— Разве теперь Фемистокл командует флотом? — уточнил Тарас, припоминая, что у Артемисия главным был спартанец Эвривиад. — Он отказался подчиняться нам?
— Нет, — наклонил голову Леонид, — на словах все так и осталось. На официальный разрыв он не идет, и мы на одной стороне. Но на деле Эвривиад управляет лишь горсткой кораблей союзников и наблюдает за тем, что творит Фемистокл, готовясь к решающему морскому сражению, отказавшись, похоже, биться с персами на суше.
«Я бы тоже так поступил на месте Фемистокла, когда речь идет о спасении своего города, — невольно подумал Тарас, — не хочется подчиняться тому, кто ничего не понимает в морском деле. Особенно когда все зависит именно от флота».
— Но что мне делать, когда я встречусь с Эвривиадом? — вслух спросил он, вновь вспомнив о своем статусе призрака.
— Возможно, ты с ним не встретишься, — медленно проговорил Леонид, размышляя о чем-то, — на днях эфоры должны были отозвать его в Спарту, чтобы допросить.
— Отозвать главнокомандующего перед самым сражением? — вновь удивился Тарас. — Впрочем, это похоже на эфоров. Они живут по своим законам.
— Эфоры очень хотят узнать от него все о моих приказах на войне, — ответил Леонид, загадочно усмехнувшись, — а насчет Афин они не слишком беспокоятся. Это не спартанский город. В крайнем случае они хотят, как всегда, пересидеть наступление персов за Истмом.
— Но это же… — Тарас чуть не выругался на глупость официальных властей, но вовремя сдержал слова, готовые слететь с языка, вспомнив, что рядом с ним стоит один из представителей этой власти. — Персов Истм не остановит. У них большой флот, который может проделать тот же маневр со Спартой, что и с Афинами.
— Расскажешь это эфорам, если выживешь, — вновь усмехнулся царь, — а встречи с Эвривиадом не бойся. Даже если столкнешься с ним, скорее всего, он не знает о твоем «исчезновении». Все это время он был на Эвбее, а не в моей армии. Во всяком случае, пока сражение не закончится, ты обязан подчиняться только Фемистоклу. А после победы тебе больше будет некого бояться.
Тарас с удивлением воззрился на царя, не совсем понимая, к чему тот клонит. Но больше никаких объяснений не получил.
— Итак, ты спартанский командир флота, который прибыл к месту предстоящего сражения за Афины со своими кораблями, — закончил вводную Леонид.
— А если к тому моменту, как мы доплывем, Ксеркс уже возьмет Афины? — осмелился предположить Тарас. — Там ведь почти равнина. Никто не сможет преградить его войску путь до самого Акрополя. Что делать тогда?
— Морское сражение все равно будет, — сказал царь, подумав, — даже если Афины падут раньше. И ты должен увидеть его. Но постараться избежать больших потерь. А лучше вообще остаться наблюдателем. Уверен, Эвривиад, если он еще там, изберет именно такую тактику. Встанет со своими кораблями за каким-нибудь островом и будет выжидать. Пусть гибнут афиняне, это их город. Думаю, это будет не сложно. Вряд ли Фемистокл поверит, что спартанцы, даже раздобыв корабли, быстро научились хорошо воевать на них. Он наверняка оставит тебя в резерве.
Услышав такое правдивое замечание, Тарас мысленно усмехнулся.
— Возможно, — кивнул он, все же не совсем согласный с Леонидом, — но ведь Фемистокл может поступить и по-другому. Например, послать меня в самое пекло, против финикийцев. Вряд ли он будет жалеть в таком бою спартанцев.
— Несмотря на все приказы Фемистокла, помни, кто твой царь, — сказал на это Леонид, прищурившись на солнце, — твоя задача, Гисандр, наблюдать и постараться избежать участия в сражении. Ты должен сохранить флот, который мне еще понадобится. И еще…
Царь остановился, бросив быстрый взгляд по сторонам, и наконец сообщил Тарасу то, ради чего отправлял его почти на верную гибель.
— Я посылаю тебя не сражаться, а не допустить измены. У тебя будет другая цель, главная: следить за Фемистоклом и его людьми. Мне сообщили, что он несколько раз посылал гонцов к самому Ксерксу. Ты должен постараться выследить такого гонца и перехватить его. Я хочу знать, что замышляет афинский стратег. И если тебе это удастся, немедленно сообщи мне. Я дам тебе верного человека в Мегаре, который быстро переправит мне в Дельфы любые новости. А потом, когда все закончится, я отблагодарю тебя за службу.
— Я уже награжден сверх меры, мой царь, — ответил Тарас, ошеломленный своей новой задачей, — ведь я первый спартанский наварх.
