьми побольше, чтобы по утрам тебе домой не мотаться.
Я бормочу «хорошо» и вешаю трубку. Подголовник автомобильного кресла, маячащий перед моими глазами, исчезает и на его месте расцветает новая картина. Утро, кофе, Арсений, завязывающий галстук… Он долго с ним возится, и тогда я подхожу к нему, чтобы помочь. Наша с ним счастливая совместная жизнь еще никогда не была так близко.
*********
— Извините, пожалуйста, — окликаю я девушку из регистратуры, сосредоточенно загружающую бумагу с лоток принтера. — Я получила результаты анализов и хотела показать их Алевтине Владимировне. Курашовой, — добавляю на всякий случай. — Она сказала мне уточнить ее расписание и подойти без очереди.
Закончив с принтером, девушка занимает свое место перед монитором и несколько раз щелкает мышкой.
— Фамилия?
— Юсупова, — с готовностью произношу я.
— У доктора сейчас прием, но вы можете зайти перед следующим пациентом, — сообщает она после короткой паузы. — Анализы у вас на руках?
Я утвердительно киваю, после чего скромно присаживаюсь на стул возле нужного кабинета. На работе я предупредила, что мне нужно будет ненадолго отлучиться. Арсению про прием разумеется ничего не сказала: он может начать задавать вопросы, а я не хочу юлить и лгать.
Спустя десять минут из кабинета выходит молодая женщина, придерживая рукой аккуратный животик, обтянутый серыми свитером. Я благодарно ей улыбаюсь за то, что мне не пришлось долго ждать, и дважды стучусь в дверь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Алевтина Владимировна, к вам можно?
На лице женщины мелькает узнавание, и она машет мне рукой, показывая входить.
— Вы попросили принести анализы, чтобы выписать противозачаточные, — не желая задерживать следующих пациентов, я сразу перехожу к сути и выкладываю на стол стопку распечатанных бланков.
Алевтина Владимировна подносит их к глазам — кажется, она немного близорука. Помнится, в прошлый раз на ней были очки.
