Макса этот вариант развития событий вполне устраивал.
Такова нынешняя жизнь — думал он — сначала сопливый выпускник вуза отдает свои идеи старшим, потом, утерев сопли и поднявшись с годами наверх, сам питается идеями сопливых студентов. Когда-то ситуация изменится, но явно не при нынешнем уровне информационных технологий. Да и приоритет — это лишь одна из сторон авторского права. Та, которую я признаю без оговорок, или почти без оговорок. Исключения то всегда есть. Попов и Маркони, например. Как там в местном анекдоте — не спорьте, Попов изобрел радио для Востока, а Маркони для Запада, Попов изобрел УКВ, а Маркони — FM. Или та же лампочка. Кто ее изобрел — Эдиссон или Лодыгин? Или вообще никому неизвестный англичанин Деларю? Даже в будущем с этим так и не разобрались окончательно.
Приоритет есть приоритет — чего ж его оспаривать, кто первым опубликовал, продемонстрировал обществу, тот и получает пальму первенства. Да, конечно этот академик еще тот жучок, ведь получит он незаработанную им славу и, как бонус, незаработанный гонорар. Но кого он обворовал конкретно в этом случае? Не моих коллег же и тем более не меня, мы ведь, я точно знаю, ничего не изобрели. Настоящие изобретатели не скоро родятся, если родятся вообще. И это уже не их временная ветка. Если они вообще сумеют родиться в этой ветке, то теперь будут с самого рождения пользоваться изобретением своих эталонных копий. Или первоначальных? Изобретатели ведь уже давно родились и умерли, а их изобретения продолжаются в прошлом. Черт, как все это сложно, будущее, прошлое, что было сначала — яйцо или курица… Было бы время не деревом, а линией, и то не разобрался бы. Будем пока считать, что если в момент кражи собственника еще не существует, то никто не пострадал и кражи нет. Пока будем считать именно так, а потом разберемся.
В целом, получилось лучше некуда, Макс остается в тени, более глубокой, чем если бы приоритет был за лабораторией. Макс уже знал от грэйва, что заслуженный академик не только присвоил приоритет, но и фактически засекретил открытие, причем сделал это чужими руками — очень быстро подал заявку на доклад на очередной международной конференции, которая должна была состояться через два месяца, а цензоры, просмотрев заявку, пришли в ужас, отклонили ее и поставили соответствующий гриф. Секретность — это тоже было неплохо. За завесой секретности никто не увидит кучу невероятных случайностей, которая просто кричит — так не бывает! Академик услышал от Одина подправленную версию, да и дареному коню в зубы не смотрят. Один, конечно может догадаться, но обида на академика будет ему в этом изрядно мешать.
Плохо было то, что академик тут же порекомендовал московскому секретчику полностью отстранить рижан от работы в этом направлении, мол наткнулись случайно на подобное, не дай Бог разгласят, Рига — портовый город, за всеми не уследишь. Тот согласился и известил рижского начальника первого отдела, порекомендовав план мероприятий по защите нового секрета. Никаких явных приказов, кроме как повысить бдительность, не последовало, просто лабораторию должны были загрузить обычной работой по разработке аналогов западных микросхем, подкинув в план еще целую кучу образцов из Москвы. В первую очередь аналоги, и только потом своё. Логично, — думал Макс — пока мы тут будем корячиться с копированием, может и забудем про открытие, тем более из Москвы подтверждений приоритета не будет. Академик явно решил создать себе фору по времени, будет самолично доводить весь процесс. А вот куда он доведет этот процесс, пока непонятно. Тем более, что на данном временном отрезке проблема тепловыделения еще не стоит особо остро, слишком мало еще транзисторов помещается на чипе. Так что могут и не оценить изюминку.
Неприятным было еще и то, что местный начальник первого отдела Булаткин вызвал Тимакова и начал задавать вопросы о Максе.