«Вот, значит, из-за чего весь переполох, — подумал Тарас, молча вышагивая рядом с царем, — это уже не война, а большая политика. Впрочем, разведка — работа привычная. А в политику эту я против воли уже давно втянулся, и обратной дороги нет».
Глава двадцать первая
Афины в огне
Оставив три корабля в Кирре, с рассветом следующего дня первый спартанский наварх отплыл в сторону Аттики кружным путем. Собственно, от Кирры до Аргоса и оттуда до самих Афин было рукой подать. Но Леонид не разрешил воспользоваться волоком, который существовал сейчас на месте задуманного Тарасом канала. Уйдет много времени, денег и сил, да к тому же все сразу же узнают, чьи это корабли. А узнав, аргивцы могут и отказать Тарасу в такой услуге. Персы персами, но личная неприязнь к спартанцам у них была сильнее. А кроме того, ходили слухи, что Аргос готов признать Ксеркса своим владыкой. Поэтому Леонид решил не рисковать и раскрыть существование флота как можно позднее.
Что он будет делать после этого и как объяснит все эфорам, Тарас не стал даже думать. Но внутренний голос говорил ему, что Леонид, похоже, и не собирается ничего им объяснять. Неоднократно прозвучавшие угрозы и намеки в их адрес дали понять Гисандру, что сейчас на карту поставлено не только будущее Греции, но и самой Спарты, которое Леонид видел по-своему. Были в этом будущем эфоры или нет, трудно сказать, но Тарас был готов поручиться, что ничего хорошего для них царь из рода Агиадов не планировал. Сначала, однако, требовалось принять участие в морском сражении с персами и найти компромат на Фемистокла, который должен был помочь Леониду выиграть политическую борьбу. И сейчас на Гисандре лежала настолько важная миссия, что он и не мог припомнить ничего подобного в своей карьере.
— Все это сильно попахивает заговором, — пробормотал Тарас, разглядывая штормившее Ионическое море, — в котором я и мой папаша геронт увязли по уши. А теперь еще и Елена с ребенком может пострадать, если что не так пойдет. С эфорами шутки шутить не рекомендуется. Значит, надо все сделать хорошо. Все равно выбора уже нет.
Чем могли бы обернуться эти интриги лично для него, Тарас и сам еще не представлял, но если Леониду удастся его план, что бы он там ни задумал, то Лакедемон мог «содрогнуться» от культурных потрясений. Царь из рода Агиадов уже принял идею флота, несколько сотен лет назад отвергнутую Ликургом, «разрешил» новое оружие и, похоже, не собирался останавливаться на достигнутом. Он представлял собой типичного реформатора, готового пойти против сложившегося порядка, и Тарас с его новшествами пришелся тут как нельзя более кстати. «Но именно поэтому, — подумал вдруг Тарас, — эфоры обязательно попытаются его остановить. Они тоже не дураки, а Леонид — настоящая угроза древним традициям».
Сейчас, однако, он никак не мог защитить царя. И решил предоставить его самому себе и воле богов. Леонид не мальчик, а искушенный боец и политик, причем спартанский. А это немалого стоит.
— Как-нибудь выкрутится, — опять подумал вслух Тарас, стирая с лица брызги воды, которыми его обдала набежавшая волна.
— Что вы сказали, господин Гисандр? — услышал он рядом голос Иллария.
Капитан как раз пробегал от одного борта к другому, чтобы проверить, как закреплены баллисты. Шторм раскачивал корабль все сильнее, и хотя он все еще шел на веслах, пытаясь выгребать против ветра, пора было уже задраивать все весельные порты кожухами и отдаться воле волн. Иначе можно было очень быстро набрать воды и пойти на дно. Но Тарас, уже бывавший в таких передрягах и разглядевший вокруг немалое количество скалистых островков, таивших в себе опасность, принял другое решение.
— Где мы сейчас? — остановил он окриком уже готового бежать дальше капитана.
— Ахайю мы уже миновали, — сообщил он, бросив быстрый взгляд на недалекий берег, — ближайший порт Киллена в Элиде. Скоро мы должны его увидеть.
— В Элиде, что граничит со Спартой, — проговорил Тарас, — Великолепно. В открытом море нам сегодня не выжить. Придется переночевать здесь. Отдай приказ идти в порт.
Но едва Илларий сделал шаг, как он передумал, еще раз оглядев пустынный и плоский берег, протянувшийся по левому борту.
— Стой! — рявкнул он. — Правь прямо к берегу. Рискнем пристать прямо здесь. Чья это земля, еще Ахайи?
— Не знаю, господин Гисандр, — честно признался бывший пират, — похоже, что да.