А самым неприятным было то, что Тимаков оказался стукачем. Судя по его особому личному делу, хранившемся в сейфе Булаткина, органы подловили Толика год назад на совершенно смешном преступлении. Тот отдыхал дикарем в Крыму и прибился к нудистам. Южный берег Крыма относился к приграничной зоне и прибрежные горы были утыканы точками пограничников. Те, разглядывая в мощную оптику обнаженных барышень, позавидовали Толику, фотографировавшему свою прелестную пару с разнообразнейших ракурсов. Ночью пришел патруль и разогнал нарушителей пребывания в пограничной зоне, все строго по форме, с составлением протокола. Заодно у палаточников были изъяты все фотопленки. Толику не повезло дважды, потому что солдатикам не удалось уберечь от бдительного ока пограничного начальства отпечатанные с его пленок фотографии. Солдат он на то и солдат, чтобы даже в мирное время в его тумбочке не было ничего кроме скудного казенного имущества. Разобрались и в чью-то холодную чекистскую голову пришла идея шантажа. В Риге Толик был вызван повесткой в кабинет милицейского следователя, где узнал, что на него заведено дело по статье уголовного кодекса, карающую за изготовление и распространение порнографии. Комитет Толика от статьи отмазал, взяв взамен подписку о добровольном сотрудничестве. Максу фотки Толика понравились, барышня была хороша, однако на порнографию они ни капли не тянули, так, легкая эротика.
Макс просмотрел запись встречи Тимакова с Булаткиным. Толик не захлебывался своими впечатлениями об Эдике, только скупо отвечал на вопросы секретчика.
— Хороший парень. Мне лично нравится. Неплохо соображает. Молчун. Везунчик. Добился определенных успехов в работе. Да, какое-то совершенно случайное изобретение, но результаты великолепные. Да, видел у него какие-то полированные камни. Да, Сидоров увез их в Москву. Да, Эдик ехать отказался. Совершенно не тщеславен, счастья своего не понимает. Вторых половинок камней не видел. Хорошо, посмотрю. Самое странное — это банкет по поводу прописки. Нет не нажрался, только выкатил такой стол, который стоит, как его первая получка. 106, за неполный месяц. Два армянских коньяка. Нет, всего пять звездочек. Не знаю сколько он стоит, нынче в магазинах даже коленвал по 3.62 пропал, теперь самая дешевая водка 4.12, а армянского я никогда в продаже не видел, только слышал байку что у армянского три звездочки лучше, чем пять. Наверное, почти десять рублей бутылка, как и все простые пять звездочек. Две бутылки новосветского шампанского, оно дороже нашего рижского. Ну, наверное, привез из Крыма, мускат тоже крымский был, две бутылки. Еще три токайского по три с чем-то, это в наших магазинах частенько встречается. Нет не нажрались, там и пить то нечего на 15 человек, а закуски вообще море было. Две палки сухой колбасы, сыр, масло, огурчики. Кофе был, натуральный, растворимый, наш лиепайский. К кофе эклеры, много, рубля на четыре. Конфеты. В общем, странновато, потому что одного спиртного на полтинник, не меньше. Три банки красной икры — еще 10.50, колбаса рублей 8. Банка сока около трояка. Да не знаю, я ж точно не считал, и цены то лишь примерно помню, тем более на то, что в магазинах редко бывает. Просто прикинул, что Эдик меньше чем 80 рублей не потратил. Да еще куча дефицита, если он переплачивал, то все 100 наберутся. Хорошо, я все запишу, а Вы сами считайте. Нет, он заранее принес, никто не видел. Нет, безобразий не нарушалось. Ну сколько можно, Николай Иванович, ничего я не распространял, даже пленки не проявлял. И вообще, вы наши советские музеи видели? Там такое же висит на стенах вполне открыто, дети ходят. Спасибо Вам конечно, век благодарен буду, но невиноват я. Ну не знал, что там нельзя ночью находиться, этого нам нигде не объясняли. Да, помню, помню, не освобождает от ответственности, но несправедливо ведь, если даже не знаешь, чего можно, а чего нельзя, плакат хотя бы повесили. Хорошо, камни поищу. Да, аналоги сделаем, не первый раз. Спасибо, до свидания. Нет, анекдотов он не рассказывал. До свидания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
